Кругом враги, один я воин в поле

Мысли как я, говори как я, слушай меня, и мы подружимся. Нас ждут великие дела, мы новый мир построим… Но когда-нибудь потом. А если не согласен с тем, что Бродский бездарь, Шмелев коллаборант и фашистский подпевальщик, если в глазах не горит фанатичный огонь ортодоксального марксиста – враг, враг и предатель! Не читай Библию, читай Ленина – он новый Бог, новый Христос, новая вера. Думай, как я, и больше никак. Именно такой диалог со своими подписчиками ведет известный в левых кругах блогер Константин Сёмин.

Константин Сёмин – российский журналист, телеведущий, блогер, режиссёр-документалист, публицист и музыкант. Бывший ведущий авторской программы «АгитПроп» («Агитация и пропаганда») на телеканале «Россия-24», ведёт одноименный канал на YouTube. Является автором песен и исполнителем музыкальной группы «Джанни Родари».

Публицистическая деятельность Сёмина впечатляет. На его авторском канале в YouTube можно найти агитационный материал на любой вкус. Вот некоторые его рубрики: «новости», «по живому», «письма», «злоба дня». Особый интерес для любителей литературы представляют его рубрики «изба-читальня», «поэзия и творчество». Все рубрики автор ведет самостоятельно, и служат они лишь для одной цели – агитации и пропаганды марксистско-ленинских идей.

Блогер утверждает, что для него полем боя является не просто информационное пространство, но и сама культура от музыки до литературы. Он уверен в том, что ленинские идеи актуальны и сегодня. По его мнению, буржуазия активно использует культуру, литературу в противостоянии друг с другом. Блогер утверждает, что татарская, украинская, русская и другие культуры используются для того, чтобы столкнуть народы друг с другом за финансовые интересы «эффективных собственников».

В «избе-читальне» автор подбирает и зачитывает тексты, которые могут подходить под новостную повестку дня. Большинство текстов принадлежат перу российских писателей. Представлены как художественные тексты, так и мемуары. Блогер разбирает и зарубежных писателей, интерпретирует их в контексте классовой борьбы. Конечно, не обходится и без чтения некоторых статей В. И. Ленина. Так, например, реагируя на дебаты и споры со своими идейными противниками, Сёмин использует рассказ А. П. Чехова «Хамелеон». Видео, в котором блогер зачитывает рассказ известного писателя, называется «Чехов – охраноте». Произведение Сёмин адресует тем, кто «пытается и размахивать красным флагом, и одновременно съесть пригожинские печеньки». Журналист называет А. П. Чехова своим давним и верным союзником.

2021 учебный год автор «АгитПропа» начинает с рассказа М. А. Шолохова «Родинка». Перед чтением рассказа блогер предлагает гнать мокрыми тряпками всех тех «литературных власовцев», которые сомневаются в том, что М. А. Шолохов – автор «Донских рассказов». Сёмин восхищается искусством писателя, особенно тем, как он в малой форме смог изобразить трагические моменты Гражданской войны. Но если же Сёмину попадется автор, который не является коммунистическим адептом, то он, в лучшем случае, окажется просто не замечен.

Многие стихи и рассказы, которые зачитывает Сёмин, посвящены военной и революционной теме. Журналист убежден, что наступит Третья мировая война. По его мнению, творчество некоторых писателей особенно актуально и сегодня. Так, в одном из видео в рубрике «поэзия и творчество» автор зачитывает стихотворение В. Маяковского «Вам!» без каких-либо комментариев:

Знаете ли вы, бездарные, многие,
думающие нажраться лучше как, —
может быть, сейчас бомбой ноги
выдрало у Петрова поручика?..

Если б он, приведенный на убой,
вдруг увидел, израненный,
как вы измазанной в котлете губой
похотливо напеваете Северянина!

Как и в вышеупомянутом случае, в некоторых видео из этой рубрики просто зачитываются какие-либо стихи без указания авторства. Возможно, какие-то из них выдуманы самим Сёминым. Помимо поэзии, в рубрике автор разбирает музыкальные произведения, их тексты, связанные с его идеологическими взглядами.

