Автор: К 80-летию Великой Победы (а год юбилейный 9 мая только начнётся) Международное сообщество писательских союзов готовит сборник прозы нескольких поколений — прозы не только непосредственно о войне и воевавших, но и о жизни в тылу, о жизни после войны… Охват этого сборника оказался столь широким, что некоторые тексты, присланные авторами в изобилии, с запасом (вот тоже школа той войны!), редакторы решили опубликовать в электронном виде. Не сомневаемся, что публикация ко Дню Победы будет подарком не им одним.
Наталья Широбокова родилась 12.04.1979 года в семье военных. Окончила Новокубанскую СОШ №2, затем АГПИ по специальности учитель начальных классов. Стихи писать начала ещё в школе. В студенческие годы стремление к творчеству усилилось. Тогда и попробовала себя в прозе. В 1999 году стала членом районной общественной литературной организации «Поиск» города Новокубанска.
Свой путь в литературе нашла уже после окончания института, решила стать детским автором. В 2005 году участвовала в литературном фестивале в честь 100-летия со дня рождения М.А. Шолохова «Лазоревая степь». Была отмечена грамотой в номинации «Проза». В 2009 году — участвовала в семинаре молодых литераторов Кубани, проводимом Краснодарским краевым отделение Союза писателей России. По итогам семинара получила диплом в номинации «Дебют в литературе». В 2013 году участвовала в 1 всероссийском семинаре молодых литераторов «Кому на Руси жить…», проводимом СПР в Вачском районе Нижегородской области.
В 2015 году – стала победителем всероссийского литературного конкурса-фестиваля «Хрустальный родник» в номинации «литературное творчество для детей». По итогам конкурса рекомендована для приёма в Союз писателей России. В декабре 2015 г была принята во Всероссийскую писательскую организацию «Союз Писателей России» (членский билет №8262). В 2019 году — лауреат премии Знаменского. 2021 – дипломант премии Благининой, лауреат 1 степени (проза) международного многопрофильного фестиваля-конкурса «Кладезь талантов -2021». 2023 год — член жюри Краевого семинара начинающих литераторов Кубани. 2023 – лауреат журнала «Краснодар литературный». 2024 – лауреат международного литературного конкурса «Помнить, чтобы жить!» (первое место) в номинации «Дорога памяти. Помним Олу». В настоящее время живёт в Краснодаре, замужем, воспитывает двух дочерей и продолжает работать в выбранном направлении.
По воспоминаниям моего дедушки,
ветерана ВОВ Костина Николая Акимовича,
и в память о нём.
День разгорался медленно и неохотно. Зимнее небо никак не желало светлеть. Бережно обнимаемый спящим тревожно городом широкий залив был так же тёмен, как и небо. Посмотришь, и не скажешь, что русский город Керчь разорван надвое – на наш, по эту сторону залива, и — на занятый фашистами, по другую. Тяжёлая декабрьская вода Чёрного моря ритмично набегала на берег, немного не доставая до колёс пушек 489-го истребительного противотанкового артиллерийского полка.
Этот предновогодний рассвет уходящего 1943 года встречали многие бойцы. Не спалось людям. Сказывалось тревожное ожидание и накопленная усталость. Костин Николай и Михаил Берг, прислонившись спинами к непривычно длинному стволу новой пушки, слушали тишину и спокойное дыхание моря.
Серый рассвет, наконец, рассеял мрак и стала видна береговая линия противоположной стороны большого залива. Жёлтые пятна света прожекторов на зыбкой поверхности постепенно блекли. Минувшая ночь оказалась на удивление спокойной. Ни один фашистский катер не сунулся ни в залив, ни из него.
— Эх, Одесса-мама! – ни с того ни с сего воскликнул, правда полушёпотом, Миша. — Никола, вот скажи, ты когда-нибудь бывал в Одессе?
— Нет, — улыбнулся в ответ Николай. – Ты же знаешь, я с Кубани, из маленького городка.
— Из Новокубанска, знаю, — подхватил его товарищ. — Значит, и цирка ты не видел?
Коля весело мотнул головой. Миша, будучи до войны фокусником в Одесском цирке, всегда говорил эти слова перед тем, как показать что-нибудь такое-эдакое.
— Значит, ты не видел ни одного представления, — расстёгивая и закатывая рукава гимнастёрки, уже утвердительно сказал Михаил, — ну так Миша Берг тебе сейчас такой номер покажет!
Тут парень достал из кармана обычную пятикопеечную потёртую монетку, осторожно взял её двумя пальцами за ребристую кромку и поднёс почти к самому носу Николая.
— Видишь? Хорошо видишь? А теперь дуй!
Коля тихонько дунул.
— Э, боец, так не годится! Никак кашевар тебя ужином обделил. А ну, дунь как следует!
