Автор: Известный пролетарский поэт современности и один из основателей РКРП Борис Михайлович Гунько (1933—2006) очень хорошо знал мир искусства. Будучи лектором Всесоюзного общества «Знание», он в советские годы писал статьи об оперной музыке, боготворил Елену Образцову… Но когда настал 1991 год, для многих деятелей культуры развернувшиеся в стране события стали серьёзным водоразделом, заставили определяться, по чью сторону идейных и культурных «баррикад» встать. Были и те, кто пытались усидеть на двух стульях, на словах рядясь в одежды «советских патриотов», а на деле продолжая обслуживать новую российскую власть. В этом ряду прискорбно было увидеть и народного артиста СССР, выдающегося советского актёра театра и кино Василия Семёновича Ланового. Именно об этом — и не только об этом — идёт речь в статье «Лицедеи», написанной Борисом Гунько в 2005 году, буквально накануне его безвременного ухода из жизни.
Это было 10 лет тому назад, в канун празднования 50-летия Победы. Антинародный режим уже давно был раздражён тем, что всякий раз 9 мая от Белорусского вокзала по улице Горького движется на свой многотысячный митинг краснознамённая лава советских людей, а он, режим, не в состоянии ничего противопоставить этому могучему единению, которое открыто выражало свой гневный протест против подлого предательства страны.
И тогда банда Ельцина решила спешно организовать альтернативные празднования в виде парада ветеранов войны на Красной площади и официальных сборищ на Поклонной горе. Расчет был на то, что даже среди ветеранов Великой Отечественной войны должны найтись люди готовые, как Иуда, за «тридцать сребреников» оплевать память павших в той войне и простить палачам народа их чудовищные преступления. Кроме того, инициаторы этой провокации, конечно же, знали, что и среди участников войны были враги советской власти, были и мерзавцы, стрелявшие в спину нашим солдатам.
Московская организация РКРП решила тогда выпустить ряд обращений — от видных военачальников, учёных, деятелей искусства, политиков — с призывом к ветеранам не позорить себя участием в праздновании под власовским флагом, а идти в день Победы, как всегда, вместе с советскими людьми под флагом, с которым победили фашизм. Мне поручили составить обращение к ветеранам войны от ряда видных деятелей искусства и попросить их подписать это обращение.
Тщательно обсудив возможные кандидатуры, я выбрал пятерых, на мой взгляд наиболее подходящих.
Первым был Тихон Хренников, выдающийся композитор, на протяжении нескольких десятилетий бессменный секретарь Союза композиторов СССР. Вспоминая его пламенные коммунистические выступления, звоню, здороваюсь, объясняю ситуацию, читаю текст Обращения. И вдруг слышу что-то вроде глухих всхлипываний:
— Ах, какой текст! Как жаль! Боже, как жаль!
— Не понял вас, Тихон Николаевич…
— Дорогой Борис Михайлович! Поверьте мне! Я Вас понимаю и полностью поддерживаю, но в данный момент, к сожалению, никак не могу подписать это Обращение. Ну, никак! Есть такие обстоятельства…
— Видимо, готовится к постановке какая-то Ваша работа?
— Да! Да! Совершенно верно! Поймите, если бы дело касалось только меня лично, я подписал бы безо всяких колебаний. Но ведь тут целый коллектив. Триста человек. У всех семьи! Ах, как жаль!..
Ну, что же делать! Еле-еле успокоил старика и звоню Василию Лановому. Уверен в успехе. Ведь Лановой так проникновенно читал дикторский текст к многосерийному фильму о Великой Отечественной войне. Ведь он создал образ Павки Корчагина. А главное — какое кристально честное лицо! Звоню, читаю текст. В ответ слышу:
— Позвоните мне завтра. Я должен подумать.
— Так давайте мы сейчас подвезём Вам текст.
— Нет, не надо. Я всё запомнил.
— ?!
Звоню завтра и слышу:
— Нет, не могу подписать. Дело в том, что вы призываете к социализму. Зачем же звать людей назад?
— Простите, но, во-первых, это не назад, а вперёд. От нынешней полуколонии к великой Державе. Во-вторых, ведь это постыдно: победителям идти под власовским флагом.
