Кубинский маяк «Движения 26 июля»

Как бы кому ни казалось, мировой революционный процесс продолжается. И, хотя реакция капитала в мире набирает сейчас серьёзные бонусы, транснациональная капиталистическая элита не может, по природе своей, знать диалектическую связь событий. Реакция всегда сменяется Революцией. Реакция и её политические воплощения, судя по правилам исторического опыта, слабы именно тем, что не обладают аналитическими возможностями признать в разношерстной оппозиции тех самых будущих вождей, что однажды поставят их к стенке именем Революционного Трибунала. И это – наш единственный материалистический повод для оптимизма.

…Именно 26 июля кубинский народ считает началом Кубинской Революции. В этот день июля 1953 года отряд вооружённых молодых людей (в основном студентов), руководимых Фиделем Кастро, совершил попытку захвата казарм Монкада в Сантьяго-де-Куба. Выступление молодых революционеров потерпело неудачу, Фидель Кастро и его молодые сподвижники были арестованы и осуждены, причём сам Фидель был приговорён… на 15 лет! (То, как юрист Фидель вёл свою защиту в закрытом для прессы суде — давно вошло в учебники истории и адвокатуры — стоит послушать, хоть и не его голосом…)

Однако совершенно недопустимо для кубинцев было сидеть в тюремной камере в то время, когда политическая ситуация на Кубе к концу 1956 года полностью соответствовала всем трём основным признакам революционной ситуации. Теоретик и практик, воплотитель творческого наследия Маркса, Владимир Ульянов-Ленин применил ненастной осенью 1917-го года, вовремя, три основные признака революционной ситуации, определённые великими научными разработчиками диалектического материализма, и вместе с рабочим классом победил, чем дал пример последователям…

Молодые революционеры (которых кубинский диктатор Батиста поспешно, после серии страшных для капиталистов забастовок кубинских рабочих, занятых в сахарной промышленности, амнистировал) решили начать приготовления к кубинской революции на территории нейтральной Мексики. Держа руку на пульсе времени, настоящий революционер всегда понимает, когда для его страны пришло время «Х». Связываясь постоянно с своими оставшимися товарищами из «Движения 26 июля», им совместно удалось распознать в отсталой, реакционной Кубе все три признака революционной ситуации:

1. кризис власти: когда она не может больше адекватно управлять новой, создавшейся в стране ситуацией, то есть не готова управлять по-новому;

2. когда народ не может, просто уже не в состоянии жить по-старому;

3. готовность народных масс к революции: масс, которым уже нечего терять, кроме своих цепей, из которых уже выделены организаторы и двигатели революции, — революционная организация.

Тюрьма не сломила духа молодых революционеров. Время, проведённое в застенках, лишь ещё больше укрепило их решимость избавить страну от марионеточной прокапиталистической клики Батисты.

Революционное «Движение 26 июля» вобрало, помимо участников штурма Монкады, представителей радикальных оппозиционных организаций: членов Партии кубинского народа («ортодоксы»), Революционного националистического движения, Освободительного действия, Национального революционного движения. «Движение 26 июля», как указывалось в заявлениях руководителей организации, «не является политической партией, его ряды открыты для всех кубинцев, которые искренне желают восстановить на Кубе политическую демократию и ввести социальную справедливость».

Повстанческий отряд, сформированный в Мексике, готовился к новому выступлению. В нём заметной фигурой был аргентинец Эрнесто Гевара де ла Серна, известный в международном революционном движении под именем Эрнесто Че Гевара.

Высадка со шхуны «Гранма» восьмидесяти двух революционеров во главе с Фиделем Кастро 2 декабря 1956 года на побережье Кубы положила начало партизанской революционной борьбе на острове. К этому времени в стране налицо были явные признаки революционного подъёма. Характеризуя этот период, Рауль Кастро отмечал: «Теперь условия более созрели, чем при штурме Монкады».

Фидель Кастро и его сподвижники учли сложившуюся обстановку, увлекли за собой часть народных масс. «Говорить о борьбе — значит говорить о народе»,— в этих словах Фиделя Кастро ключ к пониманию подлинно массового характера революционного движения на Кубе и тех целей, которые оно ставило перед собой. О народной поддержке революции свидетельствует тот факт, что разгромленные в результате предательства при высадке с «Гранмы» повстанцы, прорвавшись сквозь заслоны батистовских войск в горы Сьерра-Маэстры, вновь объединились и повели новое наступление на диктатуру.

Повстанцев всячески поддерживали местные жители. Они делились с ними пищей, укрывали их, оказывали посильную медицинскую помощь раненым, предупреждали о наличии батистовских войск в том или ином селении.

«Теперь мы победим!» — вот первые слова, которые сказал Фидель Кастро, добравшись с группой измученных и израненных людей до хребтов Сьерра-Маэстра. «В Сьерра-Маэстра я могу бороться десять лет, — говорил Фидель, — но я уверен, что кубинский народ не будет десять лет терпеть тиранию». Слова эти оказались пророческими.