Но рассуждения Сёмина о литературе не заканчиваются упомянутыми рубриками. Гораздо интереснее читать его страницы в социальных сетях. Там можно найти немало высказываний о писателях и литературе. Отбор текстов Сёмина политизирован и напоминает о советском времени, когда литературная критика взяла на себя политические функции проводника партийной позиции, политического контроля, и давала писателю вид на жительство в литературе. Литературную позицию Сёмина можно сравнить с «рапповской дубинкой», которая обрушивается на головы писателей, не исповедующих марксистскую ортодоксию в сёминской интерпретации.

Приведем пример. На юбилей двух великих литераторов прошлого столетия – Михаила Шолохова и Иосифа Бродского – Сёмин сказал следующее: «Два конкурирующих юбилея: Шолохова и Бродского. Про первого теперь почти ничего, зато второй облизан. Первый – гений, созидатель, титан. Второй – бездарь и паразит, востребованный только для того, чтобы оскорбить и унизить дело жизни первого».

К Бродскому можно относиться по-разному: можно считать его талант и славу преувеличенными и раздутыми; можно считать, что Нобелевская премия была ему присуждена по политическим мотивам; можно даже, подобно Лимонову, называть Бродского «бухгалтером от поэзии» — но объявлять его «бездарем»… Товарищ Сёмин явно перешел черту, отделяющую идеологические выпады от примитивного бытового хамства. Блогер неоднократно повторял в своих выступлениях, что он всего лишь пропагандист. Эстетические критерии (а можно ли политические убеждения назвать эстетическим критерием?) у него просты: если писатель не курит фимиам советской власти, то он «бездарь и паразит».

Бродского, безусловно, нельзя назвать большим поклонником советской власти: он был судим за тунеядство, был вынужден эмигрировать. Очевидно, что просоветских стихов у него днём с огнём не сыщешь, как и антисоветских. Писатель не виноват, что буржуазия подняла его имя на свои знамена. Думается, что Бродский не хотел быть орудием какой-то идеологии.

Интереснее же всего то, как товарищ Сёмин отвечает на комментарии: «прибежали дегенераты, защищающие «поэта» Бродского». Блогер заявил, что «не испытывает никакого желания знакомиться [с творчеством Иосифа Александровича. – В.Б.] подробнее». Высказывания Сёмина напоминают некогда известную фразу «я Пастернака не читал, но осуждаю». Напомним, что автор «Доктора Живаго» тоже был гоним ортодоксальными партийцами. Пастернак даже был вынужден отказаться от Нобелевской премии.

Безусловно, на все это можно ответить простым обвинением: эти писатели — заклятые антисоветчики. Но вспомним о том, что в результате фанатизма травле подвергались даже самые преданные сторонники марксистско-ленинских идей, такие как Горький и Маяковский. Стоит ли упоминать Шаламова, Мандельштама и других? Мандельштам, например, умер от тифа в пересыльном лагере. Сложно назвать их всех антисоветчиками. Да, быть может, кто-то из них был «не пролетарского происхождения», как Маяковский, кто-то осуждал некоторые пороки и перегибы революции, но стоит ли их за это записывать во враги, гнобить?

Наконец, те самые эмигранты, враги, которые вроде бы не должны были питать особой любви к советской власти – тот же Лимонов или Зиновьев – выступили против перестройки, а творцы, которые не пережили ни репрессий, ни ссылок и были усыпаны государственными наградами, так быстро «переобулись». Правоверный коммунист Роберт Рождественский, писавший патетические стихи о том, что «не изменю флагу цвета крови моей», в 93-м уже подписывался под печально известным «письмом 42-х», в то время как эмигрант Лимонов лежал под шквальным огнём в Останкино.

Сёмин идеализирует СССР, что равнозначно другой крайности – его демонизации. Коммунистический фанатизм блогера может вызвать точно такое же отторжение, как и либеральный фанатизм. Шолохов не писал о войне «хороших красных» и «плохих белых». Он описывал трагедию расколотого народа. Следуя логике Сёмина, нужно отказаться от творчества известных писателей, таких как Шаламов, Лимонов, Бродский, ведь у них были проблемы с советской властью.