— Знаете ли, а мне бы не хотелось, чтобы нас опять стали вешать, пусть даже под советским флагом.
Подумать только! Ведь не Шаляпин, не Смоктуновский даже — ничем, по сути, особо замечательным кроме «кристально честного лица» не отмечен. Советская власть дала ему всё, до самых высших высот дала подняться, а он боится, что его опять вешать будут. Вот такой народный артист!
Ну-с, после этого звоню Юрию Каюрову. Это вам не красавец Лановой. Как актёр Каюров талантлив и глубок необычайно. В фильмах «Почтовый роман» и «Шестое июля» он создал образ В. И. Ленина, в сравнении с которым все достижения других наших актёров выглядят, мягко говоря, простовато. Каюров показывает Ленина одновременно и простым человеком, и глубоким мыслителем, глубоким настолько, что невольно возникает убеждённость в том, что и сам Каюров тоже является необычайно глубоким мыслителем.
Звоню, представляюсь, излагаю суть дела. Позиция Каюрова во многом схожа позицией Хренникова:
— Ах, как прекрасно написано. Кто же это такой молодец? Вы? Замечательно! Поздравляю! Но видите ли… Ах, если бы Вы знали, как мне жалко, как досадно, что я не могу это подписать!
— Ну, почему же не можете?
— Как почему? Ведь я же артист императорских театров. Я же зарплату получаю от президента. Что скажут артисты, если я…
— Позвольте, это при царе Малый театр был императорским. Но и тогда он нёс в общество революционные идеи. Вспомним, например, Ермолову…
— Да, да, конечно! Однако сейчас другое время. И на актёрах Малого театра лежит как бы определённое бремя. Но всё-таки я свой долг выполняю. Я, знаете ли, какие монологи говорю!..
Тут я испугался, что он начнёт говорить какой-нибудь монолог, что было совершенно ни к чему, и по возможности вежливо распрощался.
Следующей была прославленная солистка Большого театра Ирина Архипова. Я набирал её номер, будучи полон надежд, ибо в памяти пылала столь гордо звучащая в её исполнении фраза: «Кармен свободна! Свободной и умрёт!» Звезда мирового вокала выслушала меня и сразу же перешла в атаку:
— Зачем вы разъединяете людей? Кто-то не хочет под красным, кто-то не хочет под другим. И что же? Никто не пойдёт? Какая вам разница, какой флаг?
— Но это же власовский флаг. Влаг изменника Родины генерала Власова.
— Какого такого Власова? Я об этом первый раз слышу. И зачем Вы об этом говорите певице? Ведь это политика.
— Нельзя быть вне политики. Страна вымирает!
— Надо спасать духовно. Я это делаю. Я пою.
— Ирина Константиновна! Честь и хвала тем, кто пел на фронтах Великой Отечественной. Но ведь и сейчас идёт война, а на войне одним пением не победишь. Нужны поступки.
— Не надо никого побеждать. Надо спасать духовность.
— Но разве Вы не видите, какова духовность при капитализме? Надо победить капитализм. Да, в том числе и духовностью. Но главная духовность должна быть в поступках.
— Что Вы в конце-то концов портите мне настроение? Вот поговорила с Вами, и теперь два дня успокаиваться надо. А мне сегодня петь!
Вот и вся беседа. Конечно же, лукавила певица. Может быть, и в самом деле ничего об изменнике Власове не слышала. Может быть и о Матросове, и о Зое Космодемьянской не слышала. Говорят, глухарь, когда поёт, ничего не слышит. Но о том, что к власти пришли бандиты, конечно же, знала. И награды из их рук брала! А совершить элементарно честный поступок не могла. И, стало быть, врала, когда горделиво пела, что свободной родилась, свободной и умрёт. Не про неё это. Никогда не была она свободной от жажды личного благополучия!..
И вот, наконец, последний претендент на гражданский подвиг – солист Большого театра, бас Александр Ведерников. Волнуюсь, ибо тревожит ассоциация с Архиповой. Этот могучий бас так мужественно пел в арии Сусанина: «Смерть близка! Мне не страшна она!» Но что он запоёт, когда я попрошу совершить поступок?
