Автор: Алексей Чадов как режиссёр… Как говорится, удивительное – рядом. На наших глазах восходил он как актёр. Идеальный солдатик-везунчик из «На безымянной высоте», демобилизованный матрос из «Жары». И вот уже режиссёр. Тут, конечно, сказывается, заштампованность, «автоматизм» жанров – проработав актёрами, многие осознают, что ничего в режиссёрском деле нет им недоступного. Так было и в СССР, но если попытаться высчитать процент мосфильмовских актёров/режиссёров, там он был ощутимо меньше. Всё-таки режиссёрская школа – не на съёмочной площадке начинается. Впрочем, отбросим априорный скепсис, и поговорим о фильме, который рекламировался в качестве нового слова о войне в Сирии…
«Своя война» возвращает нас в период, когда тема ЧВК ещё не была на слуху. Зато все, независимо от того, где, — на ТВ или в интернете, — увидели, что такое радикальный исламизм, обретший знамя государственности, «Исламское государство». Игиловцы оскверняли деморализующими «неверных» кровавыми шоу, массовыми убийствами античные амфитеатры, рушили памятники мировой, в том числе и христианской культуры, и казалось, что этот джин уже не вернётся в бутылку. Исламизм примерно того же уровня, что имелся в штурмовавшем Чечню ваххабизме, с архаическим шариатом, гаремами и публичными казнями, — снова вышел на поверхность новостных лент. Парадокс появления «ИГ» заключался в том, что уцелевшие саддамовские командиры (а тот Ирак в 2004-м уничтожили США, как мы помним) получили опосредованно поддержку Вашингтона, и двинулись на Башара Асада как последний бастион на пути «арабской весны». Светский президент Асад на фоне такой воинственной архаики, насаждающей феодальные порядки и разруху, конечно, показался именно бастионом цивилизации. Но как помогать ему? С воздуха – известно, как, — ВКС. На земле там немного повоевало из Чечни ребят (причём по обе стороны), но армию туда не перебросишь.
От ЧК до ЧВК
Вот тут и возникла тема наёмничества (которое поныне караемо по УК РФ – в случае если наёмник иностранец) – не попадая ни под какие законы, «солдаты удачи» выдвинулись против «местной», по-своему бунтующей против вестернизации, архаики, которая решила стать государством от Леванты до Ирака. Поскольку всё познаётся в сравнении, тут вряд ли можно применить какой-либо моральный «шлагбаум»: против такого концентрированного зла любой «солдат удачи» хорош, важно разгромить кровожадное мракобесие. Так, первым чекистами, как мы знаем, становились и эсэры, и анархисты – и большевики были им рады, потому что видели в них противовес белым реакционерам, реставраторам монархии. Контролируемый США хаос, ввергающий ещё недавно вполне цивилизованные арабские республики (вспомним джамахирию, разорённую теми же бородачами на «джипотачанках») в пучину социального регресса – отправились останавливать и «кадровики», и уже воспитанники «дирижёра» Уткина. Об этом, хоть и не прямым текстом – фильм Чадова. Он же, конечно, в главной роли.
Чадов попытался через личную жизнь своего героя показать, как это выглядело с самого начала, с «гражданки». Вот крутой пиджачный буржуй из башни «Федерация», хозяин ЧВК, выдаёт ему кэш, толстенную пачку «американских рублей» (конечно, в чаще Москоу-сити, излюбленное место новорусской кинематографии), вот он некоторое время пьянствует (почти как главный герой фильма Копполы «Апоклипсис наяву»), что-то оставляет любимой женщине… И, наконец, герой-наёмник под видом журналиста попадает в Сирию, в другую отечественную ЧВК (названия, понятно, изменены), и на её вертолёте Ми-8 залетает в подконтрольную США зону.
