По-снегириному горя

Стихи Оксаны Снегирь — не проба пера. Это наивысшая стадия восхождения её таланта, который развивался на наших глазах года так с 2011-го. Её передовицы (о которых она вспоминает ниже) «делали день» многих оппозиционеров в «предболотный» период. Её точные и немногословные характеристики политической обстановки (пригвождающие режим силовигархов к их виллам, «апарт-отелям», тосканским виноградникам и «олимпиадным» яхтам с классовых позиций) заставляли завидовать именитых столичных публицистов меткости, хлёсткости формулировок провинциальной пролетарки. Не даром она — дважды лауреат единственной пролетарской литпремии (им. Д.Бедного).

Стихи ещё имеют некоторые шероховатости, местами требующие шлифовки, но местами придающие оригинальности-узнаваемости — однако самое главное, индивидуальное, в них уже отлилось, запечатлелось. «Публицизм» её сохранён и прекрасно преобразовался в репортажном по сути «Велесе» (позывной, видимо). Возможно, здесь сказалось то, что она уроженка Рыбинска — города рабочих, построенного для рабочих и рабочими же, ныне отступившими со своих позиций… И она ощущает обязанность говорить за многих — лишившихся рабочих мест, лишившихся самих заводов, выживающих уже в статусе пауперов или люмпенов. Зов творческого союза «Нате!» подействовал на Оксану (псевдоним), и она прислала на суд товарищей свои опыты, сопроводив небольшой объяснительной запиской и не сопроводив фото по понятным причинам (городок маленький, узнаваемость в данном случае не требуется — в этом тоже ценность, сила её стихов):

— Шатало меня идеологически в «боевых нулевых»… Я сперва была верующей, православной, и при этом русской националисткой. В церкви меня привлекало ощущение братства, я всех своих братьев и сестёр во Христе считала лучшими людьми в мире. Потом – пришла в КПРФ, но я не была ещё коммунисткой, была всё той же националисткой, просто в КПРФ принимают кого угодно.

В горкоме КПРФ нашла полное собрание сочинений В.И.Ленина, которого тогда ненавидела за пресловутые гонения церкви. Стала читать, сперва с недоверием, враждебно, и удивилась простоте и очевиднейшей правоте абсолютно всех ленинских работ. Стала коммунисткой и атеисткой. Но, став коммунисткой, я поняла, что КПРФ – не коммунисты. Разоблачала пытающуюся усидеть на несовместимых стульях державности и научного коммунизма зюгановщину, за это меня исключили из партии. Зюгановщину по-прежнему ненавижу, но при этом есть люди в КПРФ, которых я искренне люблю.

Долгие годы я писала публицистику по актуальным политическим вопросам, некоторые мои статьи выходили на замыкавшем собой «Кольцо оппозиции» (всех сайтов, выступавших против регрессного капиталистического режима в 00-10-х) ФОРУМЕ.мск, за неё же стала лауреаткой литературно-просветительской премии им. Демьяна Бедного. Потом пошла проза, рассказы. Рассказы публиковались на Радреале.ру, спасибо за это товарищу Дмитрию Чёрному. А когда началась война, я стала писать стихи, сперва о войне, а позже и не только о войне. Моя сверхзадача – писать прозу и стихи коммунистические, но чтобы это были не картонные агитки, а чтобы это была я, живой человек, сейчас проживающий свою первую и последнюю жизнь.

***
Это чёрт над Россией глумится,
Он свистит, оседлав помело:
Мол, тепло ли тебе, молодица?
А она отвечает: тепло.

И стоит, и как будто не может
Лик его разглядеть сквозь туман...
Дьявол корчит весёлые рожи, 
Наливает ей полный стакан.

Наливает размашисто, лихо,
И подносит с ухмылкой: Отпей!
А в стакане колышется тихо
Кровь любимых её сыновей.


ДРАКОН

Будущее дышит кровью.
Красноглазый огненный дракон,
Набычив голову воловью,
Вспахивает Землю с трёх сторон.

