Автор: В преддверии выхода нового детективного романа «Золотые пилигримы», писатель и специалист по «слияниям и поглощениям» Остап Стужев начал публикацию серии рассказов из жизни главных и даже второстепенных героев новой книги. Истории не связаны с сюжетной линией политического триллера и представляют собой обособленные художественные произведения, при этом красочно дополняя закрученную интригу оригинальной книги и позволяют заранее сблизиться с протагонистами, полюбить их и даже возненавидеть.
«Золотые пилигримы» — роман о самом дерзком алмазном ограблении 21-го века, алмазной биржи в Антверпене в 2003 году на сумму более 100 миллионов евро, примечателен ещё и тем, что главным его консультантом стал руководитель службы безопасности первого президента России, кандидат исторических наук генерал-лейтенант Александр Васильевич Коржаков.
«Литературная Россия» представляет один из рассказов серии «Зима на заводе».
***
За годы, прошедшие после войны, здесь мало что изменилось внешне. Сложенные на скорую руку кирпичные стены цехов несколько раз пытались отштукатурить и покрасить, но, не выдержав перепада температур, характерных для этого региона, цементное покрытие неумолимо трескалось, а затем и вовсе крошилось и сыпалось. Времена, когда производство изделий шло в три смены, давно прошли. За ночь температура в огромных пустых помещениях опускалась градусов до десяти по Цельсию, и рабочие первую половину смены не снимали телогрейки. Особенно тяжело приходилось женщинам…
Закопченная громада литейного цеха, с несколькими трубами, не прекращавшими дымить ни днем, ни ночью, манила к себе жаром печей. Однако работать там соглашались только те, кто приезжал в город из исправительных лагерей, не имея собственного угла. Место в бараке входило в пакет привилегий для формовщиц и кочегаров. Молоко и пенсия на десять лет раньше положенного срока вызывали скорее досаду, чем благодарность.
Но хватит о грустном. Человек привыкает к любым условиям существования, особенно если о других способах прожить жизнь знает только понаслышке, да и не особо в это верит.
Иван Сапунов числился в литейном на какой-то мизерной ставке. Ходили слухи, что когда-то давным-давно он и сам начинал здесь, катая вагонетки, набитые угольным шлаком, правда об этом, кроме него самого, никто и не помнил. Возраст его приближался к пятидесяти годам. Был он невысок и весь какой-то круглый, похожий на колобка, с лицом, изъеденным оспинами, и носом-картошкой, на котором проступали кровеносные сосуды, придававшие коже сизый оттенок. Возможно, его нос стал таким от суровых морозов, но нельзя исключать и другие факторы, отрицательно влияющие на физиологию.
Годы молодости давно остались позади, и ни один из людей, с кем Ване приходилось ежедневно общаться, не смог бы представить его с иной внешностью.
Каждое утро он появлялся на проходной вместе с остальными и проходил через турникет, отполированный до блеска там, где к нему прикасались грубые ладони рабочих. В зависимости от сезона Ваня носил теплое синее пальто с воротником из коричневого меха или короткий синий плащ с затянутым поясом на латунной пряжке. Черные ботинки и серые отглаженные брюки оставались неизменными.
В отличие от большинства коллег, Иван не сдавал свой пропуск, а оставлял его во внутреннем кармане двубортного пиджака: привилегия, доступная очень немногим заводчанам. Пропуска остальных трудяг складывались вохровцем в фанерные ячейки, где хранились до конца смены. Говоря проще, Сапунов пользовался свободным входом и выходом с территории по своему усмотрению. Все дело было в том, что он был единственным человеком, на которого мог положиться Генеральный в вопросах снабжения. Конечно, в административном здании размещался целый отдел, где женщины усердно заполняли разные таблицы, выписывали заказ-наряды, с которыми водители-экспедиторы отправлялись на сбытовые базы.
Ясное дело, что у снабжения был свой руководитель, на котором Генеральный каждое утро срывал свое зло, рождавшееся от безысходности и похмельной тоски. Все это время, пока с самого утра шли совещания и планерки, Ваня курил «Дымок», предварительно ломая каждую сигарету пополам. Ближе к десяти утра он вставал с деревянной скамейки и, поправив рукой седые волосы, едва прикрывавшие довольно большую проплешину, отправлялся в административный корпус. Секретарь в приемной, Зинаида Андреевна, не тратя время на приветствие, просто снимала трубку интеркома и говорила всегда одну и ту же фразу: «Сапунов пришел».
Что связывало этих людей, таких разных по внешнему виду, по манере одеваться, по судьбе? Кто мог ответить на этот вопрос? Люди наблюдательные, а признаться, таких всегда немало в различных сообществах, давно заметили, что, как бы ни страдал Генеральный после вчерашней попойки, первую рюмку он неизменно выпивал только с Сапуновым. Потом обязательно будут еще, с нужными людьми и в одиночку, но первые пятьдесят граммов, самых желанных и эффективных, принимались только так. На этом рабочий день Вани Сапунова обычно заканчивался. Обед в заводской столовой его не прельщал и, заглянув на полдороги до проходной в литейный, чтобы согреться и перекурить, он уезжал восвояси.
