Заметки на полях

Обычно такие записи остаются непрочитанными в дневниках военных журналистов, потом уходят в забвение — в пыльные ящики рабочего стола. Но иногда любопытно их перечитать.

Ханкала

Военная база в Ханкале под Грозным имела большое значение в ходе 1-й и 2-й чеченских кампаний. На этой базе в обычном ростовском плацкартном вагоне многие месяцы жили и работали журналисты центральных столичных СМИ.

Ханкала представляла собой унылую территорию в несколько квадратных километров без единого деревца, чем-то напоминавшую лунный пейзаж. С сентября по май это была непролазная грязь, которую замешивали огромными колёсами камазы, трещали своими мостами в огромных лужах и выбоинах. А с мая по сентябрь всё покрывалось мелкодисперсной пылью, как в американских прериях, которая толстым слоем ложилась на головки штативов и объективы камер, выводя их из строя, пылью, от которой слезились глаза и на шее выскакивали прыщи и фурункулы, расчесать волосы мелкой расческой – была проблема.

Казалось, что старая фраза прапорщика: «Чтобы жизнь медом не казалась», стала девизом базы. Главной проблемой была вода. Везде были маленькие души, сбитые из горбыля, с 200-литровыми бензиновыми бочками на крыше. Цистерны развозили воду по лагерю и заправляли эти резервуары. Обливаться водой после рабочего дня при 35 градусах жары было просто необходимо. Ещё достопримечательностью базы были маленькие сортиры из того же горбыля с щелями, в которые всегда пробивалось солнце и мухи.

Второй проблемой было электричество, а точнее его отсутствие. В каждом подразделении стучал свой генератор. Трещал он и у нас перед вагоном, когда работал, а не был сломан. Часами я пытался вернуть его к жизни на закате солнца, потому что утром мы снимали, а днём монтировали и перегоняли сюжеты в Москву. Когда удавалось завести эту колымагу, мы грели воду в стаканах маленькими кипятильниками, чтобы выпить чая, или заварить лапшу быстрого приготовления. Ток подводили по «полёвке» (связным проводам), обычно, через четверть часа. не предназначенные для этого, они начинали плавиться от нагрузки, и мы закидывали в вагон новые провода.

Третьей проблемой была еда. Можно было сходить на рынок в посёлок Ханкала, это в 2 километрах, можно зайти в «чипок» (армейский магазин), которых на базе было два. Один, армейский, с очень бедным перечнем товаров – лапша «Доширак», печенье, варёная колбаса неизвестного происхождения (мы не решались её есть) и минеральная вода «Ессентуки», которую пить здоровому человеку не полагается. Второй «чипок» был в расположении внутренних войск. Там было изобилие в виде маринованных огурцов, помидоров, хороших колбас, тушенки, свежего хлеба и минеральной столовой воды «меркурий». Но туда мог привести журналистов лишь кто-то из пресс-службы внутренних войск.

Перед базой была прямая простреливаемая дорога, заканчивающаяся шлагбаумом с противотанковыми ежами, танком и двумя вкопанными БТРами. Далее дорога шла прямо и в конце поворачивала налево буквой «Г». В центре располагались две вертолётные площадки – одна армейская, вторая – внутренних войск. Мы предпочитали летать обшарпанными армейскими «вертушками», побаиваясь новеньких вертолётов внутренних войск, сверкавших новой краской. Старая советская техника была надёжнее.

Первые испытания начинались тогда, когда мы спрыгивали с вертушек и брали в руки багаж. Это была сумка с личными вещами, камера, монтажная станция, сумка с аккумуляторами, проводами и прочей приблудой, а ещё 2-4 пятилитровых канистры с питьевой водой. Мы видели наш вагон, до него было каких-то 250 метров. Но это по прямой, а идти приходилось зигзагами, обходя колючую проволоку различных ведомств и служб, каждая из которых жила собственной жизнью и боялась воровства от соседей. Ничего централизованного на базе кроме спецсвязи не было. Поэтому 250 метров превращались в полтора километра. И мы шли, расползаясь по грязи ногами, или утопая в пыли, с тяжёлым багажом в руках, на плечах и на шее.

В приложении к книге воспоминаний Гая Юлия Цезаря о галльской войне даётся описание римского военного лагеря. Приведу некоторые требования к такому лагерю. Он строится на берегу реки, чтобы воины могли искупаться, постирать вещи, набрать воды для приготовления пищи. В центре лагеря из палаток выстраивается прямая улица, заканчивающаяся палаткой генерала. Все палатки располагаются в тени деревьев. Ни одно из перечисленных требований не было учтено при строительстве базы в Ханкале. Ни одно.

Следует сказать, что это безобразие второй половины 90-х и начала 2000-х сейчас бы не повторилось в принципе. Реконструкцию базы начали бы со строительства дороги из бетонных плит, которая сохранила бы колёсную технику, проведения водопровода и централизованного электропитания, освещающего лагерь по ночам. Сегодня российская армия вышла на очень высокий уровень, где нет несъедобной армейской перловой каши, подворотничков и старых кирзовых сапог, но есть боевые и разведывательные беспилотники, роботы разминирования и многое другое, о чём тогда не могли даже мечтать.

Выстрел из «Акации» 152 миллиметра

Как-то артиллерия базы работала по боевикам в горах. Операторы решили заснять выстрелы тяжелой 152 мм гаубицы. Надо сказать, что из ствола САУ после выстрела через пару секунд выходили оставшиеся пороховые газы. Они создавали странный визуальный эффект – ствол выплескивал скручивающиеся между собой струйки синих всполохов.

Один наш коллега поставил штатив с камерой слишком близко к «Акации». Метров в пятнадцати-двадцати. Я предостерёг его, калибр слишком тяжёлый.

— Ничего страшного, точка съемки великолепная, — ответил оператор.

Остальные отошли на пятьдесят метров. Самоходка выплюнула снаряд, все сняли синие всполохи. Потом опустили взгляд и не увидели нашего коллегу. Он лежал, свалившись в маленький окоп, его просто сдуло вместе со штативом и камерой. Он скукожился на спине испуганный, прижимая к груди камеру. Пару дней ничего не слышал.

— Ничего себе, какая сила! Но я снял, снял…

Его кадры оказались лучшими, потому что он стоял ближе всех к богу войны.

Персональный туалет

Напротив вагона с журналистами метрах в пятидесяти стоял деревянный туалет общего пользования. Чтобы дойти до него, нужно было надеть резиновые сапоги и пройти по грязи, а затем также вернуться. Говорить о чистоте туалета не приходится.

Один наш коллега договорился с бойцами местных инженерных войск, и они построили ему персональный туалет. Даже вырезали маленькое окошко на дверце в виде сердечка. Журналист торжественно повесил на дверь накидной замок, а перед сортиром положил резиновый коврик, на котором снимал каждый раз сапоги.

С этим безобразием смирились не надолго. Через несколько дней кто-то из ребят аккуратно забросил внутрь ямы через вырез на дверце гранату РГД. Эффект от этого действия хозяин персонального туалета увидел вечером, когда вернулся со съёмок. Он ничего никому не сказал, не возмущался. Просто снял замок с двери. Когда всё высохло, у вагона появились два общих туалета.

Алексей БОРЗЕНКО