Автор: День второй был на удивление чист небом и богат солнцем (словно подарок вовремя нами посещённого в пасмурности «места силы» и музея под открытым небом Торум Маа). Это стало ясно при беглом утреннем взгляде с моего 13-го этажа на окаймлённый песками тёмно-зелёный Иртыш и безлюдные блёкло-осенние дали на том берегу.
Уже зная дорогу к библиотеке, я отправился после завтрака туда заранее пешком, и обнаружил параллельную улице Энгельса (и как это верно по смыслу!) пешеходную, словно наш Столешников переулок, улицу Карла Маркса.
А там и парк Победы обнаружил, берёзовый и тихий – в общем, вошёл в то самое состояние одиночного плавания по незнакомому городу, которого ищу везде, но не везде бывает достаточно времени… Тут же (а я проверил, заявившись в библиотеку и обнаружив там только охранника с гардеробщицей) я понял, что поторопился (всё настолько близко) и что минут сорок у меня есть точно – и это тот самый момент свободы, о котором мечтаешь месяцами! Единственный соглядатай – «глаз» мобильного, и погружение в Ханты-Мансийск возможно прямо сейчас – в неизвестном направлении…
В Ленинграде (переименований «демократических» не признаю) мне в прошлом августе потребовалось четыре часа на погружение в состояние такого деятельного созерцания, здесь же – конечно, заблудиться не удалось, потому что ориентиры, окружающие центральную площадь, видны отовсюду. Но зато я узнал, как часто тут моют полы в пешеходных переходах – так что даже приходится идти по не испарившимся ещё следам наведения чистоты…
Музей-выставка к 90-летию Райшева оказалась ещё ближе, когда я устремился в относительно неизвестную сторону – и увидел рабочий день студенчества. Набрёл на университет…
Да, всё тут компактнее, а потому и аккуратнее городов среднерусской равнины (никакого хлама во дворах, ничего лишнего)! Может, сказывается узость очеловеченного пространства от семи урманов до Иртыша, а может — найденная советскими геологами нефть, превращённая не только в твердь отапливаемых домов, но и в силу культурной апроприации, то есть очеловечивания с большой буквы (сам-то по себе комфорт мало чему учит)…
Город удивительно густо и просто «социализирует» любого скептика наличием на каждом шагу разнообразных по облику школ и детских садов. И я поймал себя на том, что фотографирую уже не дома, как обычно, а просто умные фрагменты «социальной рекламы», обнаруживаю табло, как на Садовом кольце, указывающие время прибытия ближайшего автобуса – в общем, радуюсь как гость разумности наличной действительности.
И радуюсь тому, как помнят здесь поэтов! Вот нам бы на Каретном на ряду – и доску Драгунского, и мемориальную доску Виктора Цоя (который гостил неделями у покойного Александра Липницкого, да и ему самому, бас-гистристу «Звуков Му» – почему бы нет).
В Музей природы и человека (само название каково!) так и не зашёл – потому что спешил к началу презентаций детских книг Алёны Старцевой, Яны Жемойтелите и Дмитрия Овчинникова (с которым мы оказались в одной команде на Торум-Маа). Со второго этажа госбиблиотеки были видны ближайшие частные дома и спокойный будний день Ханты-Мансийска с поднимающимися в чистое небо дымками подогрева всей работы по воспроизводству Человека Читающего (культурного).
Петрозаводчанка Яна Леонардовна, и сама работница библиотеки в Республике Карелия (разговаривавшая на непостижимых язЫках в очереди на регистрацию), – была чем-то похожа на добрую, заботливую фею из скандинавских сказок. (Помню, как я с таким же непосредственным остолбенением смотрел на натуральных блондинок в шведском городке Мальмо в 2008-м, чем вызывал у них порой отнюдь не понимание, а ответный ступор).
Аудитория первокурсниц и старшеклассниц внимательно слушала её повествование о поисках мельницы Сампо (в этой фэнтэзийной сказке в древности карелов присутствуют даже воздушные шары как транспорт – сказка полна доброй взрослой иронии) и том, как писалась история редких зверушек в «Красной книге Карелии для детей», как трудно отыскивались русские рифмы и слова в аналогии к финским. Рассказала Яна на словах и синопсис никуда не вошедшей пока «сказки с несчастливым концом» о подобранной ею вороне с перебитым крылом – которая тронула уже моё сердце и даже воображение (есть такой автор Рината Муха – она смогла бы и это превратить в короткие стихи, мне кажется).
Алёна Старцева из Сыктывкара прочла дивные, просторные, поразительно спокойные стихи на Коми-языке, рассказала о приключениях героини своего детского фэнтэзи — улитки Нэлли, а заодно о мечтах сменить работу (в Союзе писателей) чтобы для творчества появилось больше времени. Москвич по месту проживания и карел по происхождению, Дмитрий Овчинников дал свою трактовку в виде квеста сложнейшего для детского восприятия эпоса «Калевала» — «Осколки Сампо».
