Автор: Часть третья
Подготовив заранее слова, которые, по моему мнению,
должны были убедить комиссара зачислить меня в число
курсантов, я наконец постучал в дверь.
Константин Градополов, «Воспоминания боксёра»
Как часто бывает в больших городах после сильного летнего ливня, на автомобильных дорогах образовались неслабые заторы. Водители, старались не пробив баллоны на колёсах и не поцарапав корпус своей машины, объехать упавшие на проезжую часть сухие ветки, перестраивались в одну полосу. Огромные лужи порой полностью перекрывали целую улицу, заставляя снижать скорость до пяти километров в час.
Тренер принял все эти неудобства со спокойным стоицизмом человека повидавшего и пережившего вещи и посерьёзнее. Дорога его домой из Измайлова лежала через самый центр Москвы, и он невольно залюбовался иллюминацией преобразившейся в последние годы Первопрестольной.
На Садовом кольце машины побежали быстрее. Тренер сделал звук радиоприёмника погромче. Музыкальная передача сменилась новостями. Первым желанием Виктора Петровича было переключиться на другую волну, но он почему-то не сделал этого, а продолжил слушать о происходящих вокруг него событиях, которым раньше не уделял почти никакого внимания.
Первые годы его жизни совпали с последними годами существования СССР, когда символом успеха считались варёные джинсы, а вся воспитательная работа с молодёжью незаметно переместилась в видеоклубы, где плохо двигавшийся по рингу качок-любитель побеждал советского монстра в исполнении широкоплечего блондина.
Тотальный индивидуализм, ценности мещанского быта, пропитавшие сладким ядом ментальность незащищённых твёрдыми принципами людей, правили свой бал на радость новым «друзьям» России. Впервые сомнение в нормальности происходящего кольнуло его сердце, когда «добрые» лидеры Европы, злобно ощерившись, не поддержали совершенно законное возвращение Крымского полуострова в юрисдикцию России.
Разве не с Россией воевали они в середине позапрошлого столетия? Разве не они называли СССР империей зла, подхватив ловко ввёрнутую фразу актёра второго плана Рональда Рейгана, иронией судьбы вознесённого на место президента США?
Но тогда, извините, господа хорошие, передача Крыма в административное подчинение УССР — такое же преступление, как и те, о которых вы любите трубить направо и налево! Или преступление для вас всё, кроме передачи земель Крымского полуострова, да и не только их и не только в УССР?
Как раздували пропагандисты значение падения Берлинской стены и объединения Западной и Восточной Германий! Воссоединение одного народа! Высшая гуманитарная ценность! Как быстро эта ценность потеряла свое значение в их речах, когда разговор зашёл о воссоединении Русского народа!
Эти мысли, появившиеся у него тогда, в четырнадцатом году, не сильно поменяли его мировоззрение в целом, просто оставили зарубку на память, определили его генетическую принадлежность к своей нации и стране. Личное благополучие, комфорт и размеренность существования продолжали оставаться у него на первом месте.
Слушая радио по дороге в спортзал и обратно, он не задумываясь менял радиостанцию, как только на ней появлялась новостная программа. Даже реклама принималась им более толерантно, ибо не всегда, но довольно часто рассказывала о новых продуктах и событиях.
Сегодня, после уже второй встречи со своим учеником, тренер начал воспринимать окружающий его мир по-другому. Оказывается, есть люди (и не абстрактные персонажи, глядящие на тебя с плакатов и листовок, а те, с кем ты жил все это время, общался, обменивался впечатлениями, просто разговаривал на важные и не очень темы), которые переживают происходящее с вашей общей страной совсем по-другому. Люди, считающие необходимым положить свои умения и талант на алтарь общей победы. Разве не это самое важное в жизни?
За размышлениями и воспоминаниями дорога к дому пробежала незаметно. Шлагбаум, установленный советом дома при въезде во двор, открылся автоматически, просто считав номер внедорожника. Успехи в применении радиоэлектроники, широко применяемой в коммунальном хозяйстве Москвы, были очевидны.
Припарковав машину, тренер поднялся к себе в квартиру. Ужинать не хотелось. Повертев в руках смартфон, Виктор Петрович несколько раз спросил себя, не поздно ли звонить в такое время человеку, с которым давно не виделся. Махнув рукой на правила вежливости и прочие условности, при определённых обстоятельствах только мешающие делу, он всё же нажал кнопку вызова.
Ответили почти сразу. Это был хороший знак.
— Добрый вечер, Виктор, какими судьбами? — приветствовали его на другом конце линии хорошо поставленным голосом, привыкшим отдавать распоряжения.
— Добрый вечер, Михаил Андреевич, простите, что поздно. Хотел посоветоваться. «Мы могли бы завтра увидеться?» — спросил Виктор Петрович.
— Мы вроде договорились на «ты»? — напомнил ему человек, названный им по имени-отчеству.
— Да, Михаил Андреевич, извини. Время бежит. Это я по неизбывной привычке обращаться на «вы» к старшим товарищам, — пояснил Виктор Петрович.
— Хорошо, сможешь подъехать завтра пораньше, часам к восьми тридцати утра, прямо ко мне на службу? Адрес военкомата помнишь?
— Помню.
— Только сразу хочу предупредить, если вопрос о том, что кому-то нужна бронь или что-то типа этого, не трать ни свое, ни моё время, — посоветовал Михаил Андреевич.
— Нет, речь не об этом.
— Добро, до встречи.
— До встречи, — повторил за собеседником Виктор Петрович и, коснувшись пальцем красного кружка на дисплее, отключился от абонента.
Первый шаг был сделан, а с первого шага начинается любой путь, каким бы длинным он потом ни оказался и какие преграды ни пришлось бы преодолевать для его завершения.
