Автор: В ожидании начала американо-иракской войны журналисты со всего мира съехались в Багдад. Их поселили в международной гостинице «Al Kabir», которая сейчас называется «Baghdad International Hotel». Достопримечательностью отеля тогда был портрет американского президента Джорджа Буша на полу перед входом, выложенный из мрамора разных цветов с надписью «Буш – преступник». Каждый, кто входил, как бы вытирал о него ноги.
Это была старая гостиницы с бесшумными коридорами, вся в коврах (как когда-то выглядела гостиница «Украина» в Москве), с добротными номерами, повсюду было натыкано море микрофонов.
Каждое утро по всему городу разносились призывы муэдзинов идти на намаз. В номерах гостиницы тоже стояли динамики, из которых транслировались призывы. В туалете я обнаружил такой же динамик, заклеенный женскими прокладками. Видимо, до меня здесь жила журналистка из Европы или США.
Вернувшись с очередной съёмки, группа российских журналистов набилась в мой номер. Мы заказали кофе. В ожидании официанта ребята начали обсуждать режим Саддама Хусейна. Какая только критика не прозвучала в тот момент в адрес властителя. Мне это надоело, и я ответил всем сразу.
«Ну что вы на него нападаете? Это сильный мужик и мудрый президент. Он в одиночку ведёт борьбу с американским империализмом. Он – молодец! Жалко, в холодильнике минералка кончилась, одну бутылку только поставили…»
Мы выпили кофе, затем пошли обедать в ресторан. Когда я вернулся в свой номер, удивился – в центре комнаты на столе стоял огромный букет цветов в хрустальной вазе. Я открыл холодильник, он был весь забит бутылками с минеральной водой. Когда же мы спускались в ресторан поесть, наш большой стол на 15 человек официанты почему-то начинали обслуживать с меня.
***
В первую чеченскую, в 1995-м, стали применять «прямые включения» с мест в новостной эфир. Перегонных спутниковых тарелок было мало, и журналисты стояли, что называется, в очереди. Как правило, в «прямуху» выходили тогда, когда сказать было нечего, и перед эфиром уже из студии в Москве журналистам набрасывали какие-то факты, которые нужно было просто, как попугаю, повторить.
Случилась такая история, в прямой эфир с одной из наших тарелок выходил корреспондент немецкого телевидения. И всё было бы в штатном режиме, если бы не один подвыпивший десантник, который решил подшутить. В полном камуфляже с пулемётом наперевес он незаметно вошёл в кадр за корреспондентом. На голове под каской у него была резиновая маска Кинг-Конга. Он стал шуточно целиться в объектив камеры из пулемёта и пританцовывать. Затем показал неприличный жест со средним пальцем. Всё это произошло в прямом эфире, корреспондент десантника не видел и продолжал «прямиться».
История получила продолжение на следующий день, когда немец пришёл к нам с двумя подарочными бутылками водки. Он сказал: «У меня в редакции, увидев этого Кинг-Конга, приняли решение – увеличить мои командировочные в три раза из-за опасных условий работы. Спасибо вам за это!»
***
А вот нам во вторую чеченскую захотели уменьшить командировочные. В центре разрушенного тогда Грозного выстроили крошечный парк с фонтаном. Высадили розы, включили фонтан, грозненцы приходили в парк отвлечься от происходящего хоть на часок. Немногочисленных боевиков добивали в Аргунском ущелье. Из Москвы требовали показывать мирную жизнь, и мы каждый день снимали детей у фонтана в окружении красных роз. Это была идиллия мирной жизни, вишенка без торта. В Москве решили, что в таких условиях нам уже не нужно платить усиленные командировочные, о чём нам и сказала бухгалтерия. Тогда мы сняли парк на общих планах, где «вишенку» окружали разрушенные до основания остовы домов, а мимо, объезжая воронки от бомб, проходила боевая техника. В добавок к этой плёнке мы показали большую водовозку с чистой питьевой водой и длинную очередь местных жителей с баклажками и канистрами на фоне поваленных телефонных столбов. После этого сокращать нам боевые командировочные не стали.
***
Как-то во время командировки в Сьерра-Леоне, на пароме ко мне подошёл местный студент, негр. На нём был протёртый на локтях и воротнике видавший виды пиджак, явно с чужого плеча. Очки были сломаны и перетянуты синей изоляционной лентой.
– Сэр, – обратился он ко мне вежливо по-английски, – Вы должны дать мне пять долларов!
До берега ещё было далеко, меня заинтересовал этот парень.
– А почему я должен дать вам деньги? По какой причине? (Следует сказать, что в столице этой африканской страны – Фритауне – на пять долларов можно было жить 2–3 недели).
– Вы, белые колонизаторы, грабили мою страну и заставляли моих предков, как рабов, работать на вас. Так что, сэр, дайте мне пять долларов на учебники.
– Молодой человек, я – русский, у России не было колоний в Африке, так что мои предки не эксплуатировали ваших. И я вам ничего не должен.
Мой ответ смутил его, на узком лице будущего интеллектуала появились нерешительность и недоумение. Он отошёл на минуту, потом вернулся.
– И всё-таки вы должны дать мне пять долларов… потому что вы – белый!
–- Не все белые – эксплуататоры, мир велик. И запомни, русские вам ничего не должны, у них нет долгов перед Африкой. Вон, видишь, стоят два британца… Они тебя осчастливят, если у них есть совесть. Иди к ним.
Алексей БОРЗЕНКО
