Автор: Творчество Алексея Кольчугина уже мельком попадало в поле внимания «ЛР», причём ещё в период существования бумажной ипостаси еженедельника, весной 2022-го. Алексей вместе с Николаем Барабановым выступал в «Доме Ростовых»: читал стихи, пел. Показывали клип и короткометражку Николая, рассказывали о съёмках, о поездках по регионам России порознь, но с похожими впечатлениями. Само их появление вместе всколыхнуло надежды и в новых рядах Московской рок-коммуны: отцы-зачинатели МРК («Анклав, «Разнузданные Волей») продолжают, творят, значит, и смычка на сцене возможна!.. Однако то появление в 2022-м было, скорее, беглой сверкой личных времён, синхронизацией минутной (не подразумевающей долгого пребывания вместе) – поводом дочитать то, что не дочитано, дослушать отложенное «на потом», а у кого-то и в долгий ящик.
Тогда же я погрузился в стихи Николая (в самом репортаже дал минирецензию на книгу «Анна»), а вот стихам Алексея уделил внимания меньше, что конечно хочется компенсировать теперь. Тем более что есть хороший повод: чуть менее года назад, в феврале была презентована книга Кольчугина «Роза ветров», с замечательными иллюстрациями всё того же Николая. Надо признать, что за двадцать и даже более лет, что мы знаем друг друга, Алексей овладел тем, что во «Фронте радикального искусства» (ФРИ) называли «позиционированием»: самый процесс презентации книги был настолько ярким и содержательным, что анализировать просто рецензией книгу тотчас, вникать в её структуру и стиль, мне показалось излишним. Всё это и так предшествовало моему чтению некоторых текстов из неё на презентации (нельзя же что-то чтением вслух «вырывать» из книги, не прочитав её всю). Но как же те, кто не был на презентации? Чтобы не впадать в субъективный идеализм (для нас всё состоялось там, в феврале 2024-го), восстановлю впечатления здесь.
«Она завязала волосы желаньем«
Все книги стихов у Кольчугина, начиная с «Траектории кружения» 2011-го – концептуальные. Вот не отнять этого, как говорится. Сборников со случайной подборкой — нет и, уверен, не будет. Над прямым высказыванием и непосредственным жестом всегда в его случае встаёт этаким миражом или даже нимбом метавысказывание, примиряя непримиримое: постмодернизм и реализм. Однако все эти «внешние» координаты чужды Алексею, что приятно нам, «клиническим» реалистам.
Концептуальное не надо путать с концептуализмом, с приговщиной. Его не вычислишь по лит-группировкам, языковому сходству и каким-то отдельным штрихам. Все стихи Кольчугина глубоко субъективны, эгоистичны даже (если слышать в слове не «присвоительство» и «культ личности», а именно «эго»), а потому и субъективно-реалистичны. Просто нужно уметь разглядеть этот реализм как за духовными исканиями, так и за обращённой вроде бы вовне возвышенной речью:
XXVII. Дайте тишине право на слово Средоточие грусти сделает острее сознание Летним снегом укроют тополя землю, Неразумно открывшуюся наглому лету… Постижение себя посредством постижения мира Способ и метод оставить свой след Мои плутания отмечены пунктиром На картах земных закатов и рассветов. Мои плутания отмечены летом В сетях дорог трепыхаюсь, шальной, Брожу по видениям буйной листвы, Асфальтовых трав и цветов наблюдатель… Я буду ждать весельем и грустью Хитрым прищуром, спокойствием мудрым И в эту листву я врываюсь руками И воздух копченый легкими обнимаю. От гула машин веет мне тишиной Геометрия крыш ограняется небом Дайте тишине право на слово – Будет слышно симфонию гения-города.
Уверен, достаточно одной, случайной цитаты (фрагмент не даёт заложенного концепцией целостного впечатления от книги). «Розу» стоит читать от и до, физически, пальцами листая страницы — только так достигается эффект присутствия, а точнее заглядывания в чужой дневник (через плечо впереди сидящего в общественном транспорте, например). Причём язык этого верлибрического стихо-дневника касается всегда внешнего мира, щедро живописует этот мир, но никогда не отрывается от субъективного полюса. Пару лет назад мне это казалось не то, чтоб недостатком, но некоторым сужением, самоограничением метода Кольчугина, сейчас же я вижу здесь больше диалектического, чем эгоцентрического.