Впервые за много лет утром следующего дня тренер решил встать раньше обычного. По расчётам, дорога до военкомата займёт не менее часа, плюс разогреть двигатель и потом найти место для парковки. После несложных подсчётов пришлось установить таймер смартфона на шесть пятнадцать.
Вообще-то Виктор Петрович ещё со времён своей спортивной карьеры не любил пользоваться будильником и вставать ни свет ни заря. Весь распорядок дня спортсмена подчинен режиму, нацеленному на достижение результата. Процесс гиперкомпенсации от тренировочных нагрузок не может идти без внимания к максимально быстрому восстановлению.
«Тренировка — отдых — тренировка» — эта формула, на вид такая же очевидная, как и «товар — деньги — товар», предложенная Марксом, несёт в себе столько нюансов, что над её решением бьются целые армии учёных в самых разных научных заведениях, от институтов биохимии и фармакологии до исследователей, изучающих загадки человеческого сна. Ещё учась в физкультурном институте на Сиреневом бульваре, Виктор Петрович усвоил как «Отче наш» непреложную истину, что спорт больших достижений требует жертв побольше, чем любое искусство. Однако сегодняшний вечерний разговор с его собственным питомцем, такой неожиданный и такой яркий по своему нравственному заряду, подсказал ему, что пришло время для целей совсем иных масштабов.
Любое общение нелинейно. Личность Михаила Андреевича Обухова всплыла в памяти у тренера в тот самый момент, когда его воспитанник Илья признался ему о тех чувствах, которые вызывает в нём история батальонов Особой группы при НКВД под командованием майора государственной безопасности Павла Анатольевича Судоплатова. Назвать это простым совпадением, случайностью или провидением, сложно.
Поняв, что, предаваясь воспоминаниям и переживая столь сильные эмоции, заснёт он сегодня вряд ли, Виктор Петрович, дабы отвлечься от этих мыслей, вскипятил себе молока и, выпив пару стаканов, сумел переключиться и всё-таки заснуть.
***
Сделав пару кругов по заставленным машинами улицам вокруг военкомата, тренер не преминул похвалить себя за дальновидность. Выехав с запасом времени, он мог позволить себе такую роскошь, как поискать место парковки как можно ближе к пункту назначения.
Возле старого здания, стоявшего немного в глубине двора, уже собирались группы мужчин разных возрастов, пришедших сюда кто по повестке, а кто добровольно. Пользуясь привилегией, что ему назначено, Виктор Петрович попросил дежурного пропустить его к военкому.
В приёмной на втором этаже было чисто и свежо. Дверь в кабинет полковника Михаила Андреевича Обухова была распахнута настежь, и оттуда доносился тихий звук включённого телевизора. Подойдя поближе, Виктор Петрович вежливо постучал костяшками пальцев по дверному косяку.
— Заходи, заходи, — навстречу ему шагнул человек в военной форме, радостно протягивая правую руку для приветствия.
— Здравия желаю, товарищ полковник. Старший лейтенант запаса по вашему приказанию прибыл, — пожимая протянутую руку и широко улыбаясь в ответ, отрапортовал вошедший.
— Ну, положим, прибыл ты без всякого приказания и даже без приглашения! — не замедлил поправить военный комиссар. — Но всё равно рад тебя видеть, Виктор. Проходи, садись. Давай сразу к делу, о жизни расспрашивать не буду и чаем не угощу, не до того мне сейчас, сам понимаешь.
— Помните, вернее, помнишь, Михаил Андреевич, как ты рассказывал мне однажды, что был лично знаком с командиром четвёртого батальона легендарного отряда Судоплатова? — с надеждой в голосе, что собеседник вспомнит этот разговор, спросил тренер.
— Помню, как же не помнить. Прокопюк Николай Архипович. Герой Советского Союза. Храброго сердца был человек. В Испании с фашистом бился. Потом давил упырей из бандеровского УПА на Волыни. Повезло мне с ним пересечься и переговорить. Я тогда совсем молодым курсантом был, многое мнилось ушедшим из нашей жизни навсегда, казалось, с нацизмом покончено, тем более с бандеровщиной. Своя страна, один народ. Рано им простили, заигрывать стали. Теперь исправлять надо, — комиссар как будто с извинением улыбнулся собеседнику и, почувствовав, что сам увлекся воспоминаниями, снова сосредоточившись, поинтересовался, – а тебе зачем?
— Понимаешь, парень у меня есть, давно его тренирую, вчера во время разговора он мне и напомнил про то, как спортсмены в трудный час для своей страны пошли служить в диверсионные отряды Павла Анатольевича Судоплатова, — тщательно подбирая слова, сказал тренер.
— В каком контексте? — уточнил военком.
— Мечтает оказаться среди них.
— Ну и в чём проблема, если спортсмен, да ещё хороший?
— Проблема со слухом. С детства.
— Совсем не слышит?
— Ну, не совсем, что-то слышит, что-то читает по губам. В такси работает сейчас, — с надеждой в голосе добавил важное пояснение Виктор Петрович.
— Смотри, к нам в Министерство обороны он, конечно, медкомиссию не пройдёт. Здесь ничем не помогу. Подожди секунду, — остановил Виктора Петровича военком, заметив обескураженное выражение, появившееся у того на лице, — есть у меня один спецназовец, звания и должности называть не стану, у него есть группы из добровольцев, принимающих самое непосредственное участие в СВО. Хочешь, рекомендую ему посмотреть твоего парня. Если подойдёт, то сбудется его мечта, по-настоящему пригодится он своей родине.
— Телефон дадите? — от волнения тренер незаметно для себя невольно перешёл опять на «вы».
— Нет. «Леонид» — это его позывной, сам наберёт, когда будет в Москве. Давай телефон парня и предупреди его, чтоб брал трубу. Десять раз набирать ему никто не станет, — взяв из стоявшей на столе подставки карандаш и приготовившись записывать, сказал Михаил Андреевич.
