Автор: «“Привет, меня зовут Сергей Оробий, и я литературный критик!”. Звучит как приветствие на собрании Анонимных алкоголиков, и недаром» [10], – так начинается одна из заметок, в которых трезвомыслящий автор рассуждает о том, как готовить книжный фреш и как не читать книги, почему веб-проза вышла из гоголевской «Шинели» и почему нон-фикшн делает людей оптимистами. Критик мастерски умеет поймать читателя заголовком. «Лайкни Ильича», «Рождение романа из музыки блога?», «Глас вопиющего в Швейцарии», «Зубы на “Полку”, или Жизнь насекомых», «Чувство жанра, или о повести бедной замолвите слово» – череда цепляющих глаз и вызывающих культурный рефлекс заглавий может быть легко продолжена.
«Такие прозаики как Михаил Шишкин или Сергей Соловьев во многом сформированы именно традициями западноевропейского романа; прилепинская “Обитель” создавалась не без оглядки на литтеловских “Благоволительниц” – да и вообще русская проза становится более полифоничной, больше ценит сюжет, все более умело обходится с повествовательными техниками» [2]. Нетрудно угадать, что это пишет филолог. Сергей Павлович Оробий (р. 1985) – кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка как иностранного в Благовещенском государственном педагогическом университете. Его жизненную и профессиональную ситуацию точно обрисовывает несколько абсурдное название одной из его статей: «Как русскому преподавателю учить китайских студентов зарубежной литературе?»
Однако на вопрос, по какому ведомству он сам себя числит, Сергей Оробий отвечает: «Преподаватель я 6–8 часов в день с понедельника по пятницу, в остальное время – критик» [4]. Более 5 000 км между Центральной Россией и Благовещенском, стоящим на Амуре близ границы с Китаем (если кто забыл), не мешают ему быть заметной фигурой в литературном пространстве, для которого географические координаты уже не играют определяющей роли. Стоит только запомнить его имя – и оно тут же начнет встречаться, будь то опрос на портале «Textura» «Гуманитарные итоги 2010–2020. Литературный критик десятилетия» или опрос на «Полке» «Главные русские книги XXI века: как голосовали эксперты».
Сергей Оробий – автор свыше 400 статей о современной литературе. Он печатался в журналах «Октябрь», «Знамя», «НЛО», «Homo legens», «Лиterraтура», «Знание-Сила», выступал как колумнист на Lit-ra.info и «эксперт по чтению» для Smart Reading. Он ведет литературные блоги и издает научные монографии, среди которых «“Бесконечный тупик” Дмитрия Галковского: структура, идеология, контекст» (2010), «“Вавилонская башня” Михаила Шишкина: опыт модернизации русской прозы» (2011), «Матрица современности: генезис русского романа 2000-х гг.» (2014).
Сергей Оробий пишет не только рецензии и заметки, но и годовые литературные обзоры, разделенные по сезонам. Этот жанр приобрел популярность в XIX веке, но остается не по зубам многим критикам ввиду объективной необходимости иметь несмыкаемый глаз (пусть он иногда и начинает судорожно подергиваться) и острый нюх на литературные новинки, а также созерцать книжный ландшафт с высоты птичьего полета. Сергей Оробий приветственно открыт всем ветрам современной русской литературы. В предисловии к содержательному интервью «В поисках новой цельности», которое в 2013 г. взяла у него Ольга Балла, отмечается, что он «представитель (и создатель) нетривиальной исследовательской позиции, состоящей в стремлении изучать текущий литературный процесс, литературу в становлении – как целое» [3].
Критик может фиксировать литсобытия и цитировать понравившихся и непонравившихся ему авторов, но за всем чувствуется его взгляд – эрудированный, доброжелательный и немного ироничный. Свои тексты он строит как доверительный разговор с читателем, которому симпатизирует, но от которого, правда, ожидает некую эстетическую выучку и готовность «шевелить извилинами». На фотографиях Оробия мы видим доброе интеллигентное лицо с бородой и в очках типа кабинетного ученого, вышедшего на прогулку. Такой человек не опускается до оскорблений и ругани, что весьма ценно для сегодняшней критики.
Ёмкость письма и концентрированность мысли составляют отличительные черты Сергея Оробия. Он принципиально бежит многословия. Ему присуща как сестра таланта, так и брат краткости. Оробий умеет несколькими мазками охарактеризовать произведение и наметить эволюцию писателя. Штрих – ключевое слово при описании стиля критика. Его оригинальные отзывы несут печать импрессионистичности и легко запоминаются. «Седакова – глубоководная рыба мировой культуры» [7]. «В “Легких мирах” прекрасно сошлись пресловутые “Россия шансона” и “Россия айфона”» [8]. «“Ленин” Данилкина выглядит не как биография вождя, а как очередной мавзолей ему: надёжнее, чем под двумя метрами кладбищенской земли, покоится Ленин под изощрённейшими стилистическими пассажами» [6]. «Бабелевский след тут очевиден: роман Прилепина [«Некоторые не попадут в ад»] не сильно покривив душой можно назвать “Конармией XXI века”» [7]. «[В сборнике стихов «Детская книга» Дельфина] сквозит чем-то жутковатым, будто Агния Барто вышла замуж за Лавкрафта» [7]. «Массовый роман отощал – теперь это быстро написанный романоид, разверстанный до размеров не самой толстой книжки» [2]. «Если у нас ещё не принято широко пользоваться понятием “элитарная критика”, то “Сумма поэтики” [А. Скидана] – хороший повод, чтобы ввести его в обиход» [5].
