Автор: Исканье правды в словоблуде – не выдумка. Это строка из стихотворения Веры Тимошенко. Пока литературные критики сетуют о равнодушии читателей даже к великим произведениям классиков, о современной поэзии и говорить не приходится. Но куда интереснее наблюдать, как псевдодуховные лирики публикуют свои опусы на Litres, продают их на Wildberries и даже устраивают пустые фанатские сборища в свою честь.
Душа работает прилежно,
В руках мозолистых, корявых
Рождая красоту и нежность
Не ради денег и забавы.
Тимошенко Вера
Первостепенной поэтической целью Веры Тимошенко, по всей видимости, является правильно и идеально смоделированная для себя реальность. Причем правильно – не значит по-настоящему верно и честно прожитая реальность, где «ей от этого леталось»:
Все шли привычной колеей,
Месили грязь, на жизнь роптали.
Ее всего-то отличали
Три миллиметра над землёй
«Три миллиметра над землёй», Тимошенко Вера
Реальность, демонстрирующая нежелание «высоко парящего журавля» сливаться с подлинной действительностью. Это что же, «журавль искусства» боится промочить крылья в реальных проблемах, предпочитая витать высоко над читателями, словно сторонясь грязных человеческих душ?
Большая птица всегда стремится
Под солнце взмыться к высоким высям <…>
Рожден для неба летать по свету
Журавль белый с душой поэта
«Журавль», Тимошенко Вера
Вот тут-то и возникает сомнение: а искусство ли это? А заодно хочется спросить: кто дал право современным творцам высокомерно делить людей на солидные «моря» и жалкие «лужи»?
Есть люди-лужицы. В них весело плескаться.
Они по улицам разбрызганы дождями
«Говорят», Тимошенко Вера
Самолюбование быстро превращается в пошлость. Каждый поэт уникален лишь настолько, насколько способен честно отражать жизнь вокруг себя, а не бесконечно подчеркивать собственную исключительность. Если талант ограничивается самовосхвалением, значит, творческий потенциал давно исчерпал себя, превратившись в дешевый способ привлечь внимание:
Кто распознает в кротком взгляде
Души крылатой дальний путь.
В непритязательном наряде
Поэта неземную суть.
Известен мне не понаслышке
Их отпечаток на судьбу
«Петербургский ангел», Тимошенко Вера
За стремлением «быть не как все» скрывается, скорее, удручающая правда, что это пока остается лишь стремлением, но не сутью лирического «Я». Вместо вдохновения – однообразные и примитивные штампы. Такие стихотворения превращают поэзию в шаблон, лишенный глубины:
Пусть ноша тяжела –
Не просто крест нести.
Извилист путь,
Но не свернуть.
Тобой не выбран путь –
Ты избран им идти.
Однажды поцелован,
Крещён поэтом
И поэтому
Все решено
Отныне, на века
Обещана твоя рука.
Пишущая, правая, верная.
«Творчество», посвящ. Цветаевой, Тимошенко Вера
Поэзия должна возвышать дух, заставлять задуматься, сопереживать, мечтать, а не удовлетворять тщеславие автора. Современный литературный процесс буквально напоминает ярмарку тщеславия, на которой пииты в шутовских колпаках пытаются друг друга перекричать, чтобы эпатировать публику. Хотя вопрос о том, какую роль играет адресат (современный читатель), является по степени важности не менее волнующим, возможно, для Веры Тимошенко сам читатель – это не более чем мимопроходил, т.е. пародия на цветаевского прохожего в лирическом сборнике «СТИХиЯ»:
Я прошу тебя, прохожий,
Ран не береди.
Очень милый ты, но все же
Просто проходи
«Прохожий», Тимошенко Вера
Хочется пройти и не возвращаться к прочитанному. А как вам иллюстрация, сделанная будто бы в издевку на одном из музыкально-поэтических альбомов, где поэтесса «парит над землёй» на фоне метро? Верой Тимошенко и Евгением Слабиковым были созданы три музыкально-поэтических альбома: «Нежность», «На кончиках пальцев…» и «Три миллиметра над землей».