Молодой парень в лихо сдвинутой набекрень ушанке и с винтовкой в руках дунул посильнее.
— Во-о, — одобрительно протянул одессит, накрывая монетку другой рукой, и сжимая её в кулак. Потом показал своему товарищу руку, в которой раньше был пятачок. – Вот, видишь, нет!
— Да она же у тебя вон, в кулаке зажата!
— Где? – притворно возмутился Миша, — Здесь? Да видели ли ви, люди добрые, такого недоверчивого? Таки он рядом стоит, на меня смотрит. Да чтоб мне не гулять по Дерибасовской! – зачастил Михаил с одесским акцентом. Крепко сжатый кулак так и мелькал перед носом Николая. – Так говоришь, что здесь она? А на, смотри!
И, широко улыбаясь, одессит раскрыл ладонь. Конечно, монеты в руке не оказалось.
— Н-да, — крякнул Коля и, почесав в затылке, рассмеялся. Михаил улыбался и явно был доволен собой.
— А всё-таки, где же она? – спросил, отсмеявшись, парень.
— Да у тебя же за ухом.
— Не может быть! — воскликнул Николай и непроизвольно вскинул руку к голове. Но, спохватившись, погрозил пальцем своему товарищу, — Опять фокусы?
— Никаких фокусов! – абсолютно серьёзно ответил Миша и, быстро протянув руку к Колиному уху, показал ему монетку, якобы добытую именно там.
Тут к ним подошли двое ребят. Всего в расчёте было шесть человек. Помимо Коли (наводчика) и Миши (командира орудия), ещё Алиев Зейфала, Бенделяни Гурам, Станков Саша и Бурхайло Василь. Во всей батарее не было более интернационально, дружного и весёлого расчёта.
— Всё-таки никак не могу привыкнуть к этому длинному стволу, — сказал Саша, похлопав пушку по дулу.
— Це так, — угрюмо согласился с ним второй подошедший парень, Василь. — У неё дуло длиннее, чем моя жизнь!
— Что, ребята, уже пришли нас менять? Так ещё и не рассвело-то как следует, да и мы не устали. Правда, Микола? – и Миша подкинул на ладони монетку.
— Командир казав, щё пора менятысь, — буркнул ещё сонный Василь.
— Василь, а Василь? И что же тебе снилось? – сдвинув ушанку на затылок и хитро прищурившись, спросил Миша.
— Варэныки з кортоплей, та сала шмат, — ответил украинец.
— А где ты спал? – не отставал от него одессит.
— Та на той квартире, где ж ще?
— Ну, тогда я побежал!
— Щё? – не понял Василь.
— Твоё место занимать, пока ещё тёплое. Хочу досмотреть сон про сало!
— Та я его зъив! – сообразив, что над ним подшучивают, шуткой ответил Василь.
Тут внимание ребят привлёк какой-то посторонний шум, далеко разносившийся над водой. Они все насторожились и подобрались. В следующую минуту уже бледные лучи прожекторов выхватили из полумрака маленькие тёмные силуэты, плюхающиеся в воды залива неподалёку от берега.
— Глянь-ка, ребята, да ведь это же утки! – крикнул кто-то у соседнего орудия.
Николай присмотрелся и — точно, разглядел небольшую стаю птиц, покачивающихся на зыбкой поверхности воды.
— Эх, сейчас бы утку с яблоками! – сказал Саша, присматриваясь к стае. – Я ведь до войны страсть как охоту любил.
— Та щё ты заливаешь! – тут же откликнулся Василь.
Эти двое всегда старались держаться рядом, дружили, но всё время подтрунивали друг над другом. А, кроме того, жили они до войны в одном городке. В Армавире. Правда, тогда они друг друга не знали.
— Я заливаю? – возмутился Саша. — Да я и на барсука и на кабана и даже на волка ходил! А уж про дичь и говорить нечего!
— Ну, тогда подстрели нам пару уток, — стал подначивать его Миша. — Мы их сейчас нашей пушкой поднимем, а ты – стреляй!
И Миша решительно направился к прицелу, но не выдержал и засмеялся.
— Ух, — облегчённо выдохнул Николай, — а я уж подумал, что ты из ума выжил!
Пока парни переговаривались, утки отплыли от нашего берега к дальнему, занятому фашистами. Ненадолго воцарилась тишина. Бойцы, в полном и таком редком на войне покое встречали набиравший силу рассвет нового дня. Но вдруг с того берега так и посыпались выстрелы, взорвавшие тишину. Все подорвались со своих мест и похватали винтовки, однако быстро успокоились. Немцы стреляли по уткам. Видимо, на том берегу большого залива тоже кто-то вспомнил мирную жизнь и охоту. Перепуганная стая, истошно крякая, шарахнулась к нашему берегу и успокоилась метрах в ста от суши.