Уже через полтора месяца после высадки, небольшой тогда отряд революционных освободителей Кубы дал первое сражение. 17 января 1956 года партизаны атаковали казарму в Ла-Плате. Во время операции было взято пятнадцать пленных, много оружия, снаряжения и продовольствия. Отряд начал уверенно набирать силы. «Это нападение привлекло всеобщее внимание и показало, что Повстанческая армия существует и готова бороться. В нас укрепилась вера в возможность окончательной победы»,— вспоминал затем Э. Че Гевара. Отряд установил связь с местными крестьянами и рабочими, наладил прерванные контакты с участниками «Движения 26 июля».

Батистовское правительство продолжало утверждать, что «мятежники» уничтожены и в горах Сьерра-Маэстра положение «нормальное». В этой ситуации было крайне важно правдиво и точно сообщать о том, что действительно происходит в рядах Повстанческой армии и на территории, контролируемой ею. «В июле 1957 года мы поняли необходимость иметь радиостанцию для Сьерра»,— писал один из руководителей революционеров Педро Гельмес.

«Пропаганда революционной идеи, — считал Че, — должна вестись с наиболее возможной глубиной. Это требует наличия необходимого оборудования и организации, которая его обслуживает».

Вечный Революционный Салют – Движению 26 июля!!! – нашей негасимой путеводной Звезде, товарищи.

Алёна АГЕЕВА

---

От редакции: Кто бы мог подумать в 1950-х, что эта «островная» революция выйдет далеко за рамки события Карибской нации? Однако 71 год спустя мы можем точно сказать: узнав что такое и контрреволюция, и социальный регресс, и превращение нашей родины в сырьевую империю (словосочетание отражает контраст и абсурд, но — отражает реальное положение РФ в мировой экономике, 30% мирового пластика сделано из нашей нефти) с миллиардерствующей элитой (составляющей не более 5% населения, но владеющей 80% богатств страны — почти как латифундисты при Батисте), мы смотрим не сверху вниз, а снизу вверх на штурм казарм Монкада, предпринятый Фиделем сотоварищи! Потому что нам здесь предстоит это всё выучить, прочувствовать, понять и повторить на свой, на новый лад.

Важно ещё, что происходило это в 1953-м, после смерти Сталина. Он конечно не видел, но теоретически-то предвидел эти события, даже закладывал некоторые основы для них, обращаясь к братским компартиям и союзникам СССР из стран народной демократии. Всё упомянутое Сталиным с трибуны 19 съезда КПСС (когда она и стала КПСС, доросла) — и стало основной повесткой дня в революционной борьбе так называемых стран 3-го мира — именно борьба за буржуазные прежде свободы и за прочные, пролетарские основы мирной политики!

Сегодня скажут: как же мог так «либеральничать» Сталин? Так это нормальный диаматический взгляд: там, где уже уверенно диктаторствует буржуазия, то есть капитал (мировой, он никогда и нигде сугубо национальным не бывает), свобода слова и прочие надстроечные свободы — «отжили своё», кажутся излишествами и «выбрасываются за борт». Мы это в РФ хорошо ощутили вместе с поворотом к «традиционным» ценностям от «либеральных» — кавычки тут выражают политический постмодернизм, цинизим, с которым правящий класс манипулирует настроениями масс. Вот именно поэтому наметившийся (усилиями Димитрова и Сталина) ещё в конце 1930-х поворот Коминтерна в пропаганде и оргподдержке от доктринёрской мировой революции к народной демократии — и заложил основы соцлагеря на том глубоко-идеологическом, выявляющем базовые противоречия уровне, что после побед РККА в Европе вышел на первый план.

Везде в захваченных вермахтом странах было подполье, и оно состояло не из одних коммунистов, и боролись они с оккупантами и коллаборационистами из «своих» беспощадно потому что был СССР (!), был этот «полюс» пролетарского интернационализма — и конечно, в условиях послевоенной разрухи, дефицита грамотных кадров, требовалась коалиционность. И самое главное: борясь против фашизма, это подполье и боролось за права и свободы человека (истолкованные по-пролетарски, а не внеклассово — как вывернут вопрос либералы в 1960-70-х и в перестройку), осуществимые только при строительстве социализма. Породивший фашизм капитал — как базис не рассматривался тогда в принципе, отсюда-то в итоге и возник соцлагерь.

Плавная, «мягкая», ещё не мировая, но только европейская революция по-сталински — опиралась уже и на победу Мао в Китае, и на любые локальные победы, — зажигая всё новые маяки для прогрессивных движений и в Латинской Америке (ещё как после ВОВ наводнённой беглыми нацистами, новыми «фермерами» — а вот же, сумели!). Потому мало заметная на первый взгляд связь, как бы эстафета, переданная Сталиным «олимпийцам» всего мира, — в дате «1953», конечно же, видна.

Впрочем, хватит теоретизирования, пора ещё раз (повод позволяет) посмотреть замечательный фильм, работу Калатозова, Урусевского и Евтушенко. В нём, конечно, весьма (что и критиковали кубинцы) по-советски, по-европейски показаны вкратце все события и мотивы Кубинской революции. Фильм этот, увы, нечасто можно увидеть на отечественном экране, и отреставрировал, восстановил его, вернул на достойное место в мировом кинематографе… Голливуд (вот такой сарказм Истории).

Д.Ч.