Проблема современной литературы не в выборе между нашим наследием, а в том, что общество отказывается как от Шолохова, так и от Бродского в пользу Дани Милохина или Вали Карнавал. Все меньше и меньше читающих людей, и в этом настоящая трагедия. Думается, что, если всех фанатично сортировать классовой линейкой, без человечности, если всем вешать ярлык врага народа, то можно остаться одному на поле классовой борьбы.

Влад БОЙКО, Артель вольных критиков МГУ

---

От редакции: Сперва — почему этот, слегка напоминающий докладную записку, текст о публицисте-коммунисте здесь. Именно потому что недавно понятие «враги народа» в своём толковании попытался ввести в лексикон публицист с другого, радикально правого фланга, Александр Севастьянов. Ответить с моей стороны здесь представляется случай и ему, раз участилось употребление этого тревожащего многих, требующего внимательной и разумной расшифровки словосочетания.

Поддерживая давние советские и ранние постсоветские традиции нашего еженедельника, мы предоставляем поле для дискуссии представителям всех идейных течений — при наличии у них убедительной, интересной читателю, умной и не бранной аргументации. Такие диалоги в бумажной версии «ЛР» в нулевых и десятых занимали порой полосы, причём шли из номера в номер. Помню, даже разнимать главреду нас с Сенчиным приходилось (по поводу Евромайдана спорили — с его, сторонника майдана, стороны прозвучала фраза «могла быть социалистическая революция», с моей — марксистско-ленинская критика этого заблуждения). Как знают наши постоянные читатели, именно благодаря «заботе» государства (конкретно — Владимира Григорьева в Минцифре), которому дискуссии и газеты вообще ни к чему (и, если и без него, даже парламент для дискуссий «не место» — тенденция) — бумажная версия газеты перестала выходить в год её 65-летия.

Но мы упрямо поддерживаем обмен идеями, дискуссионность в доступных нам пространствах, а значит — продолжается и жизнь еженедельника. А уж если дискуссия зашла о знакомом хорошо нам видеопублицисте (этот род публицистики — дочерний по отношению к интернет-публицистике, стартовавшей в нулевых) — сам бог велел нам её сюда и положить. В том числе, и для дальнейшего её развития в статьях других авторов.

Сперва, Влад, — репликой на реплики, наиболее «торчащие» из эмоционального и слегка растерянного текста.

Он уверен в том, что ленинские идеи актуальны и сегодня. По его мнению, буржуазия активно использует культуру, литературу в противостоянии друг с другом. Блогер утверждает, что татарская, украинская, русская и другие культуры используются для того, чтобы столкнуть народы друг с другом за финансовые интересы «эффективных собственников».

Обсуждение актуальности ленинских идей и спасительности для России Сегодняшней его классового анализа международного положения, наверное, мы переместим ближе к финалу (хотя, даже по прошлогоднему опросу ВЦИОМ, только 2% в РФ не знают, что такой Ленин, то есть он неактуален для них; среди всех опрошенных 37% ответили, что это революционер и вождь революции, 16% назвали его вождем мирового пролетариата, 15% — главой государства, 6% — основателем СССР, 5% — первым руководителем СССР, 5% — главой коммунистической партии.). А вот что касается использования национальных культур в буржуазно-националистических целях и в перестроечном СССР и уже после его «растаскивания» именно таким методом — нужны ли ещё доказательства, Влад? Вы ничего такого не замечали за последние десять-двадцать лет? У вас есть что-то опровергающее данный тезис? Вам нужно напомнить, например, с чего началась Первая Чеченская (Ельцин: «Возьмёте суверенитета столько, сколько сможете унести»)?

Война в Чечне шла за нефть, в этой войне не просто национальные культуры, а заодно и архаические религии столкнулись свирепо (ниже приведу пример), но именно народы, которым в СССР нечего было делить, а вот новым (ещё не в полный рост, не в списке «Форбс» ставшим эффективными) собственникам — было что. В условиях социализма, единой на всех социалистической собственности, такого быть не могло: вместе и нефть добывали, и строили трубопроводы, чтобы снабжать нефтью и газом соцстраны, и развивать собственную индустрию (газ — топливо индустрии, прежде всего). Но без именно по-социалистически понимаемого права наций на самоопределение (при котором только и возможно объединение, добровольное) — былое братство народов было вывернуто наизнанку имперским гнётом (эту методологическую и историческую ошибку многие до сих пор считают очень даже здоровым пониманием роли «старшего брата» и ролей наций вообще в этой принципиально равноправной семье). Об этом есть подробнее — мой спор с В.Мединским 2009-го года «Империя или Союз? Спор единоросса и коммуниста«, однако сейчас приведу лишь одну песню почётного гражданина Чечни Тимура Муцураева.

