Автор: Совсем недавно я представил в «Литературной России» своего старого товарища Юрия Михайлова, замечательного поэта, прозаика, публициста. Юра, как многие поэты, человек впечатлительный, был очень обрадован публикацией его стихотворений в газете писателей России. О чём сразу же сообщил мне и сказал, что теперь постоянно читает это издание.
А через некоторое время позвонил мне и сказал, что, пожалуй, самое интересное из того, что он читает, это материалы и комментарии к различным публикациям главного редактора газеты Дмитрия Чёрного. Иными словами Михайлов увидел в Чёрном единомышленника. По себе знаю, насколько это радостно открывать в другом человеке родственную душу. И радуюсь за Юру. Да и мне Дмитрий Чёрный, пусть не во всём (а стопроцентного совпадения взглядов ни у кого и ни с кем быть не может), но во многом, близок, что несложно понять, если, например, прочитать эту нашу беседу с Дмитрием.
А буквально несколько дней назад Юра прислал мне новую подборку своих стихотворений, часть которых была, несомненно, навеяна впечатлениями от прочитанных в «Литературной России» текстов Дмитрия Чёрного. Что, собственно, видится уже в названии подборки. Кстати, иногда я изменяю названия таких подборок или, если автор ничего не предлагает, подбираю название. Но в данном случае менять не стал, поскольку считаю, авторское название выражает самую суть этого небольшого собрания стихотворений.
Старый читатель и профессиональный литератор, я прекрасно знаю, что произведения одного писателя вполне могут вдохновить другого писателя и побудить его написать стихи, прозу, публицистическую статью. Но вдохновить могут только талантливые произведения. Поэтому убедительно рекомендую прячущимся за разнообразными кличками анонимным гюльчатаям с прикрытыми паранджами страха мордашками призаткнуться и прекратить кидать в Дмитрия Чёрного фантастические, ни на чём не основанные, измышления в бездарности. Для начала научитесь писать так, чтобы у другого писателя ваши тексты вызвали желание откликнуться на них.
И не могу не заметить замечательный неологизм Дмитрия «соблядатай». Именно так («соблядатай без имени) назвал он очередного хама, который пытался одной мерзостью измазать сразу двоих – главного редактора «Литературной России» Дмитрия Чёрного и ответственного секретаря Правления СП России Николая Иванова, который очень много и результативно работает на упрочение и усиление нашего Союза – Союза писателей России. «Литературная Россия» выступила в защиту Н. Иванова от постоянных безобразных нападок одного уникально-фекального сайта, и тут же под публикацией в «ЛР» возник «соблядатай» без имени со своей постоянно носимой во рту какашкой. Ну, и, естественно, мгновенно получил абсолютно точно характеризующее его определение Дмитрия Чёрного.
Кстати, у меня после увиденного определения Чёрного возникла мысль: а не написать ли статью «Соблядатаи и огрызки литературного процесса», в коей достойно их заслугам воспеть, какашконосителей во рту, постоянно грызущих Николая Иванова, Дмитрия Чёрного, Владимира Ерёменко, других поэтов, прозаиков, публицистов, толково и честно работающих на литературу? Если кто-нибудь сориентируется вперёд меня и пожелает воспользоваться заголовком – дарю! Для хороших людей ничего не жалко.
И, конечно, я очень хорошо понимаю своего друга Юрия Михайлова, который открыл для себя незаурядный и разносторонний талант Дмитрия Чёрного и сказал о нём и многом другом своим, тоже талантливым, словом.
