Автор: В середине 90-х, в разгар «ельцинского лихолетья», я как-то брал интервью у одного банкира для программы теленовостей. Это было накануне Нового года. Мы приехали со съемочной бригадой заблаговременно и ждали в переговорной комнате для гостей. Напротив нас во всю стену был гигантский аквариум с морской водой, в нем плавали редкие крупные рыбы, переливающиеся всеми сказочными оттенками радуги. Звукорежиссер от нечего делать стал гонять одну большую пугливую рыбу от одного угла аквариума до другого. К нам подошел охранник и сказал моему неугомонному коллеге: «Не надо пугать рыбу, у нее слабое сердце и она может умереть. Она стоит больше десяти тысяч долларов…»
Наконец к нам вышел герой интервью, небольшого роста лысеющий человек лет сорока, в золотых очках и очень дорогом западном костюме с иголочки. Мы много говорили о бизнесе в России, о развитии банковской системы и ее перспективах в стране начинающей демократии. Затем перешли на личное.
— Что вы можете сказать о счастье, вы счастливы?
— Для меня счастье – это будущее моей семьи, жены, которая в прошлом была победительницей конкурса красоты, моих двух малолетних дочерей. Счастье также мой трехэтажный особняк в стиле французского замка под Москвой, частный теннисный корт на участке в 120 соток, яхта, которую я хочу приобрести весной следующего года в Ницце… Да, и завещание я пока не намерен составлять, я в расцвете сил, сделаю это, когда стукнет семьдесят лет… нет, восемьдесят лет.
— Как вы собираетесь встречать Новый год?
— Мы с семьей летим на Мальдивы. Я люблю плавать в теплом море и есть морепродукты и экзотические фрукты. От этого быстро худеешь и приобретаешь спортивную форму. В заснеженной Москве мне некомфортно, хочется сказки в стиле конфет «Баунти»…
Я смотрел на человека, «сделавшего себя», как говорят на Западе, который всем своим видом излучал превосходство над другими, победу над серым прошлым, когда он, как рассказывал, работал рядовым учетчиком в каком-то статистическом управлении и у него в кармане было полтора рубля на обед в столовой. На руке светились золотые часы «Ролекс» последней элитной модели серии «Устрица». Наконец, он посмотрел на часы, давая нам понять, что время вышло.
Прошло два месяца, я дежурил ночью на «криминале», когда получил задание срочно выехать на убийство. Мы прибыли на место раньше милиции, улицы были пусты в 4 утра. Во дворе добротного сталинского дома в февральской луже талого снега лежал, разбросав руки, человек небольшого роста. На нем было незастегнутое кашемировое пальто, рядом валялся прозрачный пакет с коробкой дорогих конфет и неразбившейся от падения бутылкой шампанского «Вдова Клико». В центре лба виднелась незапекшаяся кровь от пистолетного выстрела.
Мы сняли тело на камеру, тогда не считалось необходимым «блюрить», то есть затуманивать изображение, трупы показывали как они есть. И тут на руке убитого блеснули золотые часы. Присмотревшись, я заметил, что они мне знакомы. Это был «Ролекс». Вглядываясь в мертвенно бледное лицо, я вспомнил того самого банкира, у которого брал ранее интервью в переговорной с рыбками. По безмятежно застывшему выражению казалось, что он не догадывался, что его сейчас убьют.
Приехавший наряд милиции отогнал нас от места преступления. Следователи работали недолго, нашли гильзу и уехали. Когда труп грузили в черный мешок, я успел заметить, что на руке уже не было «Ролекса». Скорее всего и бумажник был тоже пуст. Труповозка увезла тело в морг.
У меня перед глазами всплыло совсем другое лицо банкира – человека, полного уверенности в завтрашнем дне, в достижении новых высот карьерного роста и благосостояния. Но сказка жизни закончилась задолго до того, как часы пробили 12. Яхту в Ницце купит кто-то другой, что будет делать молодая вдова с двумя детьми – неизвестно. Как и то, кому достанется особняк с теннисным кортом.
Кому он перешел дорогу – вряд ли кто узнает, как, скорее всего не будет найден и исполнитель убийства. В то странное время становления частного капитала в России происходило многое, пачками убивали и банкиров и главарей преступного мира.
Я стоял во дворе сталинского дома, смотрел, как талая февральская вода быстро размывает в луже красное пятно крови. В кармане у меня была небольшая сумма денег, как у бывшего учетчика статистического управления. Я засунул руку в карман, чтобы согреть ее. Деньги были на месте. Это была и моя свобода и моя защита от киллеров во все времена.
Алексей БОРЗЕНКО
