В декабре исполнилось 220 лет со дня рождения Федора Ивановича Тютчева.
Кто же не знает произведений русского поэта Федора Ивановича Тютчева? «Есть в осени первоначальной», «Весенняя гроза», «Silentium!», «Нам не дано предугадать» – эти стихотворения известны всем образованным россиянам еще со школьной скамьи и заучены наизусть. Федор Иванович идентифицируется как поэт-философ, размышлявший о смысле жизни, о человеческой душе, о дисгармонии бытия. Государственный служащий, никогда не гнавшийся за славой, скромный от природы, он написал несколько сотен поэтических шедевров, еще при жизни получил признание и статус русского поэта. Но и к творчеству у Тютчева было особенное отношение, о чем, например, говорит его дистанцированность от литпроцесса. Жизнь Федора Ивановича по меркам XIX века была долгой – скончался он на семидесятом году – и насыщенной.
Самым интересным событием биографии поэта стала встреча с Е. А. Денисьевой. За четырнадцатилетний период отношений у них родилось трое детей: дочь Елена, и два сына – Николай и Федор. Особый интерес представляет последний герой. Федор Федорович Тютчев появился на свет в 1860 году в Женеве, где его родители проводили отпуск. В трехлетнем возрасте мальчик потерял маму и был отправлен сначала к тетке матери в Петербург, а потом в Москву к Анне Федоровне, своей сводной сестре.
Чем же обусловлен наш интерес к Федору Федоровичу? Дело в том, что сын поэта сделал не только блестящую карьеру военного, но и остался в истории литературы как журналист и русский бытописатель. Большая часть корпуса текстов Тютчева-сына – прозаические произведения, но его перу принадлежит и несколько десятков поэтических работ.
Во вступительной статье Геннадия Чагина и Натальи Нифагиной к трехтомному собранию сочинений Федора Федоровича, которое выходило в издательстве «Росток» с 2011 по 2014 годы, отмечается, что «он <Ф. Ф.>, пожалуй, первым из русских писателей так полно показал читателю в своих произведениях жизнь пограничников и таможенной службы России последней четверти XIX и начала XX веков, а также отдельные факты русско-японской войны». Кроме этого, отмечается биографизм произведений Тютчева-сына. Скончался Федор Федорович в 1916 году во время Первой мировой войны от старых ранений.
В 1903 году к тридцатилетней годовщине смерти отца, сын опубликовал в июльском выпуске «Исторического вестника» очерк «Федор Иванович Тютчев. (Материалы к его биографии)», подписавшись Ф. Т. Начинает он с воспоминаний о встречах с папой:
Федор Иванович Тютчев скончался 15-го июля 1873 года, когда мне было 13 лет. Хотя последние 2,5 года я виделся с ним не более двух раз, но, тем не менее, в памяти моей его образ запечатлелся очень живо. Как теперь, вижу перед собой его невысокую, тщедушную фигуру, со слегка приподнятыми плечами, его бледное, гладко выбритое худощавое лицо, с огромным обнаженным лбом, вокруг которого, падая на плечи в хаотическом беспорядке, вились мягкие, как пух, и белые, как снег, волосы.
Федор Федорович отмечает светлость души отца, независимость и самобытность. В очерке приводится несколько анекдотических ситуаций, которые случались с Федором Ивановичем в разные годы жизни.
Например, забавная история произошла с поэтом перед балом княгини Елены Павловны. Немного вздремнув после обеда у друзей, поэт надел привезенный его лакеем фрак и уехал на бал. Гости оказались в некоем изумлении от костюма Тютчева. Некоторые не удержались от расспросов по поводу внешнего вида Федора Ивановича. Но он не придавал значения вопросам и, погруженный в свои думы, что-то бубнил и отмахивался. «На другой день, – пишет Федор Федорович в очерке, – он снова навестил тот дом, где был накануне, и там между прочим ему сообщили, что кто-то вчера обокрал выездного лекаря». А украли поношенную ливрею. Не трудно догадаться, кто оказался вором. На бал Тютчев поехал не во фраке, а лакейской ливрее! И, что самое интересное, поэт, восстановив в голове событийную цепочку, совершенно спокойно признался в своем казусе. Но был случай еще интереснее, в парке Шувалово: Тютчев, любивший летом накидывать на себя плед, случайно закутался в занавеску, которою покрывали одежду от пыли. Неясно, заметил ли он невольную замену в парке, но известно, что ушел, так же закутавшись в пеструю тряпку, как и появился.
Кроме вышеописанных ситуаций, сын поэта рассказывает о том, как отец принял попрошайку, стоявшего перед подъездом дома знакомого, за швейцара и вручил свою шубу. А выяснилось это «лжедмитричество» только перед отъездом домой. Благо, шуба была найдена и возвращена уже на следующий день. Был еще забавный, но и уже печальный, случай с попрошайкой. Тютчев дал настойчивой нищенке крупную ассигнацию, приказав пойти разменять. Нетрудно догадаться, что размена поэт не дождался.