В конце января на дворе стояла настолько лютая стужа, что Зинаида Андреевна встретила Сапунова в наброшенном на плечи бараньем полушубке.
– Сапунов пришел, – проговорила она зябко держа трубку интеркома чуть в стороне, видимо не желая прислонять холодную пластмассу к ушной раковине.
Обычного ответа не последовало, и она кивнула подбородком в сторону кабинета Генерального, как бы разрешая зайти.
Первая рюмка встала колом, но Генеральный незамедлительно разлил еще по одной. Такой поворот событий всегда означал отсутствие сырья или комплектующих на складе, а значит, план горел и шансов не получить выволочку в отделе промышленности областного комитета КПСС не было никаких.
– Нужны быстрорез и инструменталка, – сказал Генеральный, закуривая одну сигарету от другой. Торопливо сделав пару затяжек, он протянул Сапунову листок с накарябанными главным технологом марками легированной стали.
– «Волгу» дашь? – спросил Сапунов.
– Бери, – ответил Генеральный и, немедленно нажав кнопку интеркома, дал распоряжения Зинаиде Андреевны в отношении своей персональной машины. После этого, открыв небольшой сейф и вытащив стопку десятирублевок, он отсчитал сначала три «красненьких», но, поколебавшись, вытянул из-под резинки еще пару и протянул их Сапунову.
– И пару бутылок спирта, – добавил тот, убирая деньги в потертое кожаное портмоне желтого цвета с изображением жар-птицы.
Наступало время обеда, и рабочие, небольшими группами идущие в столовку, могли наблюдать, как черная «Волга» ГАЗ-24 с Ваней Сапуновым на переднем пассажирском сидении промчалась по территории и выехала за ворота. До областной металлобазы было не менее двух часов езды, и Иван принялся травить старые байки про красивую жизнь, которые водила слышал уже сотню раз. Смысл их предопределял содержание, и все сводилось к пьянкам в биллиардных, кабаках и банях с участием партийной номенклатуры и примкнувших к ней секретарш. Сапунов умел напустить туману в свои повествования и, несмотря на кажущуюся откровенность, ничего компрометирующего начальство не выдавал. Кроме того, у слушателей вполне резонно возникали вопросы, откуда вообще он мог все это узнать. Ответа на них не находилось, и большинство просто считали его вруном.
Из-за начавшегося снегопада дорога заняла больше времени, чем они рассчитывали. Металлобаза занимала огромное пространство, склады с трубами, балками, уголками, кругами, арматурой из нержавейки и самой обычной конструкционной стали раскинулись на гектары земли. Никаких очищенных тротуаров или даже тропинок для прохода к ним не существовало. Водители-экспедиторы заезжали в ворота на грузовых машинах и после взвешивания на гигантских весах направлялись к тому или иному ангару. Сапунов все это давно знал, и такие неудобства его не пугали.
Оставив шофера греться в машине, он зашел в трехэтажное здание, где сидели товароведы, выписывавшие накладные в обмен на требования, передаваемые снабженцами. Все это было здорово, но в данной ситуации бесполезно. Фонды, подтвержденные Министерством после прохождения всех согласований в Госплане, давно были выбраны, а возможно, просто неточно оформлены в результате вечно возникающей путаницы во время авралов.
День близился к концу, и терять время попусту не имело смысла. Идти до ангара с инструментальной сталью было километра полтора, и Ваня Сапунов, тяжело дыша и иногда поскальзываясь на льду, коварно образовавшемся под снегом, проделал этот путь всего за двадцать минут. Вдоль склада стояла вереница грузовиков с заведенными двигателями, и запах отработанной солярки смешивался с морозным ветром.
Заметив приближающегося Сапунова, стропальщики, два огромных детины, целыми днями управляющиеся со стальными тросами и металлическими прутьями, бросили свою работу и пошли к нему навстречу, стягивая промасленные перчатки. После дружеских приветствий Сапунов поболтал с ними пару минут, заодно посмолив половинку «Дымка».
– Вот это надо, – сказал Сапунов, когда все требования политеса показались ему исполненными. Взяв у одного из стропальщиков рукавицу, он сунул туда список и пару червонцев.
– Подберем завтра, как стемнеет, подгоняй дальномер с трубами. Как обычно, в общем, – парень заглянул внутрь рукавицы и удовлетворенно кивнул головой.
– Иван Андреевич, а спирт привез? – вступил в серьезные переговоры второй стропальщик.
– В машине литр, сюда не дотащил бы, старый уже, – отшутился Сапунов.