Всё это рукотворная трагедия — которой могло не быть, сохрани наши предки в КПСС Союз (идеализирую и я его тут? отнюдь). И, главное — если бы неприкосновенной оставалась соцсобственность. Но её преступно подвигали в конституции и экономике вместе с Госпланом — кооперативами, акционировнием, а в итоге — частной собственностью на средства производства. И попутно этим подвижкам шли учащающиеся национальные конфликты: по указанной выше формуле, рвущиеся к дележу соцсобственности везде, в малых и больших республиках, будущие властители жали на национализм через культуру.

Кстати, эта, в 1995-м исполненная уроженцем советского Грозного песня — сбылась, возродился город!.. Вслушайтесь без страха в строки Муцураева, в этой песне нет, как в других, национальной ненависти, религиозного фундаментализма. Я не случайно её выбрал именно сейчас, когда новая внутриотечественная война и новая (провоцируемая приобретателями-приватизаторами угольных шахт, АЭС, строителями планов на ДМЗ, территорий) национальная ненависть терзает умы и сердца…

Отбор текстов Сёмина политизирован и напоминает о советском времени, когда литературная критика взяла на себя политические функции проводника партийной позиции, политического контроля, и давала писателю вид на жительство в литературе. Литературную позицию Сёмина можно сравнить с «рапповской дубинкой», которая обрушивается на головы писателей, не исповедующих марксистскую ортодоксию в сёминской интерпретации.

Хочу напомнить, что РАПП прямого отношения к ВКП(б) не имела — это была всего лишь одна из литературных ассоциаций того бурного созидательного времени (имела — к ОГПУ времён иноагента Ягоды, но оставим эту «сладкую» тему иноагенту Д.Быкову). Потому быть «проводником партийной позиции» РАПП настолько не могла, что в итоге была сверху за свою самодеятельность и расформирована с существенными оргвыводами и репрессиями (вы не в курсе, Влад? не причисляете к лику «умученных от партии» в 1937-м Леопольда Авербаха?), уже после создания Союза писателей.

Верно, РАПП и клеймила, и возвеличивала, и в целом пыталась говорить от имени пролетариата и оценивать пользу произведений писателей и самих этих писателей для рабочего класса — но с ВКП(б) и тем более «линией партии» это связано не было. Скорее, в те, 1920-е годы шло социалистическое соревнование разных объединений — за наибольшую убедительность в объяснении и обосновании творческого процесса в период социалистической реконструкции хозяйства, коллективизации, индустриализации. Задачи самой жизнью ставились перед писателями столь масштабные, что и в толковании этих задач были разночтения, прения, трения. Вспомним, как РАПП сурово относилась к Маяковскому (и всему ЛЭФ) — он и застрелился-то с мыслями о незаконченном с рапповцами споре (есть в предсмертной записке), для неё не было авторитетов, а вот дискуссия тогда не ограничивалась вообще ничем и никем!

Насчёт дубинки вы явно преувеличиваете. Другой вопрос, что Сёмин подходит к теме партийности литературы (которую не надо понимать банально и прямо — как наличие партбилета, тот же Маяковский из партии вышел за год до революции, когда вышел из Бутырок), однако даже в случае Шолохова эта партийность не носила выспренного характера. Это же его знаменитый ответ Сталину на пожелания в устной беседе о Мелехове и возможной редакции «Тихого Дона»: «От белых я его уведу, но к красным не приведу».