Иосиф Куралов
* * * Ветер словесности, ныне густой и сорный, Уши, глаза забивает всячиной пошлой. Ходит по улицам старой Москвы Дмитрий Черный, В памяти честной идет по весенней пороше… Зренье острит – для него столица – не плоскость. Видит вчерашнее… позавчерашнее – тоже. Грани мелькают, выводят на Красную площадь, По-настоящему красную или похоже?.. Скоро Победу, восьмидесятую, справим… Эти опять мавзолей в стыдливости спрячут… ДЕды бросали к подножью с гордостью правой Флаги Адольфа… Пятиться хватит по-рачьи. Черный чернеет пока чертовщина такая. Сталин, нетленный, и тот в забвенье оставлен. Долго ли будем плестись вот так, спотыкаясь, Будто иного родства, не из той же стали… Ветер словесности где-то все около, возле… Черный спешит, чтоб перо навострить для атаки, Чтоб рок-гитары не прохлаждались в козлах, Чтобы узнали, где раки зимуют, «раки». * * * Очарованье жёсткостью – к чёрту – Судеб несчётно искалечено. Только история – не счёты, Словно костяшку, не скинешь вечное. Против фашиствующей Европы, Где Лигу Наций обоссали, Наших отцов поднимал не ропот, А беспощадный Иосиф Сталин. Если б отцы себя пожалели, Сколько бы нас сегодня не было, Мы бы в какой сидели щЕли, Веру какой заменили б «мебелью»? Но одолели и победили... Данковым сердцем Победу вырвали. Мы за нее, родимую, пили И в девяностые, веря, что вырулим, Преданные дебильной элитою, Перенявшей чужие методы, Льстиво плясавшей с Биллом Клинтоном, Рвавшей билеты, святые некогда... Рассыпая Союз, как веничек Тот, что отец своей кровью связывал, Череп отцовский, Победой увенчанный. Сделали, твари, посудой разовой… И обнажились стальные оси – Хочешь-не хочешь – колеса насаживай… Снова грозит и пророчит Иосиф, Преданный заживо. Охульникам России Я – сын советского героя, Хранитель всех его наград. Он бравым был в солдатском строе, Оборонявшем Сталинград. Он цену знал Европе дикой, Топтавшей русские поля, Он частью был судьбы великой, И перед ним склоняюсь я. А ты – подонок ненасытный Под чужеземным ярлыком – Как смеешь речью ты постыдной И ядовитым языком Душить с уютного дивана, Грызя соленый огурец, Войны седого ветерана, Такого же, как мой отец?! Зачем, глотая кровь с землею, Тебя тогда он защитил? Зачем, сражаясь с силой злою, Своей он жизни не щадил? В кошмарном сне, бредовом, грешном, Тогда увидеть он не мог, Как на земле родной, воскресшей, Героя предает «сынок». И вот свершилось: будто трасса Ему прошила грудь в бою. И вспомнил он слова Тараса: «Сам породил, и сам убью!». Теперь в истерике подсудной, Включая тот же подлый слог, Напрасно пробуешь прилюдно Ты оправдаться – в гневе Бог!.. Вы все, охульники России, Ее Победы и сынов, Твердите что-то о Мессии, В дерьме заметок и постов… Напрасны лживые усилья. Не защитят вас смрад и дым. Есть высший Суд, и он с Россией, И этот суд неотвратим. * * * Сегодня говорят о коммунистах, Робея, заикаясь и юля, Порой наглея, суетясь нечисто И что-то под такой шумок деля. Забыли, кто страну из праха поднял, Кто первым шел в атаке огневой, И Межировский стих забыли подло Еще когда и автор был живой. Отец мой в ярой буче Сталинграда Стал коммунистом и героем был, О том гласят рассказы и награды. Он Был! Вот барахла не накопил… И я Союз отстаивал нехило На вече, на Манеже, и не раз. Собкором был лихим: винтовка била, Газетная моя, не в бровь, а в глаз. Жаль, смяли нас, столкнув Россию в бездну Жестоких войн – опять свистит свинец… Но верю в эволюцию – не бездарь – История, как крот – сказал мудрец. И явится мир новый и лучистый, Что равенство и братство обретет, Под Межировский «слоган»… «Коммунисты – Ну, вспомнили теперь? – вперед, вперед!» * * * Святая Победа Сладка и горька: И сон – в полубреде, И степь в бугорках… Тревожные травы, Как руки немых. Кто лживый, кто правый, Мы знаем от них. Кто пал, тот рассудит – Незыблема честь. Так было, так будет: Что помним, то есть! Герои