Тут начинаются странности: своих для героя Чадова Ивана даже среди наёмников этой ЧВК нет, он не посвящает никого в планы и делает вид, что выпал из вертолёта в воду… Происходит это в ситуации «быкинга» американской «вертушки» и Ми-8. Лоб в лоб над озером висят боевые вертолёты, как коты, орущие друг на друга, проверяющие твёрдость самцового духа. Только российский молчит, а американец повторяет в рупор раз двадцать, чтоб тот убирался из подконтрольной США зоны. Поглощённые этим кошачьим «быкингом» отвлеклись, и тут наш герой вывалился, якобы…
Флаг в кармане
Далее он выбирается на берег, отлёживается, залечивает небольшую рану, и идёт своей тропою к местам, где был бой исламистов уже с его ЧВК. Внутри подбитого «бэтра» обнаруживаются незахороненные… однополчане? Нет, так не скажешь – друзья-наёмники, вот это вернее. Наш герой хоронит их в песке, как может, но перед этим обнаруживает в кармане одного убитого игиловцами скомканный триколор… Почему в кармане, непонятно, однако сентиментальная эта капсула должна будет раскрыться потом. Сильно сомневаюсь, что подобные большие вещи кто-то туда возил с собой (никакого лишнего веса в «разгрузке» — заповедь бойца) – тем более что опыт Первой Чеченской учил иному. Там матери (знаю от служившего недолго и раненного под Гудермесом соседа по даче) прятали в карманы российских призывников мусульманские молитвы, вышитые на зелёных ленточках, на случай, если те попадут в плен. То есть флаг – ну, это сразу приговор «секир башка», если вдруг окажешься в плену, однако вряд ли Чадов привлекал военных экспертов, как это водилось в Госкино СССР… Кстати, героизм для наёмника, продающего свои боевые навыки и саму жизнь как можно дороже (не родину же он там защищает?) – явление из иного мира. Если можно сохранить жизнь, конечно, сохранит – другого капитала не имеет.
Командира, на поиски которого и отправился наш герой, среди погибших нет, и тут возникает новая коллизия. Герой Чадова должен не только найти командира, который попал в заложники, но и обменять его на кэш (который получал в Москоу-сити – проект сего монструозного строения ещё Ельциным был одобрен, а воплощён под командованием Юмашева, записавшего за ним «Исповедь на заданную тему»). Далее за героем обнаруживается слежка вояк-исламистов на «джипотачанке», он в процессе бегства от них общается с местным шоферящим населением. И от сирийцев самих не слышит ничего, кроме осуждения – мол, вы, европейцы (не важно, что часть «европейцев» американцы) воюете между собой на нашей земле, оставляя нам самим только руины, убирались бы вы отсюда, глядишь и мир наступит…
Низкопоклонство
Когда слежка-погоня усиливается, нашему герою ничего не остаётся, как «рвать когти» в сторону блокпоста американских солдат. Вот тут пред нами возникает уже не «быкующий» вертолёт, а амэрикэн солджерс при полной боевой выкладке. Показанные как-то снизу вверх, подлинные терминаторы, многие афроамериканцы. Мощные, накачанные, самоуверенные, подлинные властители Мира – низкопоклонством такое назвать, это ничего не сказать. Герой впервые встречает Силу на своём пути – потому что исламисты подле этих солдат ведут себя как поскуливающие, тявкающие на «чужого» сторожевые псы. Попав к американцам, наш герой почувствовал себя в полной безопасности. Парадокс же? Дальше будет ещё веселей.
Герой «забивает стрелку» игиловцам, которые держат командира в заложниках, — для обмена согражданина, — но американцы выступают как бы третейскими судьями. Встреча проходит на границе сфер влияния, и тут герой Чадова вытворяет неожиданное: после успешного освобождения командира и фразы «потому что русские своих не бросают», он вместе с ним палит из гранатомётов по «джипотачанкам» игиловцев. Американцы, не стреляя ни в кого, молча обалдевают от такой дерзости.
Когда вся техника и живая сила противника гибнет в огне, между афроамериканцем и нашим наёмником происходит странное прощание. Они как раз стоят на границе сфер влияния, и американец несколько раз, без злобы, но сильно, толкает нашего героя, отталкивает как бы – мол, stay away! Оставайся в стороне, брат, хотя лично тебе я зла не желаю – вот же, ты вроде как союзников-мракобесов наших поубивал, а мы в тебя не стреляли… Ситуация тоже маловероятная, но ею, наверное, Чадов хотел показать, что не всё так плохо в отношениях США и РФ, и это только временные проблемы. «Мир-дружба-жвачка», ставшие лозунгом как раз этого поколения, не за горами Леванты… В конце концов, что привело наёмника сюда, как не «бескорыстная любовь к денежным знакам»? А это как раз та «ценность», что снимает любые противоречия «цивилизаций»: контингент США, давно армия контрактная, получает, наверняка, больше в «американских рублях», чем наши наёмники у буржуя из Москоу-сити. Кстати, даже в визуальном поле доллар в этом фильме – взывает симпатии любых собеседников героя. Универсальная валюта – и у «чёрных нефтяников», которые продают бензин герою, и у местной бедноты.