— Пишите, — тренер продиктовал номер Ильи и встал, собираясь прощаться.
— Сам-то как, не хочешь в строй? — поинтересовался напоследок военком.
— Да староват я вроде, да и большие турниры на носу. Будущую чемпионку мира надо готовить. Там свои интриги и всё такое, — пожаловался Виктор Петрович.
— Да? Ну смотри, ты во время срочной в моей роте лучший замком был. Сколько у тебя прыжков с парашютом? — гнул своё военком.
— Сейчас уже больше шестидесяти, — по-мальчишески похвастался тренер, но тут же осёкся, вспомнив ожидавшие перспективы в случае удачного завершения проекта с его воспитанницей Светой Эрис.
— Ладно, иди, не забывай своего ротного, — потянувшись к зазвонившему телефону внутренней АТС, попрощался Михаил Андреевич, и, прежде чем поднять трубку, добавил, — насчёт Ильи твоего всё передам. Не переживай.
***
Заехав на территорию спортивного комплекса, Виктор Петрович оставил машину на закреплённом лично за ним парковочном месте, очерченном по периметру тремя белыми линиями. До начала дневной тренировки оставалось больше часа. Можно было пройтись по парку, размять ноги и, купив стаканчик кофе, никуда не спеша выпить его, сидя на удобной лавочке под старинными липами.
После вчерашнего дождя, смывшего разом все пылинки, так или иначе накапливавшиеся в большом городе, каждый шаг по пешеходным дорожкам отзывался приятным похрустыванием недавно насыпанного покрытия. Тренер подошёл к той самой скамейке, где они вчера почти в это же время разговаривали с Ильей. Подробно написав ему о своем утреннем визите к военкому и о достигнутых договорённостях в «телеграме», он посчитал первую часть составленного вчера плана исполненной. Вторую часть, а именно расстановку правильных приоритетов в общении с околоспортивной тусовкой, отложив на середину дня, Виктор Петрович допил кофе и, выбросив стаканчик в стоявшую недалеко урну, отправился в зал для тренировок по самбо.
Днём в зале всегда было посвободнее, чем на вечерних занятиях. Не все могли себе позволить режим, исключающий ежедневный труд за, порой, довольно скромную зарплату. Спортивный комитет, федерация и просто спонсоры ориентировались, прежде всего, на спортсменов, имевших хорошие перспективы или уже давно и стабильно входивших в состав элиты. По-своему такой отбор мог считаться справедливым. Хочешь быть в первых рядах, докажи это самозабвенным трудом. Если, наоборот, предпочитаешь спокойную жизнь, без риска травмировать опорно-двигательный аппарат или перегрузить сердце, милости просим на тренировки любителей, борись в свое удовольствие без пиковых нагрузок, сгонки веса и строгого режима. Конечно, всегда встречаются и исключения, к примеру тот же самый Илья, умевший совмещать работу в такси с фанатичной преданностью спорту, но это, и тренер это прекрасно понимал, был особый случай.
Во время утренних тренировок Виктор Петрович старался больше внимания обращать на вплетение в ткань уже изученной и адаптированной под свои морфологические и физиологические особенности техники и тактики самбо новых движений. За годы собственной спортивной карьеры он не раз замечал, как порой действие, над которым работали совсем немного в тренировочный период годового цикла, вдруг однажды приносит победу в важной схватке на соревнованиях. Без особо долгих часов повторений оно, это техническое действие, после успешного применения закрепляется на уровне приобретённого рефлекса и продолжает затем приносить заветные баллы в самых трудных поединках. Конечно, бывало и наоборот, не приживался какой-то приём, хоть ты тресни. На спортсменах классом пониже вроде всё получается, а выводишь своего ученика против равного соперника, и все крутится вокруг технического багажа, запасенного еще в подростковом возрасте.
Многие спортсмены вообще выигрывают большинство соревнований совсем не большим техническим арсеналом, а так называемыми «коронками», шлифуя их из года в год и доводя до такого автоматизма, что сами затрудняются понять, где, как и в какой момент начинается основное движение. Строев знал, что в этом таилась и сила их, и слабость. С одной стороны, подготовку к соревнованиям можно было ничем не ограничивать и не спешить с адаптацией нового арсенала, с другой — все мало-мальски амбициозные соперники, давно изучив их однообразную манеру бороться, могли заранее отработать контрприемы и блокирующие захваты, напрочь отнимавшие любые шансы на победу.
Знакомый со всеми этими парадоксами из собственного опыта, Виктор Петрович подолгу раздумывал о том, какое новое движение, новую комбинацию начинать готовить в качестве сюрприза соперникам своих воспитанников. Не сильно любивший разные афоризмы и меткие выражения из-за свойственной им апокрифичности, в данном конкретном случае он был полностью согласен с метким наблюдением великого русского полководца Александра Васильевича Суворова «Удивить — значит победить!».
В этом сезоне они со Светланой сосредоточились на нескольких вариантах выхода на болевой приём «рычаг коленного сустава». Оттачивание техники нападения одновременно позволяло рассмотреть и варианты оптимальной защиты от этого грозного технического действия, все чаще берущегося на вооружение самбистами. Одной из причин всё более растущего профессионализма и частоты применения этих приёмов в схватках тренер видел не только их эффективность, но и более кардинальное разделение правил поединка между самбо и дзюдо.
Раньше спортсмены, выступая и там и там, пользуясь сильной схожестью этих правил, старались не тратить время на изучение технических действий, не пересекающихся в обоих видах боевого искусства. В этом была своя логика, как говорится, больше площадок для выступления, больше шансов оказаться в призах. Стать твердым «зачётником» для своего спортивного общества с вытекающими отсюда привилегиями, а после уйти на тренерскую работу для некоторых было вполне объяснимой мотивацией. Нельзя сказать, что Виктору Петровичу пришлись по душе те изменения, которые навязала Международная федерация дзюдо олимпийскому виду спорта. Однако сюда его компетенция не распространялась.
