Автор: В этот кварталище я забрёл ещё задолго до того, как стал газетчиком. Со стороны Бумажного проезда, от железной дороги. Удивило и название улицы, и более всего — её почти провинциальная тишина, как будто время здесь действительно притормозило, не проносилось столь же стремительно, как у метро «Савёловская» или «Белорусская», меж которыми она тянется. Выходной день был, робкая майская зелень. Даже машин проезжало подозрительно мало. Перед главным входом в бесконечное серое здание за почти кремлёвскими елями – через улицу знаменитый (теперь) барельеф, профиль Ильича, и застеклённые стенды с газетами, сами названия которых поражали. «Сельская жизнь», «Советская Россия» и «Правда» (она была ещё с чёрным, исходным логотипом) — причём свежие номера! Это был двадцатый век, год примерно 97-й…
Удивительно: при Ельцине (казалось бы — при открытом антикоммунисте) тут всё цвело. Выходили десятки ежедневных и еженедельных газет, работали все редакции, не было ни одного пустого этажа. А в нулевых даже прибавлялись новые таблички с логотипами у дверей за овальным крылечком: пресса жила не только субсидиями (которые Полторанин, Березовский, Третьяков и другие его уговорили дать прессе в 1995-м, чтобы быть переизбранным), но и рекламой, и конкуренцией мнений, за «говорящие головы» боролись. Иметь изданию тут прописку – было престижно. Металлургический олигарх Лисин заимел свою «Газету» (gzt.ru), зерновой олигарх Семигин «Родную» газету завёл… Даже 31-й, московский телеканал, где мне довелось побывать в АКМовской массовке передачи Александра Гордона «Хмурое утро» в 2002-м, — квартировал на улице Правды (но уже в соседнем квартале ВГТРК). Передача ещё у них была с желчным названием «Улица голой правды»…
Само строительство новых домов под редакции – доказывало, что пресса это не только зеркало перемен, но и «наружный» двигатель прогресса. По размаху трёх «локомотивов», идущих друг за другом от 5-й улицы Ямского поля к Нижней Масловке, — можно учить историю страны. Дом 24, строение 2 — 1930-е, 24 строение 4 — 1970-е и… «Российская газета» — уже не СССР, нулевые (я помню стройку на стадии котлована), «Старбакс» там был на первом этаже, теперь переименовали. Изначальный комплекс (архитектор – Пантелеймон Голосов), равных которому по размаху и технической новизне не имелось в мире на момент создания – воплощал сталинский и ленинский вектор, рывок из 80-процентной безграмотности (при царизме) населения – ко всеобщей грамотности, миллионным тиражам. Вот что писал Лион Фейхтвангер в книге впечатлений и размышлений «Москва, 1937 год» в главке «Советский читатель»:
Писателю доставляет истинную радость сознание того, что его книги находятся в библиотеках этих молодых советских людей. Почти во всех странах мира имеются заинтересованные читатели, обращающиеся с любознательными вопросами к автору. Однако на Западе в большинстве случаев книги являются только культурным времяпрепровождением, роскошью. Но для читателя Советского Союза как будто не существует границ между действительностью, в которой он живет, и миром его книг. Он относится к персонажам своих книг, как к живым людям, окружающим его, спорит с ними, отчитывает их, видит реальность в событиях книги и в ее людях. Я неоднократно имел возможность обсуждать на фабриках с коллективами читателей свои книги. Там были инженеры, рабочие, служащие. Они прекрасно знали мои книги, некоторые места даже лучше, чем я сам.
(…)
Выступают ли они на собраниях, беседуют ли с кем-нибудь, наивная гордость, с которой они рассказывают о своей счастливой жизни, не наиграна, из уст их действительно рвется то, чем переполнены их сердца. Когда, к примеру, молодая студентка высшего технического училища, которая всего несколько лет тому назад была фабричной работницей, говорит мне: «Несколько лет тому назад я не могла правильно написать русской фразы, а теперь я могу дискутировать с вами на немецком языке об организации автомобильной фабрики в Америке», или, когда девушка из деревни, пышущая радостью, докладывает собранию: «Четыре года тому назад я не умела ни читать, ни писать, а сегодня я беседую с Фейхтвангером о его книгах», — то радость их законна.
В главке «Согласие и уверенность»:
В то время как на Западе общество, наученное печальным опытом, питает к заверениям и обещаниям своих правительств недоверие — недоверие настолько сильное, что иногда считают, что определенный факт должен совершиться именно потому, что правительство утверждает обратное, в Советском Союзе твердо верят, что обещания властей будут выполнены в точности и к назначенному сроку. Известно, каких трудов и приготовлений стоит фашистским государствам инсценировка «добровольных демонстраций» сопротивляющихся масс, я наблюдал на сотне мелких примеров, с какой детской радостью устремляются москвичи на свои демонстрации.
«Свобода слова и печати в Советском Союзе»:
Статья 125-я Конституции Советского Союза гласит: «В соответствии с интересами трудящихся и в целях укрепления социалистического строя гражданам СССР гарантируется законом:
а) свобода слова,
б) свобода печати,
в) свобода собраний и митингов,
г) свобода уличных шествий и демонстраций.
