Читать Ленина, сдувая пыль с себя

Полное собрание сочинений Ленина я принял решение приобрести, когда понял, что мир движется в тартарары. Тогда он ещё двигался, а не полетом летел, как сейчас, и даже замедлялся иногда, но направление движения сомнения уже вызывать не могло. Чтобы хотя бы разобраться в этом, нужен был гений, который смог такое дело предотвратить и распутать в первом его проявлении, во времена чуть ли не стимпанка ещё, парового капитализма. Который создал много лет назад методу сопротивления, объединив в себе интеллект и волю, последовательность и алертность, гибкость и фанатизм, — сумев в результате победить, обратив энергию разрушения в созидание.

Интернет, возвращаясь к мемуару, находился тогда ещё в зачаточном состоянии. Я дал объявление в газету: «куплю ПСС В. И. Ленина». Коротко и ясно.

Первым побеспокоил какой-то мужик и осведомился, правда ли я хочу это самое собрание купить. Я ответил что, истинно, правда. Он долго сопел в трубку, затем отключился. Завис.

Позже позвонил вежливый мужчина с хорошо поставленным интеллигентным голосом. Мы быстро столковались на цене. Я взял с собой лучшего друга, чтобы тот помог дотянуть пятьдесят пять томов и два указателя.

Приехали к мужчине. Он оказался обладателем не только интеллигентного голоса, но и интеллигентной внешности: высокий, жопатый, в подстреленной куртке и штанах из плащёвки.

А вот книгами Ленина он, выяснилось, как раз уже и не обладал.

— Понимаете, я навёл справки… — оправдывался он. — Иностранец готов взять по цене в три раза больше вашей. Я с ним договорился уже. Вот, возьмите это, бесплатно…

И протянул какие-то официозные книжки о пионерах-героях. Мы с негодованием отказались. Не официоз был нам нужен, но динамит, мощное и опасное наследие главаря и бунтаря.

Вскоре позвонила бабка из сопредельной деревни, и всё расспрашивала, правда ли я готов забрать ейные тома, да ещё и заплатить за это. Сумма, востребованная ею, была смешная. Бабка была вдова, какого-то замполита, премированного в своё время за верную службу полным собранием сочинений. Потом замполит умер, случилась перестройка, и бабка унесла шикарное издание в курятник.

Забегая вперёд, скажу, что обретённое ПСС довольно долгое время приятно пахло птицей. Книги пришлось очищать от трогательных пушинок. Некоторые тома были нерасклеены, то есть замполит их даже не открывал. Зато статьи об армии имели аккуратные карандашные пометки.

— Ещё и бюстик подарили ему, покойнику моему, вместе с этими книжками, — слезливо говорила по телефону бабка. — Так я и бюстик вам отдам. Приезжайте.

Сели мы с другом на автобус и поехали. Бабку на остановке мы не встретили. Книги привёз на подводе её сын, недружелюбный коротышка со вмятиной на лбу.

— Небось перепродадите в городе в десять раз дороже, — презрительно сказал он.

— А бюст где? — спросил его я.

— Дома забыл, — пробурчал этот мрачный тип. — Хватит с вас и книжек.

И вновь забегу вперёд, а может, и отвлекусь. Через пару лет, прочитавший уже немало ленинских томов, на барахолке я подошёл к мужику, перед которым в числе прочих раритетных предметов стоял довольно крупный, наверняка больший замполитова, бюст Владимира Ильича.

— Ленина почём продаёте? — осведомился я.

— Ты что, парень. Я Ленина не продаю. Не из тех я, — сказал патетически мужик.

— Нет, продаёшь, — возразил я. — Продаёшь Ильича.

— Ах так! — вскричал мужик. — Думаешь, я такой?… Так забирай же даром! — но всё-таки назвал цену двух, от силы, сигаретных пачек.

— Точно? — засомневался я.

— Вижу ведь, что для себя берёшь! — завопил мужик. — Значит, не обидишь! Плевал я на доход. Вот просто так — вижу, хороший человек! В хорошие руки, значит, попадёт вождь! Переждёт, значит, в хороших руках!

Отреспектовал мужику, забрал Ленина и пошёл. Мы были уж далеко, почти за пределами барахолки, а мужик всё буйствовал:

— Вождя не продаю и не продавал! Рубаху последнюю сдеру, а Ленина не продам! Не из этих я!

Бюст, кстати, оказался не абы какой, а работы известного скульптора Яцыно, с его подписью, эксклюзивно изготовленный в 1958 году. Знатоки оценят.

И ещё одно воспоминание, более позднее, похожее. Киев, постпервомай, меркуровский памятник Ленину, неразрушенный ещё вандалами, завален цветами. Я сижу рядышком, на лавочке, солнышко светит сквозь верхушечную зелень, автомобили гудят перед Бессарабкой.

К постаменту ковыляет бомж и забирает красивый букет. Видимо, будет перепродавать потом. Шаркает прочь, но вдруг останавливается, разворачивается, возвращается к памятнику, сдержанно кланяется ему, вздыхает и кладёт на место забранного букета символическую копейку.

Потом уходит окончательно.

«Такие дела, Владимир Ильич, товарищ Ленин», — мысленно обращаюсь я к предводителю. — «Сколько бы грязи на вас ни лили, угнетённые знают, кто за них сражался».

Возвращаюсь, однако, к покупке полного собрания сочинений. Едем мы с Игоряном уже в троллейбусе, доезжаем до нужной остановки и выносим свои тома, пыхтя. А мимо остановки идут среднепожилые мужчина и женщина, врождённые такие дачники. И мужчина восклицает, удивлённо так:

— Что это у вас, молодые люди? Ленин? Купили? Господи, знали бы мы, у нас эти книги в шкафу стоят… Мы бы вам их даром отдали!

Вежливо кивая, я внутренне усмехался. Отдали бы даром! Беднеющие дачники, облезлые советские типажи в ношеных куртках. В вашей всё ещё уютной квартирке воняет если не бабкиной живой курятиной, то и вовсе мёртвыми котлетами. И вы обречены на усреднение и прозябание, а дети ваши, возможно, на жертву Молоху.

Почему так? Об этом писал тот самый Ленин, сокровища мыслей которого томятся на ваших книжных полках, нечитанные. Мы-то с Джемой ещё тогда понимали, что к чему.

Интеллектуальный приём ленинизма — скальпельный удар, вскрывающий анатомию господствующего над психикой и сознанием людей, духовного авторитета, развенчивающий его харизматический пафос и уничтожающий его моральный гипноз. Речь идёт о новом этапе метафизического нигилизма, обращённого на то, что с точки зрения высшей правды и впрямь должно быть уничтожено. В ленинском прищуре короли не только голы, они изначально лишены возможности одеться…

Бог мой, где ещё и когда было возможно издать по-настоящему бескомпромиссного, нелицеприятного и правдивого мыслителя такими тиражами!..

Ключ к истине лежит, ржавея, на этих самых ваших полках, с которых — верю — вы регулярно вытираете пыль. Большевики, впрочем, сами виноваты, нечего было насильно кормить истинами тех, кто в этом не нуждался.

Слава богу, молодёжь двадцать первого века, в отличие от старых овощей, ловит мышей и смыслы, и в ленинское наследие вгрызается особенно плотоядно. Сколько бы ни поганили Владимира Ильича и ни рушили его изваяния. Поздно. Он уже памятник себе воздвиг нерукотворный.

И луковку истины в ничто не затолкаешь, бо истина же. Выторкнется.

Достаточно. Я и так написал слишком сумбурно и слишком много. Считайте за почтительный поклон в день памяти титана.

Владимир МИРОНЕНКО