После разминки, объединив своих учеников с подопечными Бубенцова и Васильева, тренер дал задание на отработку рычага коленного сустава с постепенно нарастающим сопротивлением.
— В пятницу, на дне борьбы, хочу устроить несколько прикидочных схваток — после свистка, означавшего начало выполнения задания, обратился Виктор Петрович к Бубенцову и Васильеву.
— А есть смысл? — как обычно начал ставить под сомнение решения старшего тренера Васильев.
— Думаю, есть, надо посмотреть, кто в какую категорию влезает, вон у тебя Никифоров и Галкин, они вроде как в лёгких весах должны бороться, а посмотрел на них в раздевалке — оба килограммов пять, если не шесть перевес имеют. Чего нам на них рассчитывать? Я не призываю гонять вес, но, если они перейдут в другие категории, нам лёгкие веса всё равно закрывать надо. Вот так-то, — сказал Виктор Петрович, словно не обращая внимания на несколько вызывающий тон собеседника.
Сегодня у него уже был намечен персонаж, которому следовало пояснить некоторые жизненные правила и указать морально-нравственные ориентиры, о которых тот или вообще не имел понятия, или благополучно позабыл.
— Да провес у всех почти будет, — вступил в дискуссию Серега Бубенцов, у которого, в силу его собственного представления о том, где куется победа, большинство питомцев проводило больше времени в качалке, чем на борцовском ковре.
— Ну вот и посмотрим, у кого какой. Только не надо сейчас бежать «сушиться», я же всё вижу, а то вы ребят загоните, мы с регулярных призов уйдём в середину, и ты, Бубенцов, первым останешься без надбавок, — подвёл итог Виктор Петрович.
Посмотрев на секундомер, он дал свисток и предложил занимающимся поменять пару. Отдав блокнот и электронные девайсы насупившемуся Бубенцову, он опустился на ковер и позвал парнишку покрупнее ассистировать ему при демонстрации тончайших деталей захвата и геометрии во взаимном расположении тел. Одновременно с непосредственной демонстрацией этого приёма он стал объяснять сопутствующие нюансы обступившим его мастерам.
— Вот так больно? — тренер неуловимым смещением своего туловища изменил угол атаки на коленный сустав.
— Сдаюсь-сдаюсь! — парень отчаянно застучал ладонью по ковру.
— А так? — Виктор Петрович занял немного другую позицию и, хотя и заметно усилил давление, парень непонимающе смотрел на него и молчал.
— Нет, не больно, просто нога сдавлена в бедре и всё, — ответил ассистент.
— Возвращаюсь обратно, — тренер снова занял изначальное положение.
— Сразу боль чувствуется, — признался парень.
Закончив показ, Виктор Петрович встал на ноги.
— Теперь подвигайтесь сами, поищите выгодное положение. Сопротивляться пока не надо. И поаккуратнее, ноги очень травмоопасны, атакующий следит за своим усилием, — дав разъяснения, тренер забрал у Бубенцова свои принадлежности.
Закончили тренировку набрасыванием на низком пульсе. До второго занятия оставалось достаточно времени, чтобы спортсмены немного отдохнули и восстановились, а сам тренер, не откладывая дел в долгий ящик, набрал номер решалы и договорился с тем о встрече в том же самом ресторане, где недавно между ними состоялся разговор о перспективах Ильи и Светланы.
***
Сообщение, пришедшее Илье от тренера на «телеграм», застало его в дороге. Очередной заказ, такой же как тысячи других исполненных им за последний год. Крутя баранку, Илья настойчиво гнал от себя мысли, что с тренировками на ковре придётся попрощаться на неизвестный срок.
Привыкший следовать по избранному пути, он старался поддержать своё настроение обещанием обязательно вернуться в спорт, как бы тяжело ему это ни далось. Просто сначала нужно сделать то, что должен каждый по-настоящему сильный человек, быть там и с теми, кто делает сейчас действительно важное дело.
Услышав сигнал пришедшего сообщения, Илья посмотрел на экран смартфона, прикрепленного на лобовом стекле. Дождавшись остановки на красном сигнале светофора, он, сначала не поверив в такое везение, несколько раз перечитал присланный ему тренером текст. Только увидев в зеркало, что сзади ему моргают дальним светом, он отпустил педаль тормоза и рванул вперед.
Следующие насколько часов, откликаясь на заказы, сажая и высаживая клиентов, он постоянно смотрел на телефон и проверял, включён ли звук. В середине дня раздался звонок с неизвестного номера, но, к его разочарованию, звонили из какого-то банка, предлагали микрокредит и выгодное обслуживание.
Незаметно устав от ожидания, Илья переключился на более спокойные мысли. Как всегда бывает в таких ситуациях, нужный звонок раздался совсем невовремя, в тот момент, когда он подвозил женщину с двумя детьми, которые всю дорогу ссорились и галдели, нисколько не обращая внимания на все её просьбы вести себя потише. Испугавшись пропустить в самом начале разговора что-то важное, Илья, моментально сориентировавшись, заехал двумя колесами на тротуар и, выскочив из машины, ответил на входящий вызов.
— Илья? — голос в трубке звучал словно из далёкого подземелья.
— Да, слушаю вас, — немного растягивая каждое слово и старясь говорить как можно понятнее, ответил он.
— Это Леонид.
— Да, я ждал вашего звонка.
— Завтра в семь утра будь на этой локации, — Леонид назвал улицу в подмосковном городке.
— Хорошо, спасибо, я буду, — ответил Илья на всякий случай, хотя ему показалось, что связь разъединилась сразу же, как Леонид закончил говорить.