– Ну ты с бугром там детали докашляй, – подвел итог переговорам тот с варежкой, имея в виду начальника склада Гука Петра Александровича.
– Ясен перец, – подтвердил Сапунов.
С завскладом пришлось выпить по сто граммов столичной. За мутным окошком конторки давно стемнело, и Гук, захмелевший почти мгновенно на старых дрожжах, в который раз рассказал историю, как в пятилетнем возрасте таскал партизанам провиант. Ему Сапунов отдал еще два червонца, исходя из расходов на весовщицу, которой завтра предстояло выпустить машину, везущую трубы, набитые ценной быстрорежущей сталью, так необходимой в инструментальном цеху.
Рабочий день заканчивался, Гук заторопился домой, справедливо предчувствуя нагоняй от жены за хроническое пьянство. Забравшись в кабину только что вышедшего из-под погрузки ЗИЛа, они доехали до проходной, довольные друг другом и только что заключенной сделкой.
– Что, звонил шефу? – спросил Сапунов водителя «Волги».
– Да. Ругались, что так долго. Они с парторгом уехали на разъездном «каблучке». Сказали тебя тожe на «заимку» подбросить. Разговор, сказали, есть, – водитель даже в разговоре упоминал Генерального только во множественном числе.
Заимкой, на старый манер, в узких кругах приближенных называлась банька, сооруженная на территории дома отдыха, формально принадлежавшего рабочему классу. Сапунова попросили подождать в комнате, специально предназначенной для неформальных переговоров. Мягкие кресла, большой кожаный диван и круглый стол, накрытый, несмотря на общий дефицит, не хуже чем в московских ресторанах, все располагало к позитивному взгляду на социалистическую действительность.
Генеральный появился минут через десять, в банном халате и с полотенцем в руках. Он промокнул им красное лицо и шею, стараясь удалить капельки пота. За несколько мгновений, пока дверь была распахнута, можно было услышать женский смех и звук магнитофона, воспроизводящего с затертой ленты хриплый голос Высоцкого.
– Тут два дельца нарисовались, поговори с ними, вроде дело говорят и безопасно все, – сказал он, присаживаясь в мягкое кресло.
– Где, когда? – спросил Ваня.
– Завтра, они в гостинице центральной номер сняли. Ты мне завтра не нужен, возьми отгул, – пошутил директор.
– «Волгу» дашь, домой доехать?
– «Каблук» забирай, – директор встал, показывая, что разговор окончен.
***
На следующий день в номере гостиницы Ваня Сапунов встретился с двумя кавказцами. Стол ломился от деликатесов и заморских фруктов. Подозрительно посмотрев на ананас, Сапунов захотел узнать, как это называется.
– Она нас? – пробовал он новое слово на вкус, вопросительно поднимая кустистые, как у фавна, брови.
Раскусив домашнюю заготовку, цеховики дружно рассмеялись. Потом они пили грузинский коньяк, смакуя янтарную жидкость, и в знак одобрения цокали языком. Постепенно разговор перешел в деловое русло. Изложив суть вопроса, старший из деловаров достал из кармана джинсовой куртки пачку фиолетовых двадцатипятирублевок.
– Здесь двадцать пять тысяч, – сказал он Сапунову.
– Мы платим вперед, – добавил второй.
– На ваше производство выделены фонды из Госплана? – Сапунов пока не притрагивался к деньгам.
– Какое это для тебя имеет значение, старик? – молодой кавказец встал с кресла и начал нервно расхаживать по комнате.
– Я просто спросил, – вежливо пробурчал снабженец.
– Иди к себе в литейный, тебе пояснят, что ты должен сделать, – подвел итог встрече старший из цеховиков.
Вернувшись к себе в квартиру, Сапунов собирался вздремнуть. После выпитого коньяка его пошатывало, и он чувствовал себя неважно. Телефонный звонок из приемной Генерального разрушил эту идиллию. Зинаида Андреевна в категоричной форме заявила, что разъездной «каблучок» выслан по адресу и, скорее всего, уже подъехал.
В кабинете Генерального было накурено больше обычного. На столе стоял тот же самый коньяк, что и в гостинице.
– Ну что ты кочевряжишься? – спросил его директор вместо приветствия.
– Не могу я у народа красть. Дай спички, – попросил Ваня.
– Еп твою мать! Ну что мне с тобой делать!
– Оставаться на свободе…
Сапунов подошел к дубовому шкафу для документов и достал оттуда бутылку водки.
– Давай выпьем что-нибудь нормальное, – сказал он, наполняя чайные стаканы.
Остап Иванович Стужев родился в России, является экспертом международного уровня в сделках слияний и поглощений (Mergers and Acquisitions (M&A)). Долгое время провел за границей, свободно владеет испанским, французским и английским языками. В настоящее время живет и работает в Москве. Первый роман "Правила мерджа" вышел в декабре 2022. Осенью 2023 готовится к выходу политический триллер "Золотые пилигримы".