"Иногда кажется, что живешь чуть-чуть над землей, будто ее не касаясь, в каком-то ином измерении. Преодолеваешь земное притяжение и смотришь на все чуть-чуть иначе. Странно. Вот эта странность творческого человека, то самое отличительное “чуть-чуть” отражены в названии альбома", – поясняет выбор названия сборника поэтесса.
А ведь читатель-то собрался насладиться поэзией последователя Серебряного века. Но получил сплошное самолюбование, приправленное не то чтобы скромными отголосками заявленной Цветаевой и Ахматовой, а ничем иным, как «голосом Бога» (вспомнилась реплика «Поднимай выше!» А. Чехова, «Толстый и тонкий»):
В нагроможденьи умных слов так мало правды, в замысловатых фразах – мало мысли, в витиеватых строках – красоты. Так не хватает простоты. Слова не числа – их считать не надо. А надо мудрость слова, лёгкость слога да голос Бога в каждом из стихов. «Заумь», Тимошенко Вера
Однако в сборнике «СТИХиЯ» все же имеется стихотворение «Героям Серебряного века», относимое поэтессой к философской лирике:
И чей недостижимый гений Рождал из отголосков снов Подобие иных вселенных, Иных миров, Картинных рыцарей печальных И дам прекрасных, неземных. И в этом мире идеальном Вы были лучшими из них. Кариатиды и атланты, Держащие искусства храм, Бродячие комедианты, печальные комедианты Вам!
Прямо поэма сумбурных ассоциаций и невнятных аллюзий: рыцари нарисованы карандашиком пятилетнего ребенка, дамы будто сошли с дешёвой рекламы духов, а величественный храм искусства держат случайные статисты. Особенно тот пассаж про комедиантов, вот только грустят они почему-то над пустым залом и унылой декорацией.
Научиться накручивать рифмы и повторять чужие мотивы столетней давности – дело несложное. Где искусство, имеющее живую связь с жизнью, наполненной болью, страстью и смелостью великих предшественников? Блок, Мандельштам, Маяковский, Есенин, чей мир был полон противоречий, страстей и поисков истины. Но то была жизнь, которую проживали те, кого мы считали великими. За Слово. Новое Слово. Слово, за которое могли погибнуть в борьбе с системой. Идея, за которую было не жаль умереть.
Теперь свобода слова породила поэтов-белоручек, которые брезгливо поглядывают сверху на реальность при отсутствии тех самых правил, собирая вокруг себя зрительские лужи, в чьи души можно плевать, не понимая, что плюют в собственное отражение.
«Моя поэзия — то по-ахматовски бледна, то по-цветаевски трагична… Серебряный век — моя любимая эпоха, моя школа и один из источников моего поэтического творчества. В своих стихах я часто обращаюсь к поэзии Серебряного века. Я выросла на лирике Ахматовой и Цветаевой. Считаю себя наследницей Серебряного века и во многом продолжательницей ахматоцветаевской поэтической традиции», — так о себе заявляет журналист, лектор, поэт, арт-менеджер Вера Тимошенко в одном из постов в социальной сети «ВКонтакте».
Современный человек захлебывается потоком псевдомудрости, а меж тем полки книжных магазинов всё больше ломятся от обилия пачкотни, где доморощенные эксперты учат подмечать ред флаги, изучать признаки газлайтинга, и вот ещё Верочка поучает в искусственно-воссозданных декорациях, считая себя продолжательницей ахматоцветаевской поэтической традиции, ну просто вторая Белла Ахмадулина. Что это, если не старое слово в новом приторно-слащавом, да еще и подражательском обрамлении?