Звоню, излагаю просьбу и слышу в ответ:
— Ну, что это все просят меня: подпиши то, подпиши это? Надо же понимать, что подписываешь. А что я в политике понимаю? Поди разберись, кто там прав, кто виноват? Откуда я знаю. Ведь я певец. Я, понимаешь, пою. Меня приглашают, и я пою. Хорошие песни пою. Ну, например, такую: «Вот солдаты иду-у-т по степи опалённой». Или: «Солнце скрылось за горою, затуманились речные перекаты».
Для большей убедительности Александр Федорович прекрасно пропел песню А. Новикова «Дороги». Потом спел «В лесу прифронтовом». На третьей песне — «Заветный камень» Б. Мокроусова — я стал робко ему подпевать, а на четвёртой нагло запел во весь голос. Могучий бас растрогался:
— Ну, видишь, как хорошо! Чего ж тут ещё подписывать! Давай лучше ещё споём!
…На этом и закончилась история попытки привлечь на борьбу с режимом народных артистов СССР и лауреатов Ленинских премий.
Обидно, конечно. Но зато многое ещё раз стало совершенно ясным. Когда-то над всей планетой прозвучал вопрос Максима Горького: «С кем вы, мастера культуры?».
«Работа интеллигенции, — писал Горький, — всегда сводилась… к делу украшения бытия буржуазии, к делу утешения богатых в пошлых горестях их жизни».
Эти слова Горький относил к буржуазной интеллигенции. И, к сожалению, сегодня они полностью относятся к подавляющему большинству бывшей советской интеллигенции и, в особенности, к её «элите». На вопрос — с кем эти мгновенно обуржуазившиеся мастера культуры? — очевиден однозначный ответ: с теми, кто больше заплатит! Да, это вам не пролетарии, которым нечего терять кроме своих цепей.
Конечно, у многих людей возникает вопрос, как же эти люди, например, артисты, создавшие столь волнующие образы замечательных советских людей, могли так шустро приспособиться к обслуживанию интересов буржуазии? Ну, скажем, тот же Михаил Ульянов замечательно сыгравший и Председателя колхоза, и Маршала Жукова, и Ленина!
Но, увы, в этом нет ничего удивительного, ибо сыграть хорошего человека не значит быть хорошим человеком. Более того, сама суть профессии актёра в том-то и состоит, чтобы уметь представить себя не таким, каков ты есть на самом деле. Не даром же в старину актёров называли лицедеями, т.е. делающими лицо, притворщиками.
Надо сказать наши «демократы» во всю используют тот авторитет, который имеют в народе полюбившиеся ему лицедеи. Их целыми батальонами и полками развозят по стране во время предвыборных кампаний. Они беспрерывно витийствуют на телевидении. Они лгут в Госдуме, во всяческих советах и комитетах. Миллионы и миллионы людей оказались обманутыми этими лицедеями.
А много ли вы знаете известных артистов, способных выступить против власти буржуазии, за социализм? Увы, таких единицы среди огромной армии лицедеев. Поэтому, будьте бдительны, товарищи. Судите о людях не по ролям, которые они исполняют на сцене и в жизни, не по речам на трибунах, а только по их поступкам!
Борис ГУНЬКО
От редакции: Двадцать лет прошло с момента написания этой статьи, но насколько прогностически точные оценки даёт поэт и коммунист! Беда только в том, что решать базисные вопросы на уровне морали, нравственности, долга — не дело для большевика. Который по определению — атеист и материалист. Борис Гунько, как нам известно из его же стихов, очень нежно относился к христианству, часто в ущерб научному коммунизму (да-да, всего поколения проблема-загогулина) — отсюда и его пафос в осуждении современников с позиций «долженствования».
Но антинародные актёришки-то ему что отвечают по сути? Они ему напоминают азы диамата!