В критике Сергей Оробий равняется на Льва Данилкина, которого описывает как «западника с Прохановым в анамнезе», «удачно соединившего в себе Белинского и Вудхауза» [1]. Оробий называет его классическим типом русского критика, для которого «разговор о книге – бикфордов шнур очередной опасной концепции» [1]. Он солидаризуется с задачами критика, которые формулирует Лев Данилкин: «первая – рассказать про чужой текст, объяснить его значимость и показать, как он устроен, и вторая – сделать текст со своей “музыкой”» [1]. Последнее стоит особенно отметить. Оробий полагает, что в процессе разбора текста критик создает собственный аналитический язык, а не просто разжевывает неразумному читателю, «что хотел сказать автор». Он стремится избежать догматизма и отказывается от оперирования привычными оппозициями («канонизация / разоблачение», «элитарное / массовое», «реализм / постмодернизм»). Для него главное – описать явление, а не приклеить на него ярлык из имеющегося литературоведческого арсенала. Критик вспоминает, что свободу и увлекательность научного мышления ему открыли «Словарь культуры XX века» В. Руднева и «Бесконечный тупик» Д. Галковского.
Сергея Оробия интересует прежде всего современная проза, диалектика её разнообразия и единства. Он считает роман «матрицей современности» и именно за ним видит будущее русской литературы, представляя его как полифонический текст, в котором оригинальность переплетается с цитатностью. Читателя, несомненно, порадует, что критик оптимистично смотрит на русское литературное «сегодня» и «завтра». Нынешнюю эпоху по сложности и многообразию он сопоставляет с 1860-ми, подарившими нам великие романы. 2010-е для него – время стабильного процветания, «стремительное разбегание литературных галактик» [2], когда Большой взрыв уже позади. Сейчас невозможно выделить одного «главного» писателя: «“У нас нет литературы”, – восклицал критик XIX века. “Сколько у нас литератур?” – такой вопрос встаёт перед критиком XXI столетия» [2]. Однако отмечается общая тенденция: включенность отечественной литературы в мировой контекст, выход из полупровинциальных границ советского периода. Оробия также интересует изменение литературного процесса в условиях интернета. Он указывает на «лайкозависимость» теперешней словесности.
Важнейшее достижение современной литературы состоит в том, что она «сумела соединить пресловутую русскую “духовность” со сложной модернистской техникой» [3]. Вместе с тем критику не близки нарочитое усложнение формы (как у Саши Соколова), «мессианская линия», замкнутость на социальной проблематике (З. Прилепин, Г. Садулаев, Р. Сенчин), искусственность «филологической прозы» (А. Жолковский, Е. Водолазкин). Задача книги – быть пассионарной, предсказывать и подготавливать изменения следующих десятилетий.
Оробий подчеркивает, что «правда жизни» для русского читателя остается ценнейшим свойством литературы. Из этого вытекает актуальность реализма, преображенного, впрочем, «авангардистскими, концептуалистскими и прочими прививками» [2]. Указывая на склонность аудитории к невымышленным текстам, сам автор в последние годы стал больше внимания уделять нон-фикшн. Ещё в 2019 г. он парадоксально признавал, что «(почти любой) нон-фикшн сегодня читается с куда большим интересом, чем (почти все) романы» [7]. Сравнивая критическую активность Оробия на протяжении 2010-х с началом 2020-х (вернее, с теми её следами, которые нам удалось обнаружить), приходится говорить о наметившейся трансформации его позиции.
В 2023 г. Сергей Оробий продолжает писать о книгах и призывает читать, а значит, быть соучастниками века. Он уверен: «Чтение – это по любви» [9]. Отрадно добавить, что и критика бывает – по любви.
Анастасия МАКАРОВА
- Гуманитарные итоги 2010–2020. Литературный критик десятилетия.
- Оробий С. 5 гениев и 45 талантов // Лиterraтура. 2014, № 17.
- Оробий С. В поисках новой цельности. Интервью // Знание-Сила. 2013, № 1.
- Оробий С. В совсем уж непризнанных гениев не верю: всем в конце концов воздают по заслугам. Интервью.
- Оробий С. Критика vs поэзия: поверх границ // Октябрь. 2013, № 11.
- Оробий С. Лайкни Ильича // Homo Legens. 2017, № 4.
- Оробий С. Литературный обзор: зима, весна и лето-2019 // Homo Legens. 2019, № 1.
- Оробий С. Портал в иные миры (о книгах Татьяны Толстой) // Homo Legens. 2014, № 4.
- Оробий С. Чтение 2.0. Книги – как форма прокрастинации?
- Оробий С. Чтение 2.0. Книжный градус.
Анастасия Вадимовна Макарова окончила бакалавриат филологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова по специальности «Русский язык и литература». В настоящее время учится в магистратуре МГУ на кафедре истории новейшей русской литературы и современного литературного процесса. Занимается литературой и философией Серебряного века, творчеством Н.К. Рериха, изучает проблему синтеза искусств. Артель вольных критиков МГУ.