Кто, кроме субъекта, делающего для читателей себя объектом (контрастно: чем настойчивее, самоуглублённее эго, тем и ярче Реальность за пределами эго — у художников-графиков это называется «активным фоном»), может проникать в таинства восхода и заката, смены суток, времён года? Какая наука, какой эксперимент (без включённости исследователя)? Всё это, неизгладимо и неисчерпаемо кольчугинское — вроде бы было у многих, навскидку — у Бориса Рыжего (прочувствовавшего как никто другой Свердловск 90-х), однако с таким напором и подчёркнутой в названиях стихов и частей книги систематичностью — только у Алексея.
К примеру, у Чарльза Буковски (помните такого американского писателя?) — при всей, немало повлиявшей на кино-язык Голливуда натуралистической грубости, лапидарности его прозы, у Чинаски (рассказчик-герой) очень тонкие, интеллектуально и образно сложные, «духовные» верлибры, посложнее некоторых текстов Аллена Гинсберга. И завоевал внимание редакторов Буковски, настроил на свою «волну» именно этими стихами — которые для среднего российского читателя, конечно, не стихи (подарил я тут одной красотке из моего же подъезда свой «Выход в город» 1999-го года, летом, осенью получил «рецензию»: «Ну, это же не стихи… отдала сыну для диктантов»). Вот и у Кольчугина в тех строках, что казались мне не раз глуховатыми к собственным внутренним созвучиям (а верлибрист обречён «отращивать» такой специфический слух к аллитерациям и внутренним рифмам, в отсутствие крайних рифм) — не заслоняющее мир Эго, но линза, этот мир увеличивающая и дающая эмоциональную, подчёркнуто мужскую окраску событиям на первый взгляд заурядным, сезонным… И в букво-звучиях немного другое масштабирование просто.
ТО СКОЛ, Союз литераторов
России, 2023. – 74 с.
Раскинувший на частых фото руки, словно для полёта, выгнувший мужественно грудь поэт лишь увеличивает площадь и увеличительную способность эго-линзы, предлагает нам заглянуть через него туда, вниз, если удастся подняться с ним благодаря восходящим, летним, тёплым потокам воздуха и эмпатии (а без эмпатии ничего не получится — в этом сильное и одновременно слабое место поэтики Кольчугина)… Научившись пользоваться этой универсальной «линзой сенсуалиста», вы узнаёте Москву, видите её цвета, чувствуете запахи сухого асфальта и листьев, выхлопные газы на перекрёстках, запах кожи и волос истомлённой поэтом и уснувшей в его объятиях женщины, видите внезапные подробности, вплоть до медиатора, выпавшего из кармана на чужой паркет — но с каких-то новых, высотных и отдалённых ракурсов. Его траектория кружения далеко за пределами Садового кольца лежит, а роза носящих его ветров отцентрована вовсе не по Кремлю. Недаром рок-музыкант Кольчугин рос (прямо как 1-й барабанщик «Отхода» Пётр Жаворонков) на «Юго-Западной», а с начала 10-х годов пустил корешки в Митино, в местах, куда стечением обстоятельств привёл его другой поэт — Михаил Красавин (на мой взгляд, его стихи — лучшее, что было у им же выдуманного ФРИ, — «радикальное» у них от латинского слова radix, корень).
В белых стихах, составивших «Розу ветров», словно сценарий смены годовых состояний души и тела автора, — первичен порыв и речь-коммуникация, отчётливо устная. В них нет, например, того, что так ценили мы в «Вавилоне» (журнале и одноимённом союзе поэтов) на рубеже веков — экономности средств и слов в строках, тяготения к минимализму, понижения заглавных букв ради «отстройки» изначальной чувствительности к появлению каждого следующего слова (чтоб без «привилегий»), «букв ради букв» (нечитабельной вслух «красоты стиля»). На заглавные буквы и заглавия, как вы видели выше, поэт не скупится. С метафорами — сложнее, злоупотребления ими нет, слава богу, и здесь если и прослеживается стремление к сложности, то из простейших элементов. Однако уловив образные тенденции, ритмику и родство верлибров Кольчугина (ритмика не на уровне слов и строк — на уровне страниц, их листания, словно листания дней) — а родство это восходит к Джеймсу Дугласовичу Моррисону, его New Lords and New Creatures, — читатель научается летать вместе с автором, наблюдать его пристрастия, легко (витально) предсказуемые и узнаваемые в нашем поколении «семидесятых годов рождения» (как выразился в композиции 2004-го года «Сухарики чёрные» Вис Виталис).