Эхо Чеченской кампании
Очень интересный, едва ли не важнейший по теме фильма, состоялся разговор Ивана с чеченцем, который оказался у братьев-мусульман в качестве беженца – а бежал с родителями от Первой Чеченской. Чеченец как проводник и переводчик помогает Ивану скрыться от игиловцев, но вспоминая бомбардировки Грозного 1995-го года, конечно, интересуется – был ли наёмником тогда, в Чечне, герой Чадова (наёмников ещё не было, в формате ЧВК, — служил Иван срочником, это отсылка к фильму Балабанова «Война»). И Иван тут выдаёт тираду, которой, уверен, аплодировала вся левопатриотическая оппозиция! «Скажи спасибо за это Ельцину!» — вот как… То есть монологи самого Ельцина на центральном ТВ про «не так сели», «ичкерИю» и сплошных профессиональных убийц по ту сторону – не стоило воспринимать серьёзно?
Далее Иван говорит и вовсе обескураживающее: «Да и тогда, и сейчас — все за бабло рубятся, все войны на этом стоят!» Просуммировав два этих тезиса получаем: такие, как Иван, срочники воевали в Чечне вовсе не за свои интересы, а ответственность за вынужденное бегство семьи собеседника из Грозного, несёт Ельцин. Кстати, фактор нефти в той войне был действительно решающим (это подтверждает книга Аллы Дудаевой о муже) – Джохар Дудаев был поражён ракетой вместе с переговорным «уазиком» как раз когда начал переговоры о поставках нефти арабским единоверцам. Тогда в Чечне, как и в Сирии на территории «ИГ», было много «чёрных нефтяников», их междоусобицы и стали причиной поражения «ичкерИи» и торжества Роснефти, Лукойла, Транснефти (об этом уже – в «Шалинском рейде» Садулаева)…
Далее в фильме следует сентиментальная банальщина: на красивых руинах последний бой с игиловцами, которые всё же настигли Ивана, традиционно прилетевшие поздновато на подмогу своим «вертушки». Командиру пришлось долбануть снарядом по камню, чтобы уничтожить себя и игиловцев, а вот Иван уцелел. И вот тогда-то пригодился припрятанный флаг, поскольку родные «вертушки» почти приняли на дороге Ивана с чеченцем и девчоночку-беженку за игиловцев… Пожалуй, лишь эта девочка (Чадов в поре отцовства!) – является находкой и сюжета и всего фильма.
Девочка-«соломинка» сюжета
Замученное грохотом войны, согнанное с родной земли аж в Йемене, ментально травмированное, нервное, кидающееся камнями в обидчиков дитя, которому бы в садик начать ходить – вот образ утратившего ориентиры социального прогресса человечества. Которому на нынешнем уровне – только с самого начала учиться взаимопониманию, на уровне разумной фауны… Иван отгоняет в предпоследнем эпизоде местных детишек, дразнящих и пинающих девочку, успокаивает, берёт её под опеку, а затем увозит, судя по всему, домой в Москву, поскольку в беспощадном бою она всё же уцелела и увидела в нём Защитника…
Вспоминается наша статуя воина-освободителя в Берлине.
Девочка – как надежда Сирии и самих озлобленных войной сирийцев, что чужаки, воевавшие тут за нефть и газ – уйдут, дома восстановят, и начнётся мирная жизнь, вернётся родной язык вместо всесильного доллара…
Не ответив на главные, собой же поставленные, вопросы, фильм всё же завершился неплохо. Вывел на задумчивость и эмпатию, которой так не хватает нашему, тщетно пытающемуся копировать голливудское, кино. Как дебют Чадову – зачесть можно, но авансом (как говорили в нашей музыкальной школе). Режиссёрской работы там маловато, а сценарий — так себе.
Дмитрий ЧЁРНЫЙ