Воздух густ, и тяжелеют дети
В тёмной глуби материнских лон.
Их уже, уже заметил
Красноглазый огненный дракон.
Они – лишь пепел новых войн.

Каждому из них уже готова
Униформа, каска и окоп,
Каждому – оструганный, сосновый,
Тихий, вытянутый  гроб. 

Пусть они пока играют,
Пусть они пока не знают,
Что на них драконова печать,
Но меня порой пронзает
Их предсмертно-светлый взгляд.


СТРАНА БИНТАРИЯ

Страна Бинтария – блаженная страна,
О ней мечтает раненый солдат,
Когда горчит и жжёт слюна
И обморочный меркнет взгляд, 

Хрипит пробитым лёгким грудь,
И почему так низок небосвод?
Но ничего, ещё чуть-чуть –
В Бинтарию он попадёт.

И там над ним, как ангелы, стоят
Врачи нечеловечьей доброты, 
И там его обнимут, словно мать,
Прохладно-чистые бинты. 

И он вдруг просит: Погоди!
Ты без меня не уходи!
Давай, браток, давай вдвоём
С тобой в Бинтарию уйдём!

Страна та белые бинты 
Постелет нам, как тропку в рай,
По ней пойдём и я и ты,
И мы дойдём, братуха, знай!

Бинтария белые бинты
Нам перекинет, как мосты
Над этой скукой костяной –
И так спасёмся мы с тобой...


НАМ ОБЕЩАН ВЕСЬ МИР

          «Пролетариату нечего терять, кроме своих цепей, 
                               приобретёт же он весь мир». 
                          Манифест Коммунистической партии

Нам обещан весь мир – и земля, и небо,
И обещаны нам сердца человечьи,
Мы придём и по праву всем завладеем,
Всё закинем себе на плечи.

Из сердец вытащим ржавые пули,
И калёным огнём выжжем усталость, 
Чтобы звёзды в глазах тонули
И планеты в них отражались. 

Раздавив на Земле всех гидр, и больших и малых,
Мы прошьём кораблями Космос, 
Капитаны в скафандрах алых
Скомандуют властно и просто:

– Именем единомыслящего вселенского пролетариата!
Проклинается всяческая эксплуатация!
Вы все – боевые пролетарские братья,
Невзирая на разность цивилизаций.

Не важно, люди вы или динозавры,
Не важно, перья у вас или жабры.
И одно у вас сердце, или их десять,
И неважно, сколько сердца эти весят:
Милиграммы или же тонны,
До смешного малы или страшно огромны.

НЕ ВАЖНО!!!
Потому что в каждом –
Запомните, в каждом!
В каждом сердце живёт справедливость.
Это ей вы, страдая, молились.
Вы её, а не Бога, звали на помощь,
В чёрный день и в гиблую полночь.

И теперь, товарищи, время настало
Развернуть над Вселенной наше красное знамя.

Обстановка понятна? Готовы?.. За мной!
На последний вселенский решительный бой!


ВЕЛЕС

А знаете, я раньше не знал, 
Что такое любовь к человеку.
Я узнал это там,  
Где человеческие тела 
До смешного хрупки
И очень легко разрываются.
Мне оторвало ногу.
И Есаулу оторвало ногу.
У меня было два тюбика нефапама,
Один я вколол Есаулу, 
Второй оставил себе.
Но Есаул попросил,
Чтобы я вколол ему и второй.
Он скрипел зубами и плакал,
Он говорил мне:
"Велес! Богом тебя прошу,
Заклинаю тебя твоей мамой!"
И я вколол ему свой нефапам,
Я решил, что могу потерпеть.
Я любил Есаула.

Я понял тогда, что все люди – одно,
Одна плоть, которую рвут острия металла.
Вечером нас подобрали.
Я выжил, а Есаул...
Он теперь во сне приходит ночами,
И говорит мне «спасибо» за тот укол нефапама...