Но самый, на наш взгляд, и забавный, и довольно странный курьез, произошел с участием восьмилетнего Федора Федоровича. Поэт прогуливался по аллее с няней сына, взяв ее под локоть, и ребенком, положив вторую рука на него. «По мере того, как беседа все сильней и сильней увлекала его, он все крепче и крепче сжимал мне шею. Задыхаясь, я, тем не менее, не осмеливался подать голоса и только стискивал зубы, чтобы не расплакаться». Благо, невольную попытку Федора Ивановича задушить сына заметила няня. Он отдернул руку и сказал: «Э, черт! Я думал, это моя палка!» Что скажешь? Поэт!..
![](https://litrussia.su/wp-content/uploads/2024/01/TjutchevFedorFed.jpg)
Федор Федорович задается вопросом, почему отец не сделал существенно важных дел, таких, которые могли бы повлиять на историю России, или хотя бы сыграть важную роль, при том, что у него был высокий потенциал государственного деятеля, были таланты. И на литературном поприще он воспринимал себя несерьезно. За шестьдесят девять лет написал гораздо меньше Пушкина, который прожил вдвое меньше, и Лермонтова. Федор Федорович приводит рассуждения из «Биографии Ф. И. Тютчева», написанной И. С. Аксаковым. В основном причинами небольшой продуктивности деятельности Федора Ивановича автор отмечает природную леность и скромность характера. Федор Федорович же делает особый акцент на обожании поэтом женщин: «…Федор Иванович в сердце своем воздвиг великолепный поэтический храм, устроил жертвенник и на нем возжег фимиам своему божеству – женщине».
Вряд ли можно согласиться с этой позицией. Все-таки Федор Иванович в первую очередь поэт (и даже анекдотические ситуации из сыновьего очерка тоже тому яркое подтверждение), а Федор Федорович – военный.
Ведь очевидно, что немалая часть корпуса поэтических текстов была создана именно благодаря любви к женщине. Его очаровывали, восхищали, вдохновляли, его любили. Любил и он – женщин, жизнь, хотя последние 9 лет после смерти Е. А. Денисьевой были годами, полными страданий.
Тютчев вынашивал стихи. Здесь стоит отметить и божественное происхождении поэзии: настоящие стихи идут от Бога, словно надиктовываются.
Какое же счастье, что у нас есть Тютчев! Нет, даже два Тютчева, которые интересны. Каждый — по-своему.
Закончить же хочется стихами А. А. Фета из произведения «На книжке стихотворений Тютчева»: «…Вот эта книжка небольшая / Томов премногих тяжелей». Как мудро! Как емко! Как точно!
Руслан БЕРЕСТНЕВ, Казань
Ассистент кафедры русской литературы и методики ее преподавания ИФМК К(П)ФУ. Работал корреспондентом в областном издании "Самарские известия" (2014-2015 гг.), публиковался в журнале "Новый мир" (8/2022). Кроме этого, делал научные публикации в филологических журналах и сборниках конференций. Пишет кандидатскую диссертацию по современной поэзии в Казанском федеральном университете.
***
Воображенье ограничено
И ограничен ум,
Поскольку бездна безгранична,
И размышляешь наобум.
Представить хочется границу,
Но это даже не примстится…
И представляя бесконечность
Внутренним зрением своим
И ей сопутствующую вечность,
Осознаёшь себя тупым.
И в мирозданье оголтелом
Не догоняешь одного,
Что нет у пропасти предела,
И больше ничего…
Представить это невозможно,
Точней, нельзя вообразить,
А вот поехать крышей можно..,
И с этим лучше не шутить.
«Я знаю — в жизни счастья нет.
Она есть бред, мечта души больной,
И знаю — скучен всем напев унылый мой,
Но я не виноват — такой уж я поэт».
Чьи это стихи я процитировал? Может кто-нибудь это определить?
Господи, что это я?.. — Заскок. По нынешним временам ведь ничего определять самостоятельно не требуется, не надо тужиться — достаточно погуглить. Легко и просто!
***
Не спасут и джавелины
От позора Украину,
Потому что у хохлов,
Как известно, нет мозгов.
Даже как-то жутковато,
Нет мозгов и в Штатах,
И в Европе нет ума
При любой оказии,
Нет его и в Азии.
Нет ума.
Ничего не произошло,
Потому что мир — фуфло.
Ещё тыща лет пройдёт —
Ничего не произойдёт.
Можно и не сомневаться,
Остается посмеяться.
Миру явно не хватает…
Погружаемся во тьму,
Недоступную уму.
В прошлом лучшие умы
Усмехаются из тьмы…
Что-то всё напоминает…
Уходя в сплошную темь,
Помолимся на Кремль.