Писатель-филолог: дар или проклятие?

В мае (№ 14-15) «Литературная Россия» опубликовала декларацию Артели вольных критиков, сложившейся на филологическом факультете Московского университета. Задача Артели не только в разрушении измышленных репутаций, сложенных сервильной критикой, обслуживающей бесконечные премиальные процессы, но и в формировании новых – это касается тех писателей, чье творчество пока не стало предметом литературно-критической рефлексии. О новой книге АЛЕКСАНДРА ЖДАНОВА размышляет сегодня член Артели Мария Тухто.

В октябре 2021 г. прошла презентация новой книги Александра Жданова «Пока туман не рассеялся». Автор живёт и работает в городе Советске: творит пером и кистью, устраивает выставки своих картин и изучает историю искусства. Ранее публиковался в ряде журналов. Первая книга — «Пятый постулат» — вышла в 2014 году.

Сборник «Пока туман не рассеялся» вышел своеобразным отражением сознания филолога — сознания, погружённого в омут знакомых и полузнакомых литературных сюжетов. Это вечные скитания по страницам списков литературы, скитания, обрекающие филолога-Одиссея на узнавание задолго до возвращения. Отсюда – заявленная в названии тематическая и образная зыбкость: реалии советской и постсоветской действительности — то ностальгически-уютные, то безысходно-мрачные — чередуются с фольклорными и фантастическими сюжетами.

Четыре вечные темы — совесть, любовь, память, история — выделены автором в предисловии и отражаются в каждом произведении. Действительно, кто не ставил своих героев перед сложным нравственным выбором? Обидеть наивную школьницу, которая не расстаётся со скрипкой, или потерять уважение в глазах авторитетного взрослого? Спасти умирающую старуху или приберечь последнюю ампулу для других больных? Побить неверную жену или устроить жестокий психологический эксперимент во имя любви? Заглавие одной новеллы фактически дублирует название рассказа Рэя Брэдбери «И грянул гром»: любое решение «проклятого» вопроса влечёт за собой неизбежно фатальные последствия.

Тема войны — безусловно, важная для старшего лейтенанта Жданова — усиливает звучание вечных вопросов. Война возникает то резким отторжением идеи насилия — пронзительным образом девочки, плачущей над раненым плюшевым мишкой, — то воспеванием воинской чести, то осуждением взаимной ненависти противников, то проступающей сквозь череду кладбищенских памятников темой памяти и забвения, то мотивом неприкаянности на чужбине.  

Советское прошлое воссоздаётся совсем по-гайдаровски: это щемящая ностальгия по деревенскому детству, чердакам с расходящимися «сквозь дыру в кровле» проводами. Если в новелле «Болеро Равеля» это светлая дружба Витьки и Алёнки, то в рассказе «Отвези меня в подвал» в несколько утрированном изображении оторванного от реальности человека искусства сквозят трагические нотки: в образе Оксаны узнаются черты характера Ольги из «Тимура и его команды», в ударах киянки, сопровождаемых строками стихотворения, — мелодия «Голубой чашки».

Умирающая деревня изображена не в духе Распутина — как носитель духовных ценностей и утраченной культуры — а скорее с безысходностью Сенчина. Даже ребёнок-музыкант, который, совсем как композитор Башилов у Маканина, остаётся последней надеждой погибающего сельского мирка, оказывается беззащитен перед силой ненависти — проклятия очередного маканинского «антилидера» Егора. Недаром ярким символом эпохи предстаёт обречённая на вечное повторение главная тема «Болеро» — вариации, на написание которой, по легенде, Равеля вдохновило плавное течение расплавленной стали в литейном цехе.

В новелле «Белая шляпа» повествование шьётся «на живую нитку», творится на глазах у читателя. Отсюда повторы, имитация припоминания, поступающая уже в предисловии: «Как собирались истории в этой книге, в четыре узла собирались». С первых строк возникает ощущение сказовости: рассказчик беседует с Андреем Жмуровым, водителем катафалка, ценителем Маркеса и «в своём роде эстетом». Андрей Прохорович развивает целую концепцию о важности белого цвета на похоронах и завершает её — совершенно в стиле Зощенко — глубокомысленным изречением: «Тут философия!». Стиль обгоняет сюжет и в нескольких рассказах конструирует мировосприятие героев ещё до их появления.

Литературная искушенность автора дает возможность органично сочетать в рамках  новеллы или повести разные временные пласты. Отрывки новеллы «Из лета к осени» (2019 г.), как и самый древний исторический пласт — сюжет 18 века — в повести «Всадник, имеющий меру», набраны курсивом. Житийно-бытовая история дружбы героя с волком, прошедшей сквозь года, встреча со взглядом дикого зверя в лесу — очевидные черты неомифологического сознания. Отсюда и постоянное стремление поверить конкретно-исторические события универсалиями символа.

Сборник буквально пронизан символами. Символом становится мрамор: его старательно уничтожают, то разрушая фантастические мечты скульптора Оксаны, то громя вражеский памятник на прусском кладбище. В финальной повести латинский палиндром, который пишут Евдокимов и Штольц, в бреду вспоминает Поляков, превращается в символ культурной памяти, указывает на схожесть судеб трёх героев.

Где художник, там символика цвета. Если белый цвет раскрывается однозначно, то символика красного сложнее: это цвет страсти и кошмара, патриотизма и жестокости. В финальной повести лейтмотивом проходит образ красного домино с прямой отсылкой к «Петербургу» Андрея Белого; красным плащом вспыхивает ненависть Иоганна, который навсегда прощается с братом-врагом; красная пелена бреда накрывает другого героя и разрастается до вселенского кошмара «Красного смеха» Леонида Андреева.

Многие новеллы традиционно оканчиваются пуантом. Еле уловимый взгляд, брошенный героиней рассказа «Пока туман не рассеялся» на водителя автобуса, проясняет содержание порванного письма. Однако недосказанность — будь то катящаяся по дороге шляпа Андрея или звонок погибшего Карла — часто оставляет читателя в растерянности: что произошло на самом деле? Зыбкость тумана становится знаком намеренной непроясненности сюжета.

Финальная повесть «Всадник, имеющий меру» строится на пересечении нескольких исторических пластов, совпадениях, загадочных событиях, влекущих фатальные перемены в жизни героев. Действие происходит в Тильзите — городе, с которым связана жизнь автора. В повести город становится местом пересечения двух значимых событий — войны Четвёртой коалиции и Первой мировой. Знаковой становится тема человечности на войне, которая вынуждает героев «воевать с родственниками» Мучительно актуальной оказывается тема национализма; свидания русского солдата и немки возле кирхи — мотив, пронесённый сквозь века – соотносит личную и национальную ответственность героев. Исторические реалии дополняются мистикой, таинственными предсказаниями полоумной Берты, зловещим образом Калинова моста через Неман-Смородину.

Что такое проза художника-филолога? Это неспешное перелистывание страниц русской и зарубежной литературы; это выстраивание несложных любовных треугольников и обращение к вечным вопросам; это сознание, переполненное голосами разных эпох, когда образные и стилистические отсылки сквозят между строк. В сборнике игра с темами и стилями заходит так далеко, а язык оказывается настолько эклектичным, что после прочтения остаётся эффект необарокко или некоего созидающего постмодерна.

Писатель-филолог: дар или проклятие? Решать читателю.

Мария ТУХТО,  Артель вольных критиков МГУ