Победы И в смыслах живут – Мы с ними проходим Суровый маршрут. Гремит канонада – Не дрогнет рука. Победа, как Правда, Сладка и горька. * * * Идеи Ницше выше крыши, Для избранных совсем не лишни. А все идеи выше Ницше – Для варваров, рабов и нищих… С идеей братства лезут драться, С идеей равенства бунтуют. Но говорили нам испанцы: Иное в памяти бытует. Выходит память не истлела: Кто верил в братство, шел сражаться, Земля испанская горела От бомб стервятника-германца. В идею целились франкисты, Расстреливая красных нищих: Европа приняла фашистов И все интеревропство Ницше. Mein шкаф Надо было решиться – Перетаскивать шкаф До российской границы… Mein Kampf, mein Kampf… В том шкафу – чудо-птицы В черно-белых крестах… Лак насмешкой лоснится… Mein Kampf, mein Kampf… Там – железные-звери: Хоботище-рукав! «Будет «пуф» вам, тетери… Mein Kampf, mein Kampf… «Бах» – и дом задымится… И головку задрав, Русский Kind прослезится… Mein Kampf, mein Kampf… Будут тешиться парни, Russisch Frau подмяв… Быть ей в бане угарной…» Mein Kampf, mein Kampf… Будет русскому пища: На колени упав, Грязь лизать с сапожища… Mein Kampf, mein Kampf… Помогли, загрузили Тихой сапою шкаф Джоны, Гюставы, Вилли… Mein Kampf, mein Kampf… Много Geld из-за моря Насплавляли в мешках На арийский топорик… Mein Kampf, mein Kampf… Внуки их нарочито Мастерят новый шкаф… В адском пекле сгори ты – Mein Kampf… * * * Ржавая кровь оживает. Ей уже не лежится, Семя в ней копошится, Травы корней лишает, Дерн раздвигает презренно, Тот, что загладив раны, Вылечил поле брани, Мир укрепил вселенной… Злобные всходы прорвались, Памяти камни рушат. Лбы их уже наружи, В них не рОдилась жалость… Взгляд исподлобья жестокий: Снова в нем жажда крови, Плетью порядок новый Строить зовут истоки… Вот уже видятся плечи, Шарят в песке ручища – Шмайссер привычный ищут, С ним укрепляться легче В схваченных землях и душах… Вот уже зверь – по пояс Вылез, не беспокоясь, Что его вдруг придушат. Нагло расставлены ноги, Возгласы крепнут бычьи… Что ему все обычаи? Он уже вроде бога… Он уже в правящей свите – Завтра закоренеет… Эй, просыпайся скорее, В роще заспавшийся витязь! 11.07.19. * * * Сыграй Калашниковым, как на гитаре… Ты, брат, - в мажоре, ты, брат, - в ударе… Земля – в пожаре, и мир – в угаре, А ты – в мажоре, а ты – в ударе. Сыграй Калашниковым, как в завершенье, - Во имя жизни, не ради мщенья. И тот, кто станет твоей мишенью, Аккорд услышит, как утешенье. Сыграй Калашниковым ненароком Еще неведомым новороком, И отзовется закат широкий: «Прошли уроки, настали сроки, Для Истин сроки, для Смерти сроки, для Жизни сроки». * * * Эй, славяне, будем бравы! Мы живем одной судьбой: Пал в сраженье – тризну справим, Чарку хмеля – коль живой… Понтоносные соседи Извести хотят наш род… Раз в столетье этим бредят – Пусть их леший заберет. Говорил им как-то певчий: Нас тут много – тьмы и тьмы, Вы нашли б, кого полегче… Мы-то ляжем все костьми. Нет для нас любви сильнее, Чем за други лечь своя. Все равно вас одолеем. Наша рать – одна семья. Да и жены заряжены, Верностью заражены… Мало вам Москвы сожженной, Мало русской вам весны? Ну, придите, ну, сразитесь, Распиарясь так и сяк, Да узнайте, кто есть витязь, Кто такой лихой казак. Без ума соседи, право, Вожаки их не в себе… Эй, славяне, будем бравы В нашей праведной судьбе! * * * Нам прошлого не изменить… Оно, как кровь, впиталось в травы. Лишь свято помнящие правы… Нет, памяти не рвется нить. Она в тебе, она во мне Натянута тревожно, тяжко… Она, как минная растяжка На горькой нынешней войне. Быть должен бдительным любой Под синью вечности идущий, Чтоб не взорвался день грядущий В забывчивости роковой.
оба — ниже плинтуса. поэтому и хвалите друг друга. больше некому
так это… безымянный, но неизменный — здесь (в стихах) как раз никто никого не хвалит. там что-то происходит — да. но оценок нет) просчитался ты, ноунэймъ