Вернувшись в машину, он посмотрел в зеркало заднего вида на притихших сорванцов. У него было настолько хорошее настроение, что, моментально простив все их выходки, он, приветливо подмигнув, спросил у мальчишек разрешения продолжать движение.
— Я сказала им, что вы пошли звонить в полицию, — призналась сидевшая рядом с ними женщина.
— Так и было. Сказали ехать прямо к ним, если все это продолжится, — изо всех сил стараясь не сбиться на нечленораздельную речь, пошутил Илья.
Профилактической беседы хватило ненадолго, и Илья вздохнул с облегчением, доставив маму с детьми по их адресу. Получив от агрегатора очередной заказ, он было поехал его исполнять, но неожиданно понял, что работа в такси закончилась для него если не навсегда, то на ближайший год точно. Илья сообщил агрегатору об отказе и написал сменщику, что тот может забирать машину. В подмосковный город, указанный ему Леонидом, можно было добраться на электричке с Ленинградского вокзала. Один выбранный им путь обуславливал другой.
***
В отличие от прошлого раза, на вторую встречу решала заявился в сопровождении двух хорошо прокачанных верзил. Видимо, нутром уловив опасность, ловкач решил подстраховаться. Парни, оба молодые, не старше тридцати лет, были одеты в тенниски с коротким рукавом и сосредоточенно возились с телефонами, не скрывая своего безразличия к происходящему. Пренебрежение к окружающим сквозило в каждом их жесте, в манере развалившись сидеть на диванчике и даже кивком головы не отвечать на приветствие, сделанное подошедшим к их столу Виктором Петровичем.
— Чего звонил? Этот твой Илья будет сегодня на тренировке? — даже не предложив присесть за стол, спросил решала, ковыряясь зубочисткой у себя в зубах.
— Отойдём? — предложил тренер, не особо надеясь на благоразумное согласие.
— Не стесняйся, говори как есть. Петрович, ну что у нас с тобой за секреты? — отказал ему решала.
— Ну, будь по-твоему. Моё дело предложить, — сказал Виктор Петрович, отодвигая ближайшее кресло, и, садясь за стол, продолжил, — слушай сюда, умник, если увижу тебя ещё раз рядом с Бубенцовым или Васильевым, вообще рядом с моими учениками, поломаю тебе руки и ноги.
— А чего ты так разговариваешь? — не меняя своей расслабленной позы и не отрываясь от экрана смартфона, встрял в разговор один из верзил.
— Не нравится? — поинтересовался тренер.
— Тя чего, не учили вежливости? — второй парень, наоборот, убрал телефон в лежавшую рядом сумку и, положив мускулистые предплечья с набитыми татухами на стол, с вызовом уставился в упор на Виктора Петровича.
Без всякого замаха выбросив вперед кулак правой руки, тренер попал ему точно в нос. Движение было настолько молниеносным, что никто из окружающих людей, сидевших за соседними столами, его даже не заметил.
— Ты чего творишь? — зашипел первый здоровяк, отвлекшись, наконец, от своих важных дел.
Рассчитывавший до этого момента вероятность решительных действий со стороны крепышей как пятьдесят на пятьдесят, тренер даже немного разочаровался. После утренней встречи со своим бывшим ротным ему вспомнилось удовольствие от побед в настоящей драке, когда после многокилометрового марша десантники захватывали поставленную перед ними цель.
— На вот, возьми салфетку, воспитатель. Иди, умойся, а то загадишь всё здесь своими соплями, — презрительно сказал тренер, протягивая салфетку потерпевшему.
— Ты об этом пожалеешь, мы ещё встретимся, — погрозил ему товарищ пострадавшего, уводя его в уборную.
— Ну это уже слишком, Строев! — возмущённо подал свой голос решала. Поняв, что продолжения экзекуции в данный конкретный момент не намечается, он немного воспрянул духом.
— Я предлагал тебе отойти и поговорить как подобает мужикам, но ты же не мужик? Ты гнида, присосавшаяся к спорту и сделавшая себе из него кормушку, так ведь? — продолжил свою мысль Виктор Петрович. Он сделал паузу, давая возможность собеседнику возразить, хотя не очень рассчитывал услышать что-то похожее на правду.
— Посмотрим, как на это посмотрят там! — выпалил решала, тыча пальцем в потолок.
— Да, кстати, насчёт федерации и спорткомитета, ты это, лучше перестань туда ходить. Для меня и для многих самбо — это святое. Остерегись, — решив, что всё сказано, Виктор Петрович встал из-за стола и направился к выходу.
— Ну, это мы еще посмотрим, кто куда ходить перестанет, — вполголоса, неслышно для Строева буркнул себе под нос околоспортивный делец.
***
Утро следующего дня выдалось холодным и пасмурным. Ранняя электричка тронулась из Москвы полупустой, видимо, основной поток пассажиров в это время стремился в обратном направлении по делам или на работу.
Выйдя в Солнечногорске, Илья сверился с построенным загодя маршрутом и бодро зашагал в сторону конечного пункта своего путешествия. Ветер, казавшийся не по-летнему злым и холодным, словно озорничая, налетал то с одной, то с другой стороны, заставляя поплотнее запахивать плащи и куртки шедших навстречу Илье людей.
Несколько раз ему почудилось, что он сбился с пути и заблудился, но все обошлось. Почти два года работы таксистом научили его отлично ориентироваться даже на абсолютно незнакомой местности.
Пройдя КПП и далее следуя по маршруту, указанному ему дежурным офицером, Илья подошел к отдельно стоящему двухэтажному строению из серого кирпича. Здесь он остановился и набрал номер телефона, с которого ему вчера поступил вызов. Телефон оказался отключён, но, справедливо рассудив, что раз его пропустили на территорию, значит, все договоренности в силе, он присел на ближайшую лавочку и приготовился ждать столько, сколько необходимо.