Буквально захлебываешься в псевдоцветаевских аллюзиях, двигаясь по спирали розовых соплей. А сверху тебя накрывают ржавой крышкой прошлого века, без какой-либо надежды, ой, веры, выбраться из этой душно-нравоучительной декламации:
Небеса распахивают двери каждому, кто верит. Без сомнений туч и колебаний ветра. Верит просто, искренне и ясно, как в погожий день, когда прекрасна жизнь. Доверяйте полностью, без страха. Отворяйте нараспашку сердце. Заполняйте до краев любовью и от всего сердца верьте! Если очень-очень верить в чудо, Так и будет. «Алые паруса», по мотивам феерии А. Грина «Алые паруса», Тимошенко Вера
И вот перед нами идеальная Верочка с идеальной любовью к жизни, идеально подобранными отсылками, с идеально проверенными временем идеями, с представлением об идеальном человеке, с идеальной легкостью, от которой почему-то становится тяжело и душно. После прочитанного жить-то хочется, но жить свою жизнь, местами корявую и правдивую, а не токсично-позитивную, навязанную Верочкой. Не верится, не хочется, не цепляет:
А чтоб однажды кто-то где-то
Сказал, стихи ее послушав:
– Как жизнь в одной строке пропета!
Как слово взволновало душу!
«Труд души», Тимошенко Вера
Ох, бедняги читатели, как вам вообще живётся с таким грузом ожиданий? Складывается впечатление, что стихи написаны специально для рассказов о себе любимой на литературных вечерах.
Где тот всплеск чувств, которые женщина пережила и погрузила бы в эти переживания нас, без нравоучений, сумев достать до пыльного чемоданчика нутра? Почему вместо диалога с поэтами прошлого столетия мы копаемся в эпиграфах и ищем схожие мотивчики в устаревших и по миллион раз пущенных в мясорубку одних и тех же смыслов:
Щебет птиц, синь морей, шёлк волос, тишина –
Все живое попалось в кольцо циферблата
И на стрелках часов было грубо распято
Между точкой Начало и точкой Финал.
«Влюбленные часы не наблюдают», Тимошенко Вера
Не кажется ли вам, что у этого лирического йогурта истёк срок годности? Стилистика в духе сентиментализма, а источник вдохновения у «наследницы» ахматоцветаевской традиции «всегда Знакомый наш Сергей Есенин»:
Какая круглая луна!
В округлой полноте обьема
В квадрат оконного проема
Не помещается она
«Луна», Тимошенко Вера (авторское написание слов сохранено)
А что насчет слова нового, достойного для современного века? Пока у нас слишком маленькая верочка в то, что в нашем современном процессе хоть что-то изменится, если мы будем продолжать затирать до дыр общеизвестные истины о том, как в современном мире не осталось человечности (по мотивам стихотворения А. Вознесенского «Ностальгия по-настоящему»):
Как же хочется настоящего,
Дышащего, кровоточащего.
Потеряли мы душу где-то,
И доносится с того света:
Я ищу человека.
Я ищу человека.
«Я ищу человека», Тимошенко Вера
Постоянные отсылки к чужим стихам выдают отсутствие собственного голоса. Слово должно резонировать с сегодняшним днём, затрагивать чувства читателей, заставлять задуматься и сопереживать. Вместо притворного умиления трудящейся душой предложите нам настоящую глубину чувств, честность восприятия и подлинную связь с жизнью здесь и сейчас:
Все стерпит белая бумага –
Шахтерский труд души – отвага
Спускаться в недра самой сути.
«Труд души», Вера Тимошенко
Оказывается, творчество – это шахтерская профессия, где поэты добывают «самую суть» из недр своей гениальности лопатой вдохновения. Штампы, однако, бьют точно в цель – мимо смысла пролетают со свистом. Видимо, творчество стало инструментом самолюбования и саморекламы.
И если уж говорить о самом типе поэта современности, думаю, найдутся те, кто будет считать, что поэт слишком осовременился и негоже ему, сытому, проповедовать о «человечности» и мнить себя гением среди черни. И вообще, гениями становятся не на хайпе соцсетей, а сквозь страдания и боль, проживая судьбы простых смертных. Так делают все наследники Серебряного века. И пока Вера Тимошенко будет «искать с Фонарём Человека», я продолжу искать с фонарём Поэта.
Юлия АГАЛЬЦОВА, Артель вольных критиков филфака МГУ
