Автор: На премию им. Демьяна Бедного, номинация «проза», малая
Коллектив – это живой организм, у которого есть и своя голова, и своя задница. Чундиков, по единодушному мнению коллег, считался головой. Но слишком строптивой. Поэтому задница его и уволила. Ну это если образно.
А если серьёзно, то рассуждать на эту тему Чундикову не хотелось. Тем более, что через месяц после его увольнения их научный центр попросту разогнали. Как скопище заигравшихся детей. И причина оказалась более чем весомой: учёные мешали серьёзным дядям делать деньги.
В здании научного центра открыли развлекательный комплекс «Обновление». Его владельцем стала та самая задница, которая уволила Чундикова. Задница, правда, носила мужское имя, хотя и довольно странное − Безбулдыкин Адам Ильич. Бывший горе-учёный, переродившийся с помощью своего тестя-чиновника в крутого предпринимателя.
Чундиков оказался в патовом положении: он не знал куда идти и что делать. Положение усугублялось тем, что сократили и жену Чундикова Капитолину Марковну, кандидата филологических наук местного университета.
− Ну, и куда мы с тобой теперь поплывём на утлом челне порядочности? − неожиданно витиевато спросила она Чундикова и, упав ему на грудь, разрыдалась.
«Мы» − означало не только Чундикова и его жену, но и двух прелестных девочек: Дусю и Тусю.
Осознав это, Чундиков впал в ступор. С упёртым в потолок взглядом, он пролежал на диване три дня и три ночи. Но жизнь — не сказка. В богатыря Чундиков не переродился, лежание облегчения не принесло.
Пришлось вставать и в кипе свежих газет, которые купила Капитолина, искать работу. Увы, учёные никому не требовались. Головы превратились в головёшки. Отходы от костра реформ. От бессилья Чундиков заплакал.
На следующий день он вместе с женой стал на учёт на бирже труда. Чундиков оказался в низине жизни, покрытой густым туманом.
* * *
Впрочем, чем отличаются учёные от обыкновенных людей? Тем, что они не от мира сего.
Поэтому, немного успокоившись, ум Чундикова вернулся на свою привычную орбиту – на орбиту творческой мысли.
Дело в том, что уже около пяти лет Чундиков работал над созданием удивительного прибора – Определителем Реально Заработанного, сокращенно ОРЗ. Или реально сделанного – ОРС. Но это, согласитесь, звучит несколько хуже. Поэтому Чундиков твёрдо решил называть прибор ОРЗ и никак иначе.
Толчком к созданию такого прибора послужило то, что учёным постоянно меняли принципы и системы оплаты труда. То по одной схеме начисляли, то по другой.
Вот Чундиков и решил создать такой прибор, который бы идеально точно определял реально заработанную сумму бюджетника и не зависел бы от ухищрений чиновников.
Самое волнительное заключалось в том, что прибор был почти готов. Требовалось решение лишь одной проблемки. Но это решение в голову Чундикову никак не приходило. Уже два года его старания были тщетны. Но, тем не менее, Чундиков не сдавался. Он думал, думал и думал.
И вот – свершилось! Решение проблемки явилось Чундикову во сне в виде его школьного учителя физики Самуила Яковлевича Гошкенберга, которого за глаза все ученики называли весьма символично – Herr Pojmjosch.[1]
Потому что Самуил Яковлевич был буквально помешан на своём предмете и всегда старался рассказать обо всём сразу. От этого его объяснения были довольно путанными и часто малопонятными.
Так вот Самуил Яковлевич пришёл к Чундикову во сне и дал какую-то бумажку:
− Тебе передали, Гриш! – сказал он и исчез.
Чундиков хотел спросить, кто, но не успел. Он развернул бумажку. Там было решение проблемки. От неожиданности Чундиков проснулся. Но формулу запомнил. Он тут же записал её дрожащей рукой в блокнот, который всегда лежал на прикроватной тумбочке.
Через неделю прибор был готов. Он представлял собой подобие градусника со шкалой до ста пятидесяти единиц. По идее включённый прибор нужно было поднести к работнику, и индикатор тут же должен высветить процент выработки и сумму заработанного.
Чундиков поднёс прибор к себе и включил его. Индикатор зашкалил за сто пятьдесят единиц. Это означало, что он, Григорий Петрович Чундиков сделал гениальное изобретение. То есть произвёл нечеловеческую работу.
Тут же высветился денежный эквивалент – миллион долларов. Размер Нобелевской премии.
Дальнейшие действия Чундикова походили на действия ребёнка, в руки которому попала интересная игрушка. Он начал измерять сумму реально заработанного у всех домочадцев.
У кота Гергуши заработок равнялся нулю. И это неудивительно. Целыми днями он лежал в кресле без движения как огромная чёрная шапка.
У жены, которая из пары пустяков готовила обед, сумма заработанного составила девятьсот пять рублей, шестьдесят копеек..
У пришедших со школы Дуси и Туси – два и три рубля соответственно. Как только прибор это показал, девочки в один голос заревели: они получили двойки за сочинение.
Чундиков был в восторге. Прибор работал как часы.
* * *
Чтобы дать своему детищу ход, Чундиков стал оббивать пороги различных учреждений. И всюду его встречали хорошие, открытые для взяток люди. То бишь чиновники. Но, увы, дать им было нечего. Кроме кукиша, естественно. Поэтому и футболили они его от всей души. Развлекались, как хотели.
И всё-таки до министра Чундиков дошёл. Им оказался моложавый мужчина с внимательными глазками и интересной фамилией – Нетудысуйко Филипп Петрович.
