Автор: Я познакомился с главным редактором «Литературной России» Эрнстом Сафоновым летом 1991 года. После возвращения из долгосрочной командировки в Румынию, где работал корреспондентом АПН, написал статью для «Нашего современника» о развитии событий в Бухаресте после казни Николае Чаушеску. Это стало рекомендацией для прихода на работу в «Литературную Россию». Эрнст Иванович предложил мне должность международного комментатора. В каждом номере у меня была своя колонка.
На летучках главный спрашивал: «Алексей, какая тема у вас на этой неделе, о чём пишете?» И всё. Редактировал он с легкостью и профессионализмом высочайшим. Никакой рубки или переделки материала, где-то давал утончённость мысли, где-то слегка менял акценты. Не рубил абзацами, как поступали некоторые редакторы, ничего не переписывал своими словами. Это была вычитка на уровне высочайших образцов редактирования художественных романов и серьёзных произведений.
С ним было легко и комфортно работать, всегда можно зайти посоветоваться. Он никогда ни на кого не повышал голос. Уважительное отношение было во всём и ко всем. В его кабинет приходили на разговор как литературные классики, так и начинающие писатели. Он поил их чаем, иногда долго засиживался в разговорах, когда рабочий день уже закончился. Это был настоящий литературный процесс.
В октябре 1993-го, в ходе событий вокруг Белого Дома, к нам в типографию и редакцию пришли люди в гражданском и с автоматами в руках. Бесцеремонно открывали двери кабинетов, спрашивали, нет ли здесь чужих. Вместе с «гостями» мы направились в кабинет главного. Незваные гости были раздражены, искали защитников Белого Дома и Верховного Совета РСФСР. Эрнст Иванович, сохранив самообладание, объяснил им, что «Литературная Россия» – газета исключительно литературная, печатает прозу и поэзию современных российских литераторов. И что никаких чужих здесь нет, только сотрудники еженедельника. Недовольные визитеры не смогли ничего возразить и ушли в типографию искать неизвестно кого. Сотрудники редакции разошлись по своим кабинетам. Сафонов сидел за столом со спокойным лицом и пил чай.
– Чаю хотите, Алексей? Они ушли, надеюсь, навсегда. Вот ведь как, не думал, что придется людям с автоматами что-то объяснять…
В другой раз Эрнст Иванович поймал меня в редакционном коридоре со словами:
– Ко мне пришёл один писатель-графоман, уведите его к себе в кабинет, выслушайте доброжелательно, затем отправьте домой. У меня важная статья Василия Белова, надо вычитать. Берите удар на себя, это тоже часть нашей работы, к сожалению…
Я около часа выслушивал монолог человека, решившего, что он – состоявшийся писатель. На столе остались 15 школьных тетрадок, исписанных мелким аккуратным почерком. «Писатель» ушёл, взяв с меня слово, что я изучу «произведение». Прочитав первую, я понял, что человек просто описывает то, что видит – цветущую сирень, жужжащих шмелей, синее небо, проезжающие автомобили… И никаких мыслей по этому поводу. Вообще никаких мыслей. Возвращая через неделю записки автору, я вдруг понял, почему Эрнст Иванович так бережно и деликатно обошёлся с ним, не послав далеко и надолго. «Автор» нашёл в писании тетрадок смысл своей жизни, и рубить с плеча здесь было нельзя. «Пусть пишет, если это помогает ему жить», подумал и я в тот момент.
Я нередко советовался с заместителем главного редактора Владимиром Ерёменко, чей кабинет был напротив моего, обсуждал с ним тему очередного комментария. «Покажи Эрнсту Ивановичу, по-моему хорошо», – говорил он.
В сентябре 1994-го я ушел из «Литературной России» в информационную ленту РИА «Новости» заведующим военной редакции. А в октябре ушёл из жизни Сафонов. В памяти остался Эрнст Иванович, когда после тяжелого рабочего дня он устало шёл по редакционному коридору в сторону лифта. Запомнилась его бородка и очки с толстыми стеклами. Я не помню дня, чтобы, зайдя к нему в кабинет, не увидел его склонившимся над очередной рукописью или рецензией, чтобы он просто смотрел в окно и не работал. Сафонов остался в моей памяти большим тружеником, поглощённым работой. Мы тогда не знали, что, вернувшись домой, он, поужинав, ещё садился писать свои произведения. И так изо дня в день.
Эрнст Иванович научил меня просто и ясно излагать мысли, писать легко и вдумчиво редактировать. Спасибо ему за это. Встреча с этим удивительным человеком, писателем, редактором, руководителем коллектива «Литературной России», обогатила мой журналистский опыт и позволила найти дальнейший путь в литературу.
Алексей Борзенко