Эти права граждан обеспечиваются предоставлением трудящимся и их организациям типографий, запасов бумаги, общественных зданий, улиц, средств связи и других материальных условий, необходимых для их осуществления». Эта статья производит отрадное впечатление: она не довольствуется, подобно соответствующим статьям других конституций, предоставлением гарантий свободы слова и печати, но указывает и средства, обеспечивающие эту свободу.»
«Жажда чтения»:
Я осматривал новую типографию самой распространенной московской газеты «Правда». Мы расхаживали по гигантской ротационной машине, занимающей первое место в мире по своей производительности; в течение двух часов она отпечатывает два миллиона экземпляров газет. Машина в целом похожа на огромный паровоз, и по ее огромной платформе длиной в восемьдесят метров можно разгуливать, как по палубе океанского парохода. Прогуляв по ней около четверти часа, я вдруг обратил внимание на то, что машина занимает только одну половину зала, а другая половина пустует. Я спросил о причине этого. «В настоящее время, — ответили мне, — мы печатаем „Правду“ тиражом только в два миллиона. Но у нас имеется еще пять миллионов заявок подписчиков, и как только наши бумажные фабрики будут в состоянии снабжать нас бумагой, мы установим вторую машину».
***
И это до Великой Отечественной войны, выкосившей добрую половину тех читателей! Сравнивать с нынешними тиражами – страшно и стыдно. В том числе и потому что прироста населения нет.
Внутрь старого, первого здания «Правды» (строился с 1929-го по 1935-й) я попал в 2000-м, когда там ещё квартировала «Советская Россия»: запомнил отделанные деревянными панелями кабинеты, буквально пропитанные планёрками, энергией работы большого и многоголосого коллектива… К производственному цеху – в котором находились «пламаги», сами печатные станки, и откуда выдача газет шла прямо в кузов машин по подвижным раструбам, — уже в 2001-м подъезжал не раз. Прочувствовал работу этого гигантского механизма, впечатлившего Фейхтвангера в возрасте всего двух лет.
Прошлой осенью меня позвало сниматься общество «Знание» в другой, первый производственный цех. До того и случая не было пройти внутрь. Всё что там, в голосовском здании, осталось от прессы – канал «Россия-1», арендатор, судя по всему. После пожара 2006 года из основного, фасадного корпуса всех выселили, включая «Комсомолку» – а поскольку комплекс по наследству от ЦК КПСС перешёл новым обитателям зданий на Старой площади, вопрос его реставрации и заселения завис. Сейчас на фасаде «Правды без Правды» (сама одноимённая газета, ещё при главреде Ильине жила в корпусе 4, а когда была полностью подмята под себя ЦК КПРФ, съехала и оттуда, ужалась до стенгазетки – из всесоюзной газеты номер один) красуется надпись «Дом.РФ», что видимо означает то, что этой явно не административной структуре кто-то сделал царский подарок в виде прославленного комплекса. От которого внутри-то мало что осталось – печатные цеха снесли первым делом, в старом – подвальные репетиционные помещения (рок-поколение платёжеспособно и ресурс своей непризнанной гениальности готово долго монетизировать). Всё забито какими-то кафешечками, магазинчиками, «студиями» — просто помещениями с почасовой арендой – вот там общество «Знание» в лице подрядчиков-продакшна и снимало сюжет о Н.К.Крупской (придумавшей в частности внутридворовые детские площадки)…
***
Нынешнее состояние комплекса (а я там прогулялся после съёмок) – это не ужас, нет… Это точнейшее отображение состояния прессы, масштабов её значимости в остальной хозяйственной жизни страны. Её признают разве что в статусе памятника архитектуры – но и это не будет поводом для её финансирования, реставрации и прочих ненужных трат. Ну, не вписались вы, сотни, тысячи в Рынок, который сами же и славили, господа! Очередные дорогостоящие квартиры строятся прямо напротив окон «Вечерней Москвы», проживающей в Бумажном проезде, через дорожку – на территории бывшего комплекса (квартал общей площадью 200 тысяч кв.км). Вот для этого как будто и жгли, и ломали… Как во времена подсечно-огневого земледелия. Только теперь это называется «кластер».
От улицы Правды остаётся одно название, почти как и от газеты, но если бы в ней одной было дело!
Если начать перечислять только на моём газетно-позднем веку (с 2001-го) появившиеся либо наличные издания, которые за проклятые десятые и нынешние двадцатые годы вымерли – полосы не хватит. «Трибуна» та же, например (малая среди куда более громких), соседствовала с «Правдой» в новом, 4-м корпусе, который 1980-х годов и визуально как бы продолжает конструктивистский почин. На наших глазах идёт не просто перерождение, перепрофилирование помещений – это же с обществом происходит, не с домами. Уровень образования и вовлечённости индивидов в социальную повестку – упал почти до ноля, тут и ликбез вспоминать поостережёшься, уровень сведён до поддержки/неподдержки. А чего?
Разъяснять-то, спорить-то уже некому. Пространственно не зафиксированы. Сведены до блогерских юдолей. Без насилия, без диктатуры, без репрессий, без запрета на профессию. Просто сами как-то вымерли, постепенно – а Рыночек всех порешал и продолжает на государственно-уровневых форумах постулировать свою гегемонию.
Рентабельность! Вот высшее божество – под ним пусть и нас упокоят…
Дмитрий ЧЁРНЫЙ