Как говорил гитарист второго состава «Отхода» и одношкольник мой Антон Голышев (памятный поэту уроженец Калининского проспекта), прочитав первые 2 части первого моего романа: «я-то всё узнал и всё понял, но кто поймёт так же хронологически и топографически чётко?». Не сомневаюсь, что читатель не отдельных стихов Кольчугина, но именно книг — ещё подрастает, а мы как первопроходцы только указываем ему, с чего начать, через кого и как подбираться. Ибо как поэтический язык, так и литература вообще — система накопительная, матрёшечного типа, «с нуля» подступаясь в 21-м веке к поэту, тут ничего не разобрать…
«Тишина скажет за вас всё, что нужно»
Сказав о литературной ипостаси Алексея, конечно, нельзя не сказать о музыкальной. Тем более, что это сообщающиеся сосуды. Не смотря на то, что стихи он писал с середины 90-х, в МРК Кольчугин пришёл сложившимся рок-музыкантом, лидером собственной группы «Разнузданные Волей», и мы узнали его прежде поющим, чем читающим что-либо своё. Группа брала своей прямолинейностью, звучанием жёстким и упрямым. Такой она начала выступать с нами по клубам Москвы (часто Алексей и организовывал эти концерты — в «Ю-Ту», в «Р-клубе») с 2002-го года, и это было мощно, это и сплачивало. Немногое из того, снятого на «хэндикамы», видео-наследия сохранилось, динамики вы не проследите, однако можете поверить мне: у РВ быстро сложился и отточился свой стиль, который не спутаешь ни с «28 Панфиловцами», ни с «Эшелоном», ни с «Анклавом» — стиль, представлявший биссектрису между «левым углом» Красной альтернативы и «правым» — а ля «Алиса» или «Ва-Банкъ», русским роком (приставку к которому «прогрессивный» Кольчугин впервые и придумал, для определения стиля РВ).
Описывая (не здесь) становление и периоды жизни (и анабиоза) МРК, я конечно не обходил вниманием РВ. Альбом «Ветви и молнии», выпущенный в 2005-м, в отличие от нас не самиздатом, а крупным издательством («ИП Гречушников А.А.» издавало и зарубежную альтернативу и классиков русского рока огромными тиражами), — отразил начально-концертный период жизни МРК и РВ внутри неё. На мой взгляд, их главный, второй после «Ветвей» альбом вышел уже на закате второго, наиболее активного для МРК периода — в 2009-м, «Взгляд на Солнце». Альбом, кстати, был отмечен премией им. Демьяна Бедного.
Но сейчас не о прошлых, а о новом — «Хронике наблюдений за реакцией волны», 2024 года. В нём, кстати, звучит частично единственный процитированный выше текст, причём даже не голосом Алексея. Для неподготовленного слушателя, который только что крутил «Ветви и молнии» или «Взгляд на Солнце», конечно, это звучание покажется, как минимум, другим форматом. Здесь нет песен в классическом понимании, есть довольно медленные композиции.