Вы верно пишете, что раскрывал и в рассказах и в романе Шолохов трагедию народа на Дону (правда, и тут не нужно идеалистского мрака, следует подходить диаматически: трагедия одних, сходящих с исторической сцены паразитарных классов, но торжество других, созидающих). Но о такой литературе сейчас говорить не просто рано, а бессмысленно. Не с кем говорить: публичный, большой премиальный процесс замкнулся в кругу давно известных авторов, пролетарская премия в стране только одна, а в миллионный раз чествуемый книготорговцами богоискатель Водолазкин — это вам не Платонов. Кстати, писатель глубоко пролетарский, действительности не лакировавший, и за это полюбившийся диссидентам.

Блогер неоднократно повторял в своих выступлениях, что он всего лишь пропагандист. Эстетические критерии (а можно ли политические убеждения назвать эстетическим критерием?) у него просты: если писатель не курит фимиам советской власти, то он «бездарь и паразит». Бродского, безусловно, нельзя назвать большим поклонником советской власти: он был судим за тунеядство, был вынужден эмигрировать. Очевидно, что просоветских стихов у него днём с огнём не сыщешь, как и антисоветских. Писатель не виноват, что буржуазия подняла его имя на свои знамена. Думается, что Бродский не хотел быть орудием какой-то идеологии.

Антисоветских стихов у Бродского предостаточно, но они не имеют явной политизации. «Вынужден эмигрировать» звучит странновато в контексте вполне разделяемой вами картины «империи зла», в которой конечно никакого свободного выезда не было. Значит, не эмигрировал, а как Солженицына (со всей семьёй) — выпустили, причём и перелёт организовали. С Лимоновым был иной манёвр: КГБ предложил ему либо-либо: сотрудничество-информаторство, в силу частых визитов в посольства, либо мягкую эмиграцию, куда захочет. Захотел Лимонов с Щаповой — в США, тоже не продешевил (как поначалу ему казалось). Тоже странно — не одного, а с гражданской женой выпустили (она и была в посольства вхожа изначально), именно выпустили, а не выгнали.

А вот насчёт невиновности Бродского в том, что стал любим буржуями — ну, что за наивность, Влад? Как отметила пожилая Ахматова тогда, ещё когда шёл невыдуманный процесс за реальное тунеядство: «нашему рыжему делают биографию»… Вот с этой биографией талантливого «выкидыша» социализма, Бродский и взошёл на лестницу своей славы. Вполне осознанно отсылая читателей как в творчестве, так и в жизни к авторам преимущественно англоязычным. А уж стёб его над Георгием Жуковым, причём в форме поминовения только что усопшего, те самые «прохорЯ» из тюремной «блатной музыки» — ниже всякой критики…

Кстати, Сёмин ошибся в потоке уже собственных эмоций — покоиться прахом сам Бродский планировал отнюдь не в США. Как человек курящий, то есть в принципе знакомый с влекомыми этим занятием проблемами, он купил заранее себе место на венецианском кладбище. Прихоть поэта… Да, на родину его не тянуло, хотя пышность похорон ему в 1996-м тут была гарантирована не слабее приёма в 1994-м Солженицына (который ехал с ксерокопиями документов! так боялся что призрак «красно-коричневых» может вернуться — эту эксклюзивную информацию поведал мне томский писатель Вадим Макшеев, общавшийся в номере гостиницы «Октябрьская» с Солженицыным).

«Курить фимиам советской власти» — просто исторически нелепый, неуклюжий образ. Фимиам — это где фавны, гетеры, фурии и фемины, где элита, где вечеринки Ивлевой, а не грохот индустриализации и Маяковский с Демьяном Бедным. Не по этому критерию отбор критикуемых Сёминым происходит. Вознесённые в период Холодной войны писатели-эмигранты по-разному были чужды СССР — кто громче, кто тише…

Поэт Бродский не был явным проповедником капитализма, однако самим примером своего пребывания и преподавания в США и других, приглашавших его странах, конечно служил замечательным исключением из советского «облико морале» (если вы читали его фривольные и местами просто похабные верлибры Венецианского цикла — поймёте меня). И что награждён он был Нобелевкой с политическим подтекстом, сомнений нет (1987-й, шёл второй год перестройки, Горби тоже хотел «нобельнуться»). Был ли Бродский адекватно такому уровню награды совершенен в стихах — вопрос открытый, вопрос большой не только для Сёмина, но и для Клима Жукова, который не ленится по-словесно анализировать его ранние поэмы.