Вдруг Николай вскинул отставленную было в сторону винтовку, и, прицелившись, выстрелил. Отстав от него на несколько секунд выстрелили и Василь с Сашей. Успокоившиеся было утки, поднялись на крыло и улетели. А на спокойной воде остались покачиваться три тушки.
— Ну, то что вы, ребята, меткие стрелки, я и не сомневался, — присматриваясь к подстреленным уткам сказал Михаил, — Но вот охотники никудышные.
-Это ещё почему? – обиделся Саша.
— Да потому что патроны израсходовали, дичь подстрелили, а добычи – нет.
— Как это нет? – удивился Василь. – Вон она, добыча, на волнах покачивается.
— Покачиваться-то она, может, и покачивается, да вот кто её оттуда достанет?
Стрелки понурились. Лезть в декабрьское море никто не хотел.
— Так что ребята праздничной утки к новогоднему столу у нас не будет, — бодро сказал неунывающий одессит. – Зато я вам гарантирую новогоднюю пшёнку и тушёнку.
На этом было и порешили. Но Николай чувствовал себя виноватым перед ребятами. Ведь это он начал стрельбу. А, кроме того, он был и самым молодым в расчёте. Так что как ни крути, но плыть за утками выходило ему.
Решившись, он быстро скинул шинель и ушанку, из-под которой в любую погоду задорно выглядывал каштановый вихрастый чуб. Не успели остальные и глазом моргнуть, как Николай с разбегу плюхнулся в воду.
— Куда ты, сумасшедший! – кричали ему вслед товарищи. – Немедленно вылезай!
Но Коля твёрдо решил доплыть до уток. В первые минуты вода показалась ему просто обжигающей, потом нестерпимо холодной. Парень видел впереди желаемую цель и, наверное, поэтому не очень-то обращал внимание на холод. Добравшись до тушек, он взял двух в руку, а третью – в зубы. И тут рядом с ним вода вскипела маленьким бурунчиком. А потом ещё и ещё. Это походило на дождь, вот только капли были смертельными. Так же неожиданно как начался, обстрел закончился. На Колино счастье, немцы прекратили стрелять по нему.
Развернувшись, он увидел на берегу сгрудившихся бойцов, среди которых выделялся командир батареи Кондаков. Плыл Коля саженками. Кинув случайный взгляд на вскинутую руку, он увидел, что она красная, будто обваренная кипятком. Однако с каждым гребком холод становился всё более нестерпимым, и в какой-то момент парень не на шутку перепугался, поняв, что может и не доплыть. «Наверное они тоже решили, что не доплыву, поэтому и прекратили стрельбу», — подумал Николай. Он на минуту приостановился и тут же увидел, как Миша скидывает свою шинель, намереваясь плыть ему на подмогу, и как Кондаков кладёт ему руку на плечо. Собрав последние силы, Коля поплыл дальше. С каждым гребком желанный берег приближался. И вот, наконец, Николай, дрожа всем телом, выбрался на берег и Миша с Василём накинули на него шинель, ушанку и подали валенки.
Коля промёрз так, что ребята еле разжали его руку и челюсти, пытаясь забрать уток. Как только это им удалось, заботливые руки тут же влили ему в рот разбавленного спирта. Кто успел за ним сбегать к медсестре, Коля так и не узнал. Чуть-чуть придя в себя, парень осмотрелся, ища среди сгрудившихся товарищей Кондакова, но не нашёл, отчего наказание за нарушение дисциплины стало ещё неотвратимее. И точно, не успели его товарищи по расчёту ощипать тушки, а он сам отогреться в предоставленной им квартире, как его позвали к командиру батареи…
* * *
— Дедушка, ну дедушка! А что было дальше? Тебя наказали? Посадили на гауптвахту?
— Посадили, Наталенька, — усмехаясь ответил Николай Акимович любопытной внучке. — Да и как же не посадить! Я же провинился. Ну а теперь беги, стрекоза!
— А я бы не доплыла, — уже соскакивая с колен, сказала девочка, — я жуть как холод не люблю! И как ты не утонул? Да и в воду я бы не полезла. Неужели тебе так уж надо было тех уток доставать?
— А как же иначе? Ведь на меня все мои товарищи смотрели! А там сила воли помогла.
— Это та, которой у меня не хватает?
— Она самая.
— Ну, тогда я пошла двор подметать. Как раз силу воли буду тренировать, а то мне так не хочется метёлку в руки брать!
И девчушка убежала, а пожилой ветеран ещё какое-то сидел, вспоминая своих боевых товарищей, которых уже давно не было на этом свете. Потом вздохнул, встал и пошёл во двор, к галдящим внучатам.