Необходимым прологом к пониманию этого формата, этого изменения стиля, является факт «промежуточного» участия Алексея в том самом ФРИ — который нам, рок-коммунарам, казался в нулевых чем-то потусторонним нашей деятельности. Стихо-центричность ФРИ, при которой музыка была только фоном, конечно, казалась нам бесцельным эстетством на фоне нашего прямого высказывания, нашего митингового рока. Мы-то эстетику порождали не в формате «искусства ради искусства», а как следствие политического, революционного вектора, мы не были озабочены нюансами звучания, договаривая на сценах «антикапитализмов» и концертов с Г.О. за левых политиков то, чего даже они побаивались — потому, возможно, и запечатлевались на «ленте времени», в новостях…
Так или иначе, «ксендзы охмурили» Алексея, и он стал рабочей лошадкой всей их аморфной, но очень амбициозной тусовки. Однако именно он, уловив и усилив суть этого направления (звуковая поэзия, в СССР на ТВ и радио это называлось «литературно-музыкальными композициями»), довёл звучание всех входивших во ФРИ поэтов до столь редко улыбавшейся им на сцене (ЦДРИ, например) чёткости. Здесь пригодилось всё и все — от давнего увлечения Алексея «Пинк Флойдом» до новых друзей-музыкантов, гитариста и вокалиста Давида Тодуа и клавишника Данилова, показавших ему в работе над материалом «Взгляда на Солнце», что такое искусство аранжировки.
И вот оттуда, из ФРИ, как бы выжав весь потенциал звукопоэзии в сухой остаток (целых три CD-альбома выпустили они в бытность Кольчугина «хозяином дискурса»), и его собственный проект, возродившись, вышел иным совсем. И вновь стал группой из проекта, кстати, что отрадно: ожил в реальных, а не только студийных музыкантах. А ФРИ объявил о своей кончине в 2021-м, кажется, — мы даже выпили по этому поводу «поминальную» стопочку на кухне нашего фронтмена Алекса.
От ФРИ в новом составе РВ — Дмитрий Свистунов, второй голос и варган (на фото его нет, увы). От старого, последнего на момент боевых нулевых состава РВ — ставший неплохим, азартным и с почерком, барабанщиком средний басист Андрей Жестков (ритм-секция осталась!). Илья Лис — не просто хороший бас-гитарист, но соавтор, а часто и автор музыки. Ну, и самое главное — основную электрогитару, включая партии соло, взял на себя Кольчугин, познав за десятилетие все нюансы этого искусства и не полагаясь больше на приходящих и весьма строптивых гитаристов. Почти как Гилмор он теперь: lead vox, lead guit…
Не смотря на то, что альбом краток (чем как бы и подсказывает — это начало нового периода, пробы пера), чуть более получаса, на нём — 9 композиций. В них, при внимательном прослушивании — отнюдь не отсутствие привычной симметрии песенности, а новая композиционная точность того, что на концертах кажется свободным чтением под музыку. Голос Кольчугина, читающий свои стихи, подчёркивает их вписанность в ритм — и вот это как раз выход за те рамки, что ставили ему «фрики» (так мы меж собой в МРК называли их, что греха таить), музыка, хоть и замедленная, но оттого более весомая — внутри формата, конечно.
Я не сомневаюсь, что в этой, близкой к традициям арт-рока реинкарнации РВ кроется гораздо больше того, что было у ранних «прямых» РВ, оттого и переслушиваю альбом, слыша новые фразы иногда. Но я так же уверен, что потенциал группы после её возрождения раскрыт процентов на тридцать, не более — а вот если взяться за старые, обкатанные на площадях, хиты, пусть даже и в сторону поэтизирования их обработать… Но это уже из области товарищеских пожеланий.
Альбом, на мой взгляд, не просто перекликается с книгой, а идёт «в паре», в парАх всё того же вдохновения, написан на том же одном дыхании. Пролегоменом к нему был концертный альбом «Иллюминатор», где звучат вовсе даже не стихи Кольчугина, но в этом же стиле исполненные тексты Ильи Кормильцева (на рок-фестивале его памяти). И эта укоренённость (по ФРИ — радикальность) в отечественной рок-поэтике — и есть та сила, что держит Кольчугина на его воображаемых крыльях высоко над городом и Волной, а группу — на плаву. Они доказывают собственную континуальность (непрерывность) и продолжающееся бытие — непрерывным поиском нового звука, нового ритма, нового сплава звуков и строк.
Возвращаясь к центральному образу альбома… Волны в широком смысле ждём и все мы (была у «Бродячего Оркестра» такая песня — «Моя волна»). Только вот не реакции, не реакции… Мы сами, как серфингисты, будем реакцией на Волну — мгновенной и (на неё) наступательной.
Дмитрий ЧЁРНЫЙ
Книгу и альбом можно приобрести в интернет-магазине ВЫРГОРОД