Об этом я рассказал старшеклассникам в школе,
Меня туда пригласили на встречу.
Вдруг с одной молодой учительницей случилась истерика.
Она плакала и кричала:

– Ужасно! Ужасно!
Зачем вы всё это рассказываете?
Зачем вы нам суёте в лицо
Свою мерзкую культю?
У вас ни ума, ни образования,
Вы – дурак!
Поэтому вы и пошли туда.
Умные туда не идут,
Умные находят связи и покупают справки.
Лучше б вы там и остались!
Тогда я не услышала бы весь этот ужас.
А теперь я не знаю, как мне жить,
И зачем я жила до сих пор,
И что я сама такое!

Так она кричала.
А мне стало её жалко.
Я сказал ей:
– Девушка, не расстраивайтесь, пожалуйста!
Если вы чувствуете себя виноватой,
То я вас прощаю.
И Есаул вас прощает.
Это очень хорошо, что у вас 
На месте руки и ноги,
Что у вас на красивом лице
Большие глаза, 
Которые не видели трупов.
Простите, что я испугал вас.
Я сейчас отойду в уголок,
Чтоб не смущать вас своим покорябанным видом.
А вы – живите. 
Найдите себе хорошего целого парня, нарожайте детишек...
Я буду за вас очень рад. 
Потому что я люблю вас. 
Так же, как Есаула. 
Так же, как всех людей, 
Которые пока ещё не умеют жить,
Не убивая друг друга.


***
Я – человек, я – свечка на ветру,
Не знаю рано поутру,
Что будет вечером со мной.
И так же и с моей страной –
Ей не понять своей судьбы,
Сегодня казни и гробы –
А завтра, может быть, заря,
По-снегириному горя,
Окрасит лица в алый цвет.
И вновь заплещется рассвет
И на знамёнах, и в сердцах.
Я – человек, секунда на часах,
А прошлое – всего лишь прах,
А будущее – меч над головой,
А жизнь – как барабанный бой,
И прямо в душу, как таран,
Сверкает солнце сквозь туман.


СССР

Мы глотали прозрачный воздух 
Совершенно бесплатно – да! 
И бесплатно – вот так вот просто! –
С неба щедро текла вода.

И горела от сердца, даром,
Ни копейки с нас не беря,
С чисто-русским душевным жаром
Тихо-пламенная заря.

С нас никто не взимал поборы
За траву, облака и туман,
За сердечные разговоры
Мы не лезли рукой в карман.

А теперь, как сказал Вожеватов,
Всё – товар, и на всё есть цена.
Истерзай себе сердце утратой,
Или сотню ночей проведи без сна,

Или спрашивай: где моя родина?
И высматривай из-под руки,
Или пулей себя успокой, как многие,
Надавившие на курки.

Но они закатились, как солнце,
Эти жаркие буквы – «СССР»,
И упали на дно – на сердечное донце –
Отголоском несбывшихся эр.

Они вновь прорастут через время
Словно копья травы молодой,
Когда явится новое племя
С непреклонной и светлой душой. 

Эти юноши станут кошмаром
И загадкою для врагов –
Золотым негасимым жаром
Смотрит будущее из их зрачков.

Будут жить они быстро и светло,
Будут рано они умирать,
А глаза их и после смерти
Будут пламя зари отражать.

Той зари, что бестрепетно-ало
Освещала их дерзкий путь,
Той зари, что ещё не настала,
Но настанет когда-нибудь.


***
Война на душе застарела, как корка –
Не так уже страшно, не так уже горько,
Пакеты с телами привычно идут,
Живые, как водится, дальше живут.

Но сводит по-прежнему скулы до рвоты
От многоречивой, пустой позолоты
На честных, безвестных солдатских смертях –
Оставьте в покое, буржуи, их прах!

Вы взяли от них, что хотели,
По трупам пришли к своей цели,
Так будьте довольны! – а дальше народ
Своих сыновей отпоёт.

Над каждым печально и тихо склонится,
И каждого тёплой коснётся десницей,
И спрячет в отеческой, вечной груди,
Где попрана смерть и где всё впереди.