Автор: В 1976 году Председателем Госбанка СССР назначили Владимира Сергеевича Алхимова, человека замечательного, душевного. Я его хорошо знал, потому что писал о нём, – Герой Советского Союза, вызвавший огонь на себя, а этот подвиг в армии считали одним из самых уважаемых. Но и Алхимов после моего большого очерка о нём в «Неделе», видимо, проникся и сразу после нового назначения мне позвонил: приходи в гости. Приехал к нему на Неглинную, пьём чай в кабинете председателя Госбанка, и я начал жаловаться.
Дело в том, что мой школьный товарищ Слава Рыжков попал в жуткую передрягу. После финансового института его направили в Лондон, в Московский народный банк, где он работал вместе с Геращенко. Видимо, работал хорошо, потому что Московский банк открыл отделение в Сингапуре, и руководить этим отделением послали Рыжкова. А там случилась беда. Ревизия выявила недостачу в 7 миллионов долларов, и разразился грандиозный скандал, в результате которого прежнего председателя Госбанка сняли и на его место назначили Алхимова. А Рыжкова приговорили в ВМН.
Когда я сказал Алхимову, что Рыжков – мой добрый школьный товарищ, он аж взвился. Вскочил, стал быстро ходить по кабинету. Почти кричал:
— Ни сном, ни духом не виноват! Никаких злоупотреблений за ним нет, его гонконгские китайцы подставили. Кредиты не вернули. Под горячую руку парень попал! Несправедливо!
В общем, много мы с Владимиром Сергеевичем в тот раз обсуждали. Встречались не раз и в последствие, но судьбы Рыжкова не касались. И я так и жил с мыслью, что Славка несправедливо пропал. Судьба злодейка. А в начале 90-х, когда делал литзапись книги Валентина Павлова, бывшего премьера и ГКЧП, в какую-то из встреч рассказал ему о той несправедливости. А он в ответ: «Как так? Рыжков теперь зампред Петрокоммерца».
В тот же вечер Славка был у меня дома, и выяснились сумасшедшие обстоятельства. Оказывается, Владимир Сергеевич Алхимов написал личное письмо Брежневу, в котором обстоятельно объяснил, что Рыжков не виноват, что за ним никаких финансовых нарушений не числится. И в самый последний момент, когда Рыжкова уже готовили к расстрельному коридору, на него пришло помилование. ВМН заменили на 12 лет, которые он отбыл от звонка до звонка, но не сломался. А финансист он классный, вот его и позвали в хороший банк.
За Владимира Сергеевича Алхимова, который в то время только-только умер, мы подняли рюмку особо. Действительно, человек замечательный. Он же и в Америке был нашим торгпредом, общался там с Нобелевским лауреатом Василием Леонтьевым, который формировал состав «ленд-лиза» для СССР, о чём рассказывал мне ещё в 70-е. Именно Алхимов, будучи замминистра внешней торговли, в своё время выбил у итальянцев кредит на покупку автозавода в Тольятти. Именно он первым поставил перед США вопрос об искусственно заниженном курсе третейской унции золота, что приносило Америке колоссальную прибыль. 10 лет он был председателем Госбанка и ушёл на покой не по своей воле.
История была громкая. Его дочь вышла замуж за известного пианиста Гаврилова, который остался в Англии. И хотя уже шла перестройка, Алхимову это не простили. Впрочем, формально его никто в отставку не отправлял. Я так понял, что он мог бы и пересидеть тот «инцидент». Но через несколько лет, когда встретились с Владимиром Сергеевичем по одному домашнему поводу, он сказал так: он сам посчитал, что после происшедшего не вправе оставаться главным финансистом страны. У него, Героя Советского Союза, жизнью смерть поправшего, — огонь на себя! – были свои представления о чести.
А Рыжков Вячеслав Иванович, дай ему Бог здоровья, здравствует по сей день, «десятку» на лыжах бегает. Недавно, за рюмкой, рассказал удивительную историю. Когда-то в Лондоне, на каком-то приёме он познакомился с одним из отпрысков британских Ротшильдов, и тот в разговоре на английском пульнул несколькими русскими словечками. Слава спросил: откуда русский язык? И выяснилось нечто поразительное: оказывается, тот Ротшильд не успел вовремя уехать из гитлеровской Германии, и его засадили в концлагерь. Но в Берлине не идиоты были, знали, что Ротшильда выкупят, и держали его в особом помещении, без истязаний. А в 41-м году к нему подсадили ещё одного узника – Якова Джугашвили, сына Сталина, который и научил Ротшильда русским словам.
Что было дальше, известно. Ротшильда выкупили, а Яков Джугашвили бросился на колючую проволоку под током.
И последнее. Рыжков полгода был в изоляторе «почётным гражданином» — тех, у кого ВМН, сокамерники уважают особо. И бредовая, фантазийная, нашумевшая премиальная повесть Дм. Данилова «Саша, привет!» о том, как некий поц ждёт ВМН в роскошном санатории, стала для меня как бы символом извращённости нынешних литературных вкусов.
Кстати, была же прекрасная и очень известная военная повесть Кондратьева «Сашка». По даниловскому сюжету получается, что он над кондратьевским Сашкой издевается. Неужели не мог другое имя взять? Или просто не читал великих предшественников?
Анатолий САЛУЦКИЙ