Прошло минут пятнадцать-двадцать. Из дверей строения никто не выходил. Внезапно Илье послышалось, что кто-то его окликнул по имени, но, решив, что это ветки качавшихся от ветра деревьев, он не обратил на это никакого внимания, продолжив смотреть на входную группу двухэтажного домика.
Только почувствовав лёгкое похлопывание по плечу, он повернул голову и вскочил на ноги. Перед ним стоял, улыбаясь, невысокий человек средней комплекции. Одет он был по гражданке, лет сорока пяти, и первой мыслью у Ильи промелькнуло, что это отец какого-нибудь срочника, приехал справиться о сыне.
— Илья? — спросил мужчина, протягивая руку для приветствия.
— Да, здравствуйте. Вы от Леонида? — неуверенно поинтересовался Илья, пожимая протянутую руку. Он представлял себе вчерашнего собеседника несколько иначе.
— Я и есть «Леонид», только это позывной, но пока называй меня так. Я звал тебя несколько раз. Ты слышал хоть что-то? — горькие для Ильи слова спецназовец постарался произнести как можно аккуратнее.
— Мне показалось, да, но я подумал, вы должны появиться оттуда, — Илья кивнул в сторону двухэтажного домика.
— Ладно, так мы вроде друг друга понимаем. Сейчас пойдёшь проходить тесты, потом поговорим, — подвёл первый итог их встречи мужчина.
Лично проводив Илью к месту, где несколько групп молодых ребят готовились к сдаче нормативов, «Леонид» передал его инструктору, заполнявшему какие-то мудреные таблицы. Здесь с Ильей никто особо не церемонился, и он делал всё то же самое, что и ребята из группы, в которую его определили. Несколько раз он пропустил команду к началу выполнения задания и по итогу показал худший результат. Илья был тем более обескуражен этим обстоятельством, что многие из соревновавшихся вместе с ним курили и вообще внешне совсем не походили на атлетов.
После окончания всех испытаний инструктор выдал ему листок с показанными результатами, не преминув отметить красным фломастером те строчки, где они выходили за нижнюю границу требуемых показателей. Обескураженный таким итогом, Илья не знал, возвращаться ли с ними к улыбчивому человеку или просто уехать домой.
Спортивная злость и выработанная привычка бороться «до свистка» взяли своё, и он сжав сердце в кулак пошёл обратно на то же место, где несколько часов назад его окликнул «Леонид». Настроение у Ильи было под стать погоде. Устроившись на той же самой скамейке, что и утром, он всячески напрягал все свои чувства, стараясь не пропустить момент, если у загадочного человека с позывным «Леонид» снова появится желание окликнуть его со спины. Ожидания его не оправдались: в этот раз ему просто пришло сообщение все в тот же «телеграм».
— Мне сказали, ты самбист, мастер спорта? — поинтересовался «Леонид», просматривая таблицу сданных и несданных нормативов.
— Всё верно, — подтвердил Илья, предпочитая не распространяться о своих достижениях в смежных единоборствах. Ему показалось, что в интонации вопроса крылась какая-то насмешка.
— Отличные результаты, — было непонятно, смеётся «Леонид» или серьезно.
— Там почти у всех лучше, чем у меня получалось, — желая прояснить все до конца, возразил Илья.
— Эти парни — элита армии, они занимаются этим всю жизнь. И кстати, многие из них тоже мастера спорта по различным дисциплинам.
— Я этого не знал.
— Ладно, хватит лирики. Завтра в это же время жду. Пойдём постреляем. Что у тебя со зрением?
— Зрение отличное.
— Это хорошо, — сказал «Леонид», вставая и показывая, что разговор окончен.
***
— Ну что, «бубенец», — окликнул Васильев Сергея Бубенцова, когда в пятницу они вышли из спорткомплекса после прикидок, проведенных в рамках дня борьбы Виктором Петровичем, — может, по пиву?
— Не, не хочу, я курить бросил, а выпью — опять сорвусь, да и настроения нет, — угрюмо начал отказываться Бубенцов.
— Конечно, какое уж тут настроение, всех твоих даже с незначительным перевесом наш «гуру» запихнул в следующие категории, они у тебя и попадали! А чего ты от него ждал? Ему только он сам интересен, мы так быдло; молодняку технику поставь, тактику расскажи, бороться научи, а там уже Петрович медали и бонусы соберет, можешь не сомневаться! Пошли, по пиву, — хватая Бубенцова под локоть, не отставал Васильев.
— Да не хочу я! Жене обещал, что всё, — освобождая локоть, воскликнул Бубенцов.
— Слова мужчины! — засмеялся в ответ искуситель.
— Будь здоров, — сделал еще одну попытку попрощаться с Васильевым Бубенцов.
— Ну, как знаешь, только смотри, мне тут просили тебе передать, что в банке заинтересовались твоей анкетой, — выложил Васильев один из козырей, припрятанных на такой случай у него в рукаве.
— А чего ты молчал?
— А чего ты не спрашивал!
— Ну знаешь, ты ведь знал, как это для меня важно.
— Так вот сейчас сказал. Пошли по пиву, — не унимался Васильев.
— Ладно, но по одной маленькой. Жена ждёт, обещал ей.
— Жена — это святое, представь, как она обрадуется, если начнёшь домой нормальные деньги приносить, — не уставая, плёл Васильев свои сети.
Часа через полтора, выпив достаточно пива, чтобы перестать ощущать увеличение пьяной эйфории, Васильев предложил заказать немного водки. Разговор, без устали крутившийся вокруг несправедливого распределения призовых выплат внутри тренерского коллектива, оживился ещё сильнее, подсказывая новые и новые детали возможного надувательства. Щедро подливая Бубенцову водки и пива, Васильев, наконец, решился перейти к сути интересовавшего его вопроса.