− Слышал, слышал про ваш чудо-прибор! – бодро начал министр, едва Чундиков зашёл в кабинет. — И что же вы хотите?
− Поставить прибор на службу государству, − сказал Чундиков заранее заготовленную фразу.
− Похвально, похвально, − пробарабанил министр пальцами по столу. − А не могли бы вы показать действие вашего прибора на сотрудниках нашего министерства?
− Мог бы, − растерянно произнёс Чундиков. Честно говоря, он не ожидал такого поворота событий.
− Вот и ладненько. Пойдёмте, протестируем весь отдел, − министр поднялся из-за стола, и они пошли по кабинетам.
Казалось, Жар-птица успеха была уже у Чундикова в руках. Но тут случился элементарный облом: прибор забарахлил. Он всем показывал одну и ту же сумму заработанного – сто рублей.
Чундиков краснел, бледнел, бормотал извинения и порывался уйти. Но министр настоял на полном проведении замеров. Более того, после тестирования сотрудников, он пригласил Чундикова в свой кабинет.
На ватных ногах Чундиков пошёл. Он чувствовал себя шарлатаном.
В кабинете министра Чундиков стал истово извиняться: «Вы простите, но я это… того…»
− Да бросьте вы, − отмахнулся министр от назойливых оправданий. – Ваш прибор исправен. Просто сегодня сотрудники неважно сработали. А изобретение ваше мне понравилось. Оно идеально вписывается в нашу концепцию нанотехнологий. Мы его сразу же запустим в серийное производство. Но при одном условии.
− Каком? – напрягся Чундиков.
− Если объём реально заработанного чиновниками прибор будет в двадцать раз увеличивать, а объём реально заработанного бюджетниками в двадцать раз уменьшать.
− Почему именно в двадцать? – опешил Чундиков.
− Для соблюдения принципа амбивалентности, − туманно пояснил министр. − Поверьте мне на слово, у чиновников хлопот хватает и без этого чуда-изобретения, − добавил он.
− Извините, а как же один и тот же прибор может показывать по-разному?
− А вы предоставьте два. ОРЗ- 1 будет учитывать якобы реальный заработок чиновников, а ОРЗ-2 — бюджетников.
− Ну ведь это обман, − не сдержался Чундиков.
− Зачем же так резко? – приподнял министр левую бровь. – Просто дифференцированный подход, не более того. Впрочем, если вы не согласны, то я вас не держу.
− А можно я подумаю? – робко спросил Чундиков.
− Конечно, − сухо ответил министр и нажал кнопку на столе.
В кабинет, блистая длинными ногами, вошла молоденькая секретарша.
− Оксана Марковна, дайте Григорию Ивановичу наш телефон. Он завтра в первой половине дня вам позвонит. А вы мне потом сразу же доложите.
− Хорошо, Филипп Петрович, − с готовностью ответила секретарша.
− До свидания, − попрощался Чундиков с министром и последовал вслед за Оксаной.
* * *
Ночью Чундиков почти не спал. Он лишь время от времени проваливался в какое-то вязкое забытьё. Терзался, принимая решение. Другими словами, занимался с совестью перетягиванием одеяла.
Когда он натягивал одеяло на себя, на маленькую беззащитную совесть было больно смотреть: она становилась какой-то жалкой и забитой. Если одеяло перетягивала совесть, Чундиков оставался голым. В буквальном смысле этого слова. А какая у голого жизнь? Ничтожная. Весь смысл такой жизни – прикрывать двумя руками срам и мечтать провалиться сквозь землю.
Короче, когда к утру Чундиков очнулся то ли от яви, то ли от сна, решение у него вызрело. Он позвонил в министерство и сказал:
− Я согласен.
В тот же день Чундикова назначили руководителем Нанотехнологического центра «Аут».
* * *
Через пару месяцев во всех бюджетных организациях страны были поставлены стационарные приборы ОРЗ. После рабочего дня каждый работник проходил через него как через металлоискатель в аэропорту.
Индикатор чётко указывал объём выполненной работы и сумму реально заработанного. Всё было точно, как в аптеке, поэтому спрашивать с власти повышения зарплаты бюджетники прекратили. Им было нестерпимо стыдно за свою неумелость в жёстком формате рыночных отношений.
А если всё же кто-то заикался о достойной зарплате, то ему резонно отвечали:
− Как работаете, так и живёте!
И оспорить это было фактически невозможно. С наукой не поспоришь.
− Вот когда результативность труда бюджетников сравнится с результативностью работы чиновников, тогда и можно будет говорить о возрождении страны и хорошей жизни для всех, − сказал по телевидению в своём выступлении министр нанотехнологий Филипп Петрович Нетудысуйко. − В противном случае разговоры на эту тему являются обыкновенной демагогией и ничем не обоснованным популизмом.
Возразить министру было нечем.
Что касается Чундикова, то он зажил на широкую ногу. У него даже служебный автомобиль с личным шофёром появился.
Единственное неудобство – совесть иногда донимала. Ну, да тут главное перед ней не заискивать. И всё будет нормально.
И ещё: последнее время Чундикову стало казаться, что и не голова он вовсе в новом коллективе, а нечто другое.
Ну это уже совсем чепуха, о которой и говорить не стоит.
Виктор СУМИН
[1] Господин Поймёшь. (нем.)
Да, изобретатель Бабский (из Светлой личности Ильфа и Петрова) вместо веснулина наверняка бы придумывал что-то похожее. Не хватает оптимистичной концовки, когда охранник зоопарка Иван Карлович вывел изобретателя на чистую воду, так как устройство заглючило при оценке его труда ( показав ноль рублей).