Общественное бытие определяет общественное сознание! Вот вкратце их ответ — кем бы ни были они по убеждениям, как бы изящно ни оправдывали свой коллаборационизм. Жить в обществе и быть от него свободным невозможно (а актёр — это ультрасоциальная, актуализированная реалполитиком профессия). Материя первична, сознание вторично — актёрам надо чем-то питаться, а для этого неплохо помнить, какой в стане класс правящий и какой у него флаг (пусть и несёт он недобрую славу власовщины, но начальству виднее!)… Тут можно вспомнить оперный театр в Минске, который замечательно с 1941-го года работал в немецкой оккупации, печатал афиши, срывал дивертисменты, развлекал тех, кто вешал, пытал, расстреливал, сгонял в концлагеря их советских братьев и сестёр…
Подло? Да, не то слово! Но и у них было оправдание: они хотели жить, а ничего, кроме как развлекать публику своими голосами — не умели… Не важно, какая публика, не важно, какая власть. Пели для красных офицеров, теперь для коричневых споют… Под свет софитов — или на виселицу, вот какой был выбор (примерно тот, который гротескно намалевал поверх спора с Гунько Лановой — «не хочу чтоб нас вешали под советским флагом» — да кто тебя повесит? ты почти памятник! и именно благодаря верности своей прежней, партийной позиции, эх… потом актёрский нарциссизм вовсе выведет хорошо мне знакомого Василь Семёныча в придворные любимцы, из «Офицеров» устроят кремлёвское шоу) — только там бы нацисты ещё табличку привесили «Она не хотела петь для офицеров высшей расы». Однако мы помним из «Молодой гвардии», как эти театральные развлечения офицерья вермахта использовали в целях своей священной борьбы подлинные советские патриоты, комсомольцы!.. Могли, умели, потому и победили, даже после своей физической гибели.
Обратим внимание: это ещё 1995-й год, когда Ельцин не допустил ни одного триколора на Красную площадь во время парада ветеранов Великой Отечественной. Чтоб триколор шествовал впереди транспарантов легендарных фронтов — Карельского, Белорусского и прочих, — и вообразить себе никто не мог бы в 1995-м. А вот вода-то камень и сточила, не при Ельцине, так при Путине.
Всё они в Кремле понимали, чуяли, откуда ненависть к капиталистической их власти. Символы важны, но не они главное. И переманивали кремляди народных артистов СССР буквально по одному — на Поклонке сборища стали ключевыми в 2012-м, тут Гунько верно угадал топос. Всё триколорное «зачекинилось» там — теперь даже в самом музее Победы в центральном круглом зале «власик» торчит рядом с флагом СССР.
Не помните, кто первым из мастеров культуры (тогда — на пике популярности в силу компенсаторной ностальгии советской аудитории) пошёл в 94-м публично пообщаться с Ельциным после его преступлений в Чёрном Октябре, — кто отважился показаться с ним на экране в период его максимальной токсичности?
Эльдар Рязанов! Да-да, он, тогда идейный «демократ», не стеснялся задавать вопросы и про то, как президент отважился «добить гадину» в лице депутатов Верховного Совета РСФСР. И Ельцин нехотя, осторожно, но отвечал — а режиссёр буквально на экране улыбочками и удобными вопросами передавал ему свой зрительский рейтинг, протягивал руку помощи токсичному, обагрённому кровью соотечественников реформатору-диктатору. Не удивительно, что вскоре в Москве появился кинотеатр «Эльдар» — как раз за Поклонной горой, по пути на элитные виллы…
Из советских актёров, сохранивших политическую «красную» позицию, я лично знаю только одного — Юрия Назарова. Он, конечно, с правым, славянским уклончиком, но всё же советский патриот. Любил захаживать в редакцию «ЛР» (пока была редакция), без чинов, дружески, с радостью выступал в Доме национальностей на наших вечерах, на 60-летии газеты. Думаю, не случайно он выступал и едва ли не на каждом майском или ноябрьском митинге коммунистов в боевых нулевых, когда они проходили всё ближе к Кремлю — возле гостиницы «Москва» (меж нею и музеем Ленина) читал стихи, бившие всем в самую совесть, словно нашатырём пробуждавшие дремавших…
Но духовные призывы, сколь бы ни были они верны, сами по себе не поколеблют базиса — возвращаюсь к тезису своему. Прогрессивная интеллигенция, сопутствовавшая большевикам, например, — была на вес золота, и подполье ею не разбрасывалось, не «светило». Она после революции 1905-7 годов затаилась, почти слилась с военно-патриотическим фоном (об этом писал Николай Асеев в поэме «Маяковский начинается») — тот же Шаляпин, тот же Репин почти отступились от борьбы с монархией. Однако когда на царя поднажали и свергли князья-либералы и низы, все мгновенно вернулись в строй, и по-новому актуально зазвучала «Дубинушка» (сцена из «Жизни Клима Самгина»).