— Да я вообще уверен, что Эрис сидит у Строева на фарме, — заявил он таращившему глаза от таких открытий Бубенцову.
— Да её б давно дисквалифицировали, не может быть!
— Выводят, всё выводят специальными препаратами. Съел таблетку — и концы в воду. А в межсезонье комиссаров подкупают, пробирки с чужими анализами. Вот и весь фокус-мокус.
— Что делать? Как до правды докопаться? — захмелевший Бубенцов стукнул кулаком по столу.
— Надо у Эрис бутылку с водой, которую она на тренировку носит, взять на пробу, — с видом человека, решившего сложнейшую головоломку, предложил Васильев своему товарищу.
— Да в чём проблема? Она «Шишкин лес» покупает? В понедельник скажу Милке Одинцовой, она поменяет, и установим истину, — завелся Бубенцов.
— Эээ… Серега, простак ты, простак. Строев ей бутылочку-то метит особым знаком. Я спрашивал его зачем, отшутился наш Виктор Петрович, мол, боюсь, подменит кто, — продолжил свою работу Васильев.
— Что делать? Как до правды докопаться? — повторив вопрос, Бубенцов опять треснул по столу.
— Дам тебе с таким же значком, он его на донышке гвоздиком царапает, — пообещал Васильев.
Всё шло по плану. Васильев рассчитался, скупо оставив на чай какую-то мелочь, и отвёз Бубенцова домой к жене. Утром, не зная, куда засунуть гудящую голову, Бубенцов помимо всего «хорошего» о самом себе узнал, что такие друзья, как Васильев, теперь редкость, и если человек довёз тебя до дома и не бросил, то на него можно положиться.
Часть четвёртая
Ведь, если звезды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно?
Владимир Маяковский, «Послушайте»
К выходным в Москву, к радости её жителей, вернулось лето. Весь трудовой люд, обитавший в городе, потянулся на Москву-реку, в Серебряный Бор и другие места общедоступного отдыха. После такой непростой, полной эмоциями и важными событиями недели Строеву хотелось лениться.
Заварив себе крепкий колумбийский кофе, он долго стоял на балконе, рассматривая соседние дома и решая, что лучше — поехать к старому другу на дачу или в одиночку рвануть на пляж. Постоянно окружённому большим количеством людей тренеру хотелось иногда побыть в полном одиночестве. Выбросить из головы все, что являлось предметом его пристального внимания почти каждый божий день.
Даже сейчас, глядя с высоты десятого этажа на притихший по-выходному город, Виктор Петрович нет-нет да и цеплял непослушным сознанием то, о чём сегодня ему думать совсем не хотелось. «Тебе надо отвлечься», — сказал он самому себе.
Достав смартфон из кармана домашних шорт, он написал другу сообщение о том, что может быть у него через три-четыре часа и уточнил, какое мясо лучше купить для шашлыка. Ответ пришёл почти сразу.
Старый друг ждал его в любое время, а что лучше — купить свинину или осетрину, оставлялось на его собственный вкус. Тренер постоял так еще несколько минут, маленькими глотками цедя горячий кофе.
Вчерашняя борьба Светланы его немного насторожила. В целом всё у неё получалось, но Строев опытным глазом подметил начинающую копиться усталость. А ведь они еще не подступали к пиковым нагрузкам, которые он планировал на следующий тренировочный период. Приняв соломоново решение дать ей отдохнуть на следующей неделе, а заодно и пройти обследование в спортивном институте на Елизаветинском переулке, тренер быстро переоделся и поехал на Усачевский рынок закупиться провизией для шашлыков.
Выходные прошли как нельзя лучше. Вечером воскресенья Строев вернулся в Москву. За окном ещё светило медленно опускавшееся к горизонту солнце. Со двора доносились крики игравшей детворы. Виктор Петрович прикрыл дверь на балкон и, задернув занавески, включил телевизор. Пощёлкав пультом и не найдя ничего достойного внимания, он перестал обманывать себя, откладывая на рабочие дни просмотр того, что по-настоящему его интересовало.
На экране замелькали соревновательные и тренировочные схватки его учеников и их возможных соперников. Увлекшись работой, тренер не сразу услышал входящий вызов. За телефоном пришлось идти в прихожую и доставать его из спортивной сумки. Когда он посмотрел на экран, звонок уже прекратился. Пропущенный вызов был от Ильи.
Вернувшись в гостиную, тренер поставил на паузу запись тренировок самбистов, присланную ему из Буркина-Фасо одним близким другом по имени Василий Олегович. Несмотря на отставание в классе от лучших мировых школ самбо, тамошние ребята тренировались с энтузиазмом, который, вместе с инструкторами из России, должен был однажды привести их к неплохим результатам.
Задумавшись на мгновенье, тренер решил выключить телевизор вообще. Шестое чувство подсказало ему, что Илья звонил не просто так. Прежде чем перезвонить ему, Виктор Петрович сварил себе крепкий кофе. Ответ на его звонок последовал не сразу, только после пятого гудка. Значит, вызываемый абонент не сидел без дела, а был чем-то занят.
— Привет, набирал? — спросил он Илью, как только увидел на экране, что контакт установлен.
— Да, хотел поблагодарить и сообщить, что собираюсь в командировку, приму участие в Специальной военной операции. «Леонид» взял меня к себе в одну из групп, — сказал Илья, как обычно немного растягивая слова на средних слогах.
— Удачи тебе. Связь будет?
— Пока не знаю. Смотря где.
— Родители как?
— Они всё поняли.
— Будем молиться за тебя.
— Спасибо.
— Подвезти не надо?
— Нет.
— Тогда до встречи.
— До встречи.