Что был талантлив, напорист — при напускной монотонности и скуке, — спору нет. Но вот сравним-ка его с Пабло Нерудой, например? Что-то не того уровня всё же выходит автор, да?

Солженицын куда истовее хитромудрого и везде поперечного Зиновьева (он своим Ибанском в «Зияющих высотах» всё сказал — Здесь, и стал супериздаваемым на десятилетия Там) взывал к «цивилизованному миру» из США — звал к ядерной расправе над СССР, и не только потому что прозаик — он личное ставил всегда выше общественного. Он личную месть Системе за свою вполне заслуженную посадку в Гулаг поставил целью жизни, и её добился в итоге. Потому именно советским патриотом Шолоховым данное ему прозвище «литературный власовец» — вполне себя оправдало. Вот он был настоящий враг народа — хотя в следственных документах не «дослужился» до такого определения.

Можно ли поставить с ним рядом Акунина (это я уже Севастьянову), который эстетизированно воспел в «Фандорине» царизм и реставрацию всей дореволюционности — куда истовее Михалкова? «Это вряд ли» — как говорил товарищ Сухов из «Белого солнца пустыни». Не те масштабы — и заявлений, и убеждений, и конфликта идей, Систем, культур (буржуазная, олигархическая родина с одной стороны — с другой буржуазный Акунин, переселившийся в Париж задолго до 2022-го).

Вряд ли стоит и здесь предъявлять претензии Сёмину — всего лишь устраивающему своеобразную переоценку ценностей и иерархий писательских (и рокерских) авторитетов. Сейчас, между прочим, эту же переоценку ведут в школьных учебниках, но отнюдь не с классовых, не с марксистско-ленинских позиций (заменяя сорокинское «Голубое сало» соцреализмом — но в скромных масштабах). Крен российской культуры в сторону элитаризма, индивидуализма, с ненавистью к человеку труда, к «совку» — за три постсоветских десятилетия вышел столь явный, что глубоко антисоветские по духу, собчаковские подмастерья, поклонники Шмелёва и Ильина, просто не могут поступить иначе — нет пространства для манёвра, нет авторитетов за пределами классово-близкого им мира.

А народу мыслящему нужен близкий и понятный исторический позитив, нужны герои, а не антигерои и тунеядцы в качестве национальных величин. Не помните, что Ленин говорил о монументальной пропаганде, например? Перечитайте, Влад — вы удивитесь, насколько это актуально в откатившейся не только экономически, но и культурно на век назад Расеюшке начала 21 века! Социальный регресс — затягивает. Там дальше-ниже по ступенькам не только царизм, там феодальная раздробленность… Страшно там, неохота туда большинству — тому самому всесозидателю пролетариату, 80% природных и вообще материальных богатств которого сконцентрировал в своих руках численно и культурно ничтожный правящий класс. Вот и ведут в Минкульте, Минобразе (куда ж им деться?) по-сёмински переоценку именных иерархий, складывавшихся в 1980-90-х, когда советская культура не просто не могла быть, как ранее советское кино и поэзия, международной пропагандисткой социалистического строя, а встраивалась в задаваемые умным и хитрым диссидентством образцы гражданской отваги и таланта, терпела поражение на весах уже у советского же народа, на своей территории…

Вот об этой трагедии (как о великом благе) писали книги разве что либеральные литкритики а ля Бенедикт Сарнов да Станислав Рассадин, и в формате видеоблога об этом не расскажешь. Зато можно о другом — рок-музыке, рок-поэзии, например. Начинать тут надо с малого, и у Константина получается вовлекать в такую визуализированную литкритику тех, кто ранее не знал что это такое и зачем…

Да, и «правоверный» (снова моветон — религиозные аналогии к атеистам плохо применимы) Роберт Рождественский подписи именно письменной (автографа) под злополучным письмом 42-х не ставил — позже, после смерти поэта в 1994-м это опровергали и его друзья, одним из которых был Владимир Бушин, с коим я имел счастье общаться, брал в Красновидово большое интервью для «ЛР» в 2015-м…

Дмитрий ЧЁРНЫЙ