Коллективные письма — старая практика. Она имеет смысл при ясно-шаткой повестке, когда колеблются значительные массы и им нужен пример знаковых персонажей. Попробуйте из 90-х вспомнить кроме «письма 42-х» какое-то громкое коллективное письмо, которое бы не то что влияло на ход политики, но хотя бы отразило какие-то противостояния?..
Не думаю, что стоило вкладывать столько сил Борису Михайловичу в сотрясание «авторитетов». Многие актёры и актрисы были открыто против Ельцина и капитализма, и даже не снимались почти по этой причине — как Нонна Мордюкова та же, в эфире «Эха Москвы» заявившая похабно куражившемуся после августа-91 Матвею Ганапольскому: «а я думаю, что погибла Россия». Но стоило ли требовать от них большего, чем личная позиция? Был ли простор для манёвра и стремление к некоей коалиции в духе РУСО, как у учёных? АСО(ль)…
Верно, занятая в отличие от коммунистов как раз базисными вопросами (вопросами своей будущей власти — приватизацией) буржуазия, конечно, подзапустила «паблик рилейшнз» с творческой интеллигенцией в нулевых: силовигархии важнее было «дело ЮКОСа», чем какие-то концертики на тему ВОВ. Я-то помню, подо что отплясывала вся семья Путина в 2003-м летом, когда патриотическая повестка была полностью в руках и микрофонах «красных» и «Антикапитализмы» проходили под окнами АП. А вы помните?
Под песню «Ленинграда» — «вэ-вэ-вэ Ленинград, эс-пэ-бэ точка ру…» — такое даже по ТВ не стеснялись тогда показывать. Элита отдыхает, питерский патриотизм, — святое дело… Ну, и «Аврору» долларовый миллионер Прохоров тогда же арендовал под тусовочки нынешних завсегдатаев того самого питерского экономического форума, который вырос из корпоративов журнала «Пионер» (пел им, кстати, всё тот же Шнур — со специального плотика, а с борта «Авроры» его слушала Набиуллина). Костя Сёмин песенку спустя 10 лет написал по мотивам тех танцев-шманцев. Однако битьё в ритуальные барабаны войны (краснознамённой Великой Отечественной, преданной триколорной властью), которое парламентская системная оппозиция использовала для получения новых мест и выплат из бюджета — поднадоело силовигархии, и она начала свою собственную войну, полностью перехватив повестку.
Кто нам про национальные ынтересы рассказывают? Выбежавшая из бутика Шафран и с трудом с 90-х похудевший буржуа Соловьёв. Кто 23-го февраля хэдлайнер? Верный есаул Газманов. Который вовремя спел про офицеров-росиянов, чьё «сердце под прицелом», в «Лужниках-2022» с новым смыслом прозвучало. Да-да, вот такой интегральный у опёршихся на оппозиционеров-неудачников миллиардеров вышел патриотизм — от «Белого дома» 1991-го отсчитываемый.
А против в культурной или даже контркультурной среде кто? «Эй, вставайте, вставайте!» — кому кричать Кибальчишу? Московская рок-коммуна одна разве что и осталась из сколь-нибудь организованных несогласных…
Что имеет сказать теперь против поднапитавшихся новой кровью триколоров та оппозиция, что когда-то, с 1993-го по 2005-й примерно (пока не запретили 7 ноября), смело скандировала «банду Ельцина под суд», а ещё «Ленин — герой, Путин — гем…» (рифма)? Ничего не имеет, может только вяло подпевать караоке-гимн с настолько блёклыми, вариативными словами, что никто их и в Госдуре-то никак не запомнит. Вот так ставка на духовное и проиграла условным попам (духовность — по их части, коммунист тут не конкурент). Соорганизаторам компартий, наверное, надо было задуматься о более принципиальных, базисных вопросах в пропаганде и политучёбе, не злоупотребляя размышлениями у парадных подъездов народных артистов.
Д.Ч.