Тренер посмотрел на часы. Ближайшая церковь ещё была открыта для прихожан. Одевшись, Виктор Петрович спустился вниз и, сев в машину, поехал в храм. Нельзя сказать, что он был религиозен в известном понимании этого слова, но сейчас, отдавая себе отчёт в серьёзности всего происходящего, он должен был постоять перед святыми иконами и попросить победы для Ильи и для всех, кто сейчас выполнял свой долг перед Отечеством.
***
— Да что ты маешься? Обещал ведь мне не курить больше! — жена Серёги Бубенцова не переставала браниться на него с того самого момента, как он был доставлен Саней Васильевым под ее светлые очи.
— Последняя, — отговорился Бубенцов, выходя из квартиры, чтобы спуститься вниз на лавочку.
Кошки скребли у него на душе, да так, что становилось совсем невмоготу. Половину из их разговора с Васильевым он не мог вспомнить, как ни пытался. Ясно было только одно, его опять обвели вокруг пальца, заставив пообещать сотворить какую-то мерзость. Пришедшая в город жара только усиливала последствия пятничного загула. Ему было плохо, и спустившаяся за ним следом жена только добавляла копившееся раздражение и неудовлетворенность своей жизнью.
— Ну чего с тобой? — повторила она свой вопрос, но уже по-другому, видимо, жалея его своим женским сердцем.
— Всё хорошо, Рита, ступай домой, мне надо подумать, — ответил он, отстранившись от присевшей с ним рядом на скамейку жены.
— Чего ты всё время думаешь-то? Надо совета спросить, так посмотри, какой у тебя друг есть! — воскликнула она.
— Какой друг? Какой ещё друг?! — взорвавшись от злости и отчаяния, Бубенцов вскочил на ноги и двумя руками взъерошил свои и без того непослушные волосы.
— Саша Васильев. Он тебя не бросил. Возится с тобой, — испуганно возразила Рита, немного растерявшись от столь неожиданной реакции Бубенцова.
— Всё, пошли домой, я тебе расскажу, какой он друг, — вскрикнул Сергей, хватая ее за руку.
— Не пойду я никуда с тобой, Бубенцов, ты совсем ненормальный. Отпусти, — взвизгнула Рита, тщетно пытаясь освободиться от захвата.
— Ну слушай здесь, ¬— сказал, успокоившись Бубенцов, и, начав сразу с главного, а именно с допинговой провокации, предложенной ему Васильевым, выложил всё, что терзало его последние месяцы.
— Ну ты даёшь, Бубенцов! — признала Рита своё удивление от всего сказанного.
— Что теперь делать?
— Поговори со Строевым, в конце концов, ты ведь ничего не сделал. Так, разговоры да посулы, никакой конкретики.
— А допинг?
— Так ты же ничего не подменил.
— А если не простит?
— Да какая разница? Ты-то тяжесть с души снимешь. Знаешь, поехали прямо сейчас, я ему сама все расскажу. Так лучше будет, — Рита решительно встала с лавочки и, не оглядываясь на мужа, пошла наверх собираться.
***
Выйдя из церкви и забравшись в свой внедорожник, Строев поискал рукой оставленный здесь, на переднем сиденье, смартфон. Несколько неотвеченных вызовов от редко звонившего ему Бубенцова заставили его удивлённо нахмурить брови.
С этим парнем в последнее время творилось что-то не то. Занимавшиеся у него ученики сползли с хороших результатов на посредственные. Кто-то вообще перестал ходить на тренировки. Виктор Петрович, сам вовлечённый в непривычный ему водоворот событий, подумал, что, может быть, зря всё откладывал и откладывал с ним на потом серьёзный разговор.
Тем не менее Строев не стал перезванивать Бубенцову, решив перенести дела на завтра. После посещения церкви он чувствовал себя умиротворённым и спокойным. Ломать и портить это возвышенное состояние не хотелось. Строев выруливал на главную дорогу, раздумывая, где ему лучше поужинать, дома или в кафе, когда опять зазвонил телефон. Звонок был от Бубенцова.
— Привет, Сергей, — сказал тренер, приняв вызов.
— Это его жена Рита, здравствуйте, Виктор Петрович, — женский голос, услышанный им вместо привычного сиплого баритона Бубенцова, звучал бойко и молодо.
— А, это ты, Рита, добрый вечер. Где Сергей? С ним что-то случилось? — насторожился Строев.
— Да чего ему будет, здесь он рядом, но нам нужно срочно встретиться и поговорить, — объявила Рита.
— Хорошо, я подожду вас обоих в фуд-корте на Усачёвском рынке, — предложил Строев, подумав, как причудливо ему пришёл ответ на вопрос, ужинать дома или в общепите.
Эпилог
После разговора с четой Бубенцовых последний элемент хитроумного паззла занял своё место. В отличие от простодушного Сергея, тренер прекрасно знал, кто стоит за Васильевым. Этого человека он не боялся.
Следуя неписанной спортивной этике, Виктор Петрович Строев не стал выносить сор из избы, а решил всё вопросы в кулуарах. Бубенцова как человека он простил, а как тренеру дал срок в полгода вернуть прежние результаты или действительно уходить в охрану.
Светлана Эрис завоевала все возможные титулы в любительском спорте. Спортивные журналы и производители спортивной одежды стали предлагать ей участвовать в рекламных акциях с оплатой, иногда более высокой, чем чистые призовые.
Строев яростно сопротивлялся таким событиям и не раз разговаривал с её родителями, убеждая, что малейшее отступление от программы тренировочных циклов может пагубно сказаться на будущих результатах. Только когда он увидел, как Света Эрис ушла со стадиона под руку с вернувшимся в краткосрочный отпуск Ильёй, ему стало понятно, что жизнь не стоит на месте и надо начинать готовить новую звезду самозащиты без оружия.
Фото Дмитрия Чёрного, серия 2006-го года «Лужи, люки и дома»
