Автор: Депутаты Мосгордумы выступили с инициативой установить в Пресненском районе Москвы, на Дружинниковской улице монумент в память о событиях осени 1993 года — одного из самых мрачных эпизодов новейшей российской истории. Речь идёт о жестоком противостоянии между Верховным Советом РСФСР и президентом Борисом Ельциным, которое завершилось расстрелом парламента и гибелью более тысячи людей. Голосование по выбору проекта монумента организовано на сервисе «Активный гражданин».
Напомним, что в сентябре 1993 года Ельцин, вопреки Конституции, указом №1400 «О поэтапной конституционной реформе» распустил Верховный Совет, который в марте едва не устроил ему импичмент (и набрал 614 из 699 требующихся голосов). В ответ парламент, опираясь на закон, отстранил его от власти и назначил исполняющим обязанности президента Российской Федерации вице-президента Александра Руцкого. Однако Ельцин отказался признать данное решение и ввёл в Москву войска (в «корзину» оплаты кровавого труда этих наёмников благодаря усилиям Егора Гайдара попали средства Пенсионного фонда): здесь всё решали уже не законы, а наличные силы или умение их мобилизовать на свою сторону.
2 октября в ходе сражений москвичей с ОМОНом на Смоленской площади посреди Садового кольца между двумя «Смоленскими» станциями метро возникает баррикада. С баррикады выступают Виктор Анпилов (РКРП), Илья Константинов (Фронт национального спасения), Игорь Маляров (РКСМ), многочисленные представители Совета народных депутатов СССР (создан в 1990-м). 3 октября со стороны Октябрьской площади от памятника Ленину, через Крымский мост — разгневанные указом Ельцина коммунисты и патриоты совершают стремительный прорыв в сторону Смоленской баррикады и оцепленного Верховного Совета (в здании, ставшем символом триумфа Ельцина в 1991-м, — было отключено электричество и водоснабжение).
Все ментовские преграды москвичи легко сминают на своём пути по проезжей части Садового кольца, подхватывая резиновые дубинки и алюминиевые щиты: бежит врассыпную ОМОН и другие, вооружённые даже газовыми средствами разгона демонстраций, подразделения охранителей режима Ельцина (платили им долларами — как рассказал потом участник тех событий с другой стороны, из посёлка «Речник»). Прорвавшиеся достигают не только баррикады на Смоленской, но идут далее, освобождают оцепленных тремя кольцами ОМОНа в «Белом доме» депутатов ВС РСФСР. Этот день — становится для оппозиции победным, главным периодом принятия решений и действий.
Руцкой, Макашов и Хасбулатов при поддержке Анпилова и его активистов решают двинуть силы не на близкий Кремль (где уже Ельцина ждёт вертолёт — мирный марш не прошёл бы незамеченным, как минимум западными СМИ — тем же CNN), а на телецентр «Останкино», чтобы обратиться ко всем соотечественникам. Движение к телецентру на автобусах занимает время, которое оппозиция проигрывает профессионалам в деле убийства соотечественников.
Там, после затянувшегося ожидания и затем попытки Анпилова сотоварищи прорваться в эфир с помощью… грузовика «Урал», — спецотряд «Витязь» изнутри телецентра открывает прицельный огонь по безоружным массам. Погибших под телецентром «Останкино» — уже сотни (к вопросу о лживой официальной статистике, завизированной думаками — специальной комиссией, в которую входил автор экранизированного романа «1993» Сергей Шаргунов), а завтра будет более тысячи.
4 октября 1993 года отдельные танки Кантемировской и Таманской дивизий от гостиницы «Украина», а потом и с моста, прямой наводкой расстреляли «Белый дом», символ демократии и победы контрреволюции в августе 1991-го. Сторонников парламента, посмевших защищать депутатов Верховного Совета от ельцинского произвола, подвергли репрессиям: многих расстреляли на стадионе «Красная Пресня», кому повезло — был брошен в Матросскую тишину вместе с Руцким, Хасбулатовым, Макашовым.
Эти события можно расценивать как государственный переворот, совершённый с применением фашистских методов подавления инакомыслия. Сегодняшняя власть, унаследовавшая ельцинскую систему, продолжает ту же линию на силовое устранение оппозиции.
Кстати, когда танкисты, взявшие у Ерина и Грачёва (они руководили операцией по выжиганию и выживанию из «Белого дома» защитников Дома Советов) доллары за свою поганую работу, возвращались в части — кантемировцы и таманцы поставили у ворот баки с нечистотами, чтобы вручную их пришлось оттаскивать. Так отнеслась советская ещё по духу армия к работе первых «контрактников»…
Какой памятник нужен? Два варианта — две трактовки
Макеты монумента разработаны в мастерской известного скульптора Сергея Щербакова при участии историков и общественников. Однако предложенные варианты вызывают вопросы: станет ли памятник напоминанием о трагедии или попыткой сгладить остроту тех событий?