Было интересно даже взрослым (кто, как в нашем экспериментальном классе, проходил «Калевалу» в младшей школе) – команда подобралась очень многогранная, то расходящаяся в сказочных вымыслах, но в теме ручной мельницы Сампо сошедшаяся, как те меридианы, что привели наш самолёт сюда… Не ошибся аудиторией, как говорится! (с Яной потом была интереснейшая беседа и о взрослой её прозе – опубликую позже и рецензию на её книгу).
Но далее нас ждало самое необычное и по эмоциональности центральное событие второго дня 2-й конференции – дискуссия! Не скрою, что кое-кто из «ЛГ» использовал площадку для оголтелого самопиара и восхваления начальства (Замшев у нас теперь классик современной литературы!), но даже в споре о том, почему Пушкин и Лермонтов не могут быть примерами для поэтов балагурского (ой, то есть блоггерского) поколения, — промелькнула истина. Правда, Ломоносова спутали с Тредиаковским (которого царица выставляла как пример неуместности, заставляла в наказание учить его «Телемахиду») – но и Бродского почему-то записали в авангардисты, хотя написанная о нём статья Лимонова «Поэт-бухгалтер» лучше прочих критиков раскрывает суть метода его, не блещущего новизной.
Александр Николаевич Семёнов (в.н.с. Обско-угорского института прикладных исследований и разработок), не забывая действующих классиков (Еремея Айпина) попытался юноше бледному со взором потухшим (который вёл с Яной иноязыкий диалог по дороге к ресепшну) всё же объяснить, что защищая Пушкина (действительно повлиявшего на литературный язык, но не основавшего его всё же – зачем такие перехлёсты? – он ввёл «италийский» стиль в силлаботонику, у Данте это всё уже было) он отнюдь не становится на полюс «отцов», поскольку и спор это не отцов и детей. Нам об этом (италийском стиле, который Пушкин всего лишь экспортировал в наши рифмы) в аспирантуре МГППУ очень интересно рассказывали…
Итогов у дискуссии не было, если не считать взволнованный монолог драматурга Дьяченко (того самого лауреата премии «Гипертекст», что упомянут в дне 1-м), который призвал к тому, что в нулевых уже искали – к поискам или созданию с нуля героя прозы (да, переключились на неё), который отвлёкся бы от обвинений верховной власти, и смело взял бы всю ответственность, наоборот, на себя — за себя и окружающий мир (может, за его изменения? а это уже – не крамола ли, не революция?). На фоне отвлечённого спора об идолах и анти-идолах стихосложения эта мысль звучала конкретно, — «русский Робинзон Крузо» — вот, кто нужен сейчас для вывода писателей из кризиса самокопания, обвинений советского прошлого и/или покаяния в современной прозе (и драматургии?)
День второй заканчивался награждением, которое классик ещё советской прозы на этих и бОльших просторах, Еремей Айпин проводил лично – вручал дипломы всем, кто помогает финно-угорским писателям в их нелёгком труде и в популяризации самого этого труда. Награждение сопровождалось исполненными девичьими дуэтами фольклорными мотивами северных народов в современной обработке, а ещё показом современных костюмов в северной стилистике – чёрная кожа, меха (бренд одной из этно-блогерш из Удмуртии – Sayyes)…
За награждением следовал дружеский ужин. Где, наконец, встретились за одним столом и председатель Карельского регионального отделения СП России Елена Пиетиляйнен (редактор журнала «Север»), и ироничный, но набожный поэт Андрей Попов, предсправления СПР республики Коми, и ваш непокорный, и неоднократно мною публиковавшаяся на наших страницах поэтесса Елена Афанасьева, зампред правления СПР Коми (стихи которой мы печатали), и по-тихому очаровательная поэтесса и сказочница Алёна Старцева.
Засиделись, заговорились за шашлычком допоздна… Обсудили многое насущное для «ЛР» и СПР.
Возвращался один, знакомой пешеходной улицей Маркса. Оценивал освещающую способность новогодних по духу и настроению иллюминаций…
Выспаться на этот раз нужно было всерьёз: отъезжаем в Нефтеюганск ранним утром. Оттуда сразу в Сургут, и ночёвка — уже там.
Дмитрий ЧЁРНЫЙ
Фото автора, продолжение следует
«минут сорок у меня есть точно – и это тот самый момент свободы, о котором мечтаешь месяцами»
Напоминает отрывок из великого произведения «Что делать?», где Рахметов, будучи в гостях у Веры Павловны по важному поручению, в редкие минуты отдыха читал на диване толкование Исаака Ньютона.