Нам дорог Проханов-прозаик!

Писателя поздравили на всех уровнях, включая высшие, однако мы не хотим звучать фоном в сонме, а скажем своё слово. «ЛР» довелось пережить вместе с «Днём» те же самые тревожные дни октября 1993-го, когда новоявленный царь Борис добивал Верховный Совет – последний на Красной Пресне, как и в 1905-м, очаг власти антицарской, то есть власти Советов. При всей её постперестроечной специфике и правых уклонах… И «ЛР» в здании «Литгазеты» Ельцин закрывал и атаковал точно так же, как «Советскую Россию», «Правду», «День» — который выходил в осаждённом Доме Советов в ксерокопиях. Передовица того октябрьского «ксероксного» номера, того самиздата, так и осталась лежать нетленной в одной из комнат на крышке большого ксерокса, когда Починок водил экскурсии по зачищенному и пустующему зданию – это в почти полностью выгоревшем центральном корпусе! Поймёшь тут, почему вспоминая Чёрный Октябрь, писатель всегда упоминает неопалимую купину…

Не только рукописи – но и исторические передовицы не горят!

Даже этот эпизод говорит о профессиональной стойкости Проханова. Он в условиях жесточайшей конфронтации, длительной осады – продолжал работать как главный редактор, помня коллективно-организаторскую функцию любой, и тем более патриотической газеты. В каком угодно виде, но орган духовной оппозиции (которой поневоле она стала после ельцинского преступления – до сих пор не осуждённого на государственном уровне) должен продолжать выходить, вот была его и времени воля. На какой угодно бумаге. Вот – школа той радикальной журналистики, которой в 90-х поневоле учились все, включая даже оппонентов из многочисленных и щедро финансируемых либеральных газет, вроде «Общей» или «Независимой». Поразительным образом та гражданская война, что из активной фазы 1993-го перешла в информационную, гибридную, — не столкнула лбами в драке, а частенько устраивала дружеские встречи… Имею в виду Виталия Третьякова, у которого брал обширное интервью для «ЛР» в 2017-м. Разве враг ему Проханов теперь? Нет, коллега…

Но всё же, на фоне безусловно образцовой журналистики – при всей скромности, сермяжности бумаги, на которой выходила «Завтра» в боевых нулевых, — особое внимание привлекал и потому статус для нас, входивших в митинговую стихию, имел Проханов-писатель. Его массивный «Красно-коричневый», где он сполна запечатлел не просто события, но идеологические переливы того обречённого восстания советских и национал-патриотов против грядущей приватизации и дальнейшего распада родины, его «Господин Гексоген», показавший коварство и вместе с тем рыхлость, бренность либеральных элит, к началу 21 века воцарившихся на месте прежних аскетов, наследующих пролетарской власти… Эти книги звучали в тишине, почти в пустоте, когда советская идентичность, верность идеалам Октября и революции – казались бомонду и «прогрессивной молодёжи» нонсенсом. Тогда, на рубеже веков и в первом десятилетии миллениума коммунисты, включая и ту молодёжь, что проснулась от политической спячки, как я от выстрелов по Дому Советов, — понимали, читали Проханова.

Доводилось мне и выступать с песнями на слова-переводы «завтрашнего» поэта-донбасца Евгения Нефёдова под его «шапкой» в ЦДЛ, и скромно вместе выпивать на фоне его непьющих мусульманских друзей в знаменитом подвале, исписанном стихами шестидесятников, однако главное оставалось на страницах. В том огненном импульсе Прозаика, неистового, непокорного буржуазным переменам летописца своего времени – который удалось уловить. И, надеюсь, разжигать и далее…

Проханов вывел из комы реалистическую прозу в нулевых – смело отвлекая русского читателя от русского постмодернизма. Читатель поверил ему, а затем и нам, новым, радикальным реалистам. Правда, и тут он умел использовать «оружие противника» (но это другая история).  

В солидно изданном советском сборнике статей и воспоминаний, посвящённом Андрею Тарковскому, был выделяющийся заголовок актёра Юрия Назарова «Мне дорог Тарковский-реалист». Хочется в таком же ключе определить и отправить наше поздравление с юбилеем Александру Андреевичу.

Дмитрий ЧЁРНЫЙ