Вариант 1: динамика конфликта или замалчивание правды?
Памятник выполнен в виде цифры «1993», стилизованной под напряженный диалог сторон. Авторы подчеркивают «энергию отстаивания своей позиции», но умалчивают, что одна из этих «сторон» применила танки против мирных граждан. Монумент позиционируется как «назидание» против повторения конфликта. При этом неясно, кого именно призывают осуждать — расстрелянный парламент или тех, кто отдал приказ стрелять и убивать москвичей?
Вариант 2: поклонный крест — символ примирения или лицемерия?
Второй вариант предлагает установить православный поклонный крест в память о погибших. Церковная символика призвана подчеркнуть «гражданское примирение», но можно ли говорить о примирении, если виновники трагедии так и не понесли наказания? Крест может стать формальным жестом, за которым последует забвение подлинной истории: Ельцин остался у власти, Конституцию РФ декабря 1993 года написали в его интересах, а жертвы так и не получили хотя бы посмертной справедливости.
Если власти действительно хотят почтить память погибших, монумент должен чётко обозначить: в 1993 году в Москве произошёл государственный переворот, сопровождавшийся массовым кровопролитием, которого могло не быть, не приди Ельцин к власти в 1991-м. Памятник обязан напоминать не о «примирении и согласии», а о том, к чему приводит узурпация власти и пренебрежение законом. Иначе это будет не мемориал, а очередной пропагандистский символ, оправдывающий преступления прошлого и настоящего.
РКП(и)
От редакции: Во-первых, отметим хорошее. Народный стихийный мемориал, возникший прямо в 1993-м и расположенный вдоль забора стадиона «Красная Пресня» (открыт ещё в 1920-х — крупнейший тогда в центре Москвы стадион) — наконец-то признан, как минимум, Мосгордумой. Нет сомнения, что это работает там немногочисленная фракция КПРФ, однако её сил достаточно чтобы поднять этот вопрос.
И, кстати, только усилиями районной организации КПРФ Красной Пресни (Политухин там 1-й секретарь поныне, вроде бы, когда-то я состоял в ней, здесь) — в частности благодаря куратору фестиваля «Песни сопротивления» Татьяне Ивановне Денисенко, — этот мемориал устоял под многочисленными нападками со стороны антинародного режима. И весь стадион планировали застроить неким «парламентским центром» из двух зданий, и прочие были идейки «затоптать» эту неприятную для триколорных в «Белом доме» память… Там же реальные захоронения убитых ельцинскими наёмниками в ментовской и военной форме, могилы, сделанные барикадниками поспешно, между двумя кольцами омоновского оцепления. Потом уже поставили звёзды, кресты, ограды. Написали на бетонном ещё заборе «Ельцин, где трупы?» (ибо часть расстрелянных на стадионе вывозили в ночь с 4 на 5 на барже, подальше от центра, сразу к крематорию).
Во-вторых, отметим плохое. Поставить православный крест в прямом и переносном смысле на Чёрном Октябре — это иезуитское решение регрессной власти, загоняющей общество в дореволюционное позапрошлое, где «самодержавие-православие-народность». Это — чёткая фиксация победы одной из сторон, торжество ельцинской линии. Ибо Ельцин-то и стал первым «подсвечником» в ХХС в 1997-м из официальных лиц, с него традиция повелась: президент + мэр, двойной такой подсвечник. Каменный крест будет надругательством над памятью погибших там коммунистов и советских патриотов, защитников Советской власти (да, в виде Совета народных депутатов — но хоть такой), которые были отнюдь не набожно-православными, но были в большинстве атеистами, сторонниками научного мировоззрения.
Почему не кровоточащая пятиконечная звезда, внутри которой просматриваются лица погибших за Советскую конституцию москвичей, например? Вот адекватный символ того противостояния — причём я бы вплёл в это столкновение два чётких символа. Флаг СССР, олицетворяющий советскую демократию — и триколор на «древке» резиновой дубинки с омоновским щитом (а лучше — прямо триколор в виде омоновского дырчатого алюминиевого щита), олицетворяющий демократию буржуазную, всего за два года обернувшуюся военной диктатурой Ельцина. Битва триколора и красного знамени/звезды на баррикаде — вот каким я вижу этот монумент.
Однако само внимание москвичей к этому мемориалу — ценно. Не исключено, что Собянин и в этот раз властной рукой сотрёт результаты голосования, если они ему не понравятся — как было при попытке через «Активного гражданина» вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь. Впрочем, в данном случае важен процесс, а не результат в его каменном окончательном виде (тем более что предложенные варианты — «оба хуже», не отражают идеологического накала тех дней — а цифры «1993» это только цифры, ещё одна реклама слабого в психологическом плане романа Шаргунова разве что).
Всех, кому интересна правда о тех событиях, эта страничка новейшей столичной истории — жду в воскресенье, кстати, в перипатетическом «Красном музее».
Д.Ч.
