Автор: — Как случилось, что вы обеспечивали охрану певца Иосифа Кобзона на гастролях в Донбассе?
– Я был хорошо знаком с Кобзоном, мы общались, хотя близкими друзьями не были. Он был из Донбасса, родился в селе Часов Яр, ощущал себя местным, а я воевал за Донбасс. У нас был один взгляд на будущее ДНР и ЛНР. Перед первой командировкой наш президент позвонил Кобзону с просьбой поддержать земляков Донбасса концертной программой. Я присутствовал при этом. «Да, я согласен», — ответил Кобзон, и мне показалось, что он засветился изнутри после звонка. Для него это был вопрос чести.
— Покушения были во время первой или второй командировки?
— Это было во время второй командировки, 20-29 декабря 2015 года. Иосиф Давывович поставил условие – обеспечивать безопасность на Донбассе будет только группа Новикова, «Алабая» (это мой позывной командира отряда «Троя»). Он отказался от охраны ФСО. Меня вызвали в Москву, поставили задачи, конверт с сургучной печатью. Вскрыли при мне. Я не буду называть фамилии. Было написано, что ввести с штат подразделения такого-то, звание такое-то на период командировки Кобзона. Дали мне особые полномочия. Формально мы его из Москвы забирали, но по сути это была целая спецоперация, которую разрабатывал мой штаб. Часть ребят сопровождала его прямо из Москвы, потом самолетом до Ростова, затем другая группа встречает и провожает до ленты (так на Донбассе называют границу с Россией). Третья группа, основные силы, встречала его со стороны Донбасса. Его охраняли и сопровождали по территории республик непосредственно 17 человек вместе со мной.
— Как вы узнали, что в Киеве готовили ликвидацию Кобзона в Луганске и Донецке?
– Где-то за десять дней до отъезда меня вызвали в ФСБ и дали вводные, что в Киеве принято решение уничтожить Иосифа Кобзона в ходе его выступлений в ЛНР и ДНР. Он был для киевской власти как красная тряпка для быка, как кость в горле, его люто ненавидела киевская хунта. Кобзон на Украине был не просто певцом, а знаковой величиной, был прежде всего депутатом Госдумы, лицом России, патриотом с мировым авторитетом в русском мире. На Украине говорили: «Где Кобзон – там Россия». На Украине давно запретили его песни советского периода в эфире радиостанций, вычистили и уничтожили диски и пластинки в музыкальных магазинах.
— Сколько украинских ДРГ вошли на территорию республик, чтобы убить Кобзона?
— В ДНР вошли сразу пять украинских диверсионно-разведывательных групп. Причем зашли они, что называется, по «зеленому коридору», предатели, находящиеся в республиках, дали им свободно пересечь линию фронта. Оружие они привезли с собой. Это были группы предположительно по пять человек в каждой. Численный состав точно неизвестен, они работали автономно, но какая-то координация, конечно, была.
— Какие сложности были в выборе маршрута?
— Наш маршрут был таким – нужно было доставить певца сначала в Луганск, у него там был анонсирован большой концерт в цирке, потом посещение больницы с гуманитарной помощью от Фонда Кобзона. Вся командировка — два дня, 20-21 декабря 2015 года. День в Луганске, ночь в дороге и день в Донецке. Мы не знали, где его будут встречать киевляне. Но мы же сами диверсанты. Функции охраны для нас были чисто ситуативные. Я собрал штаб и сказал своим: «Давайте думать, как будем сжигать конвой Кобзона, думайте, где бы вы поставили точки ожидания, где легче это сделать». Мы тогда на неделю прибыли раньше, провели рекогносцировку местности, и все тревожные точки на карте отметили. У нас было три маршрута – «А», «Б» и «В» на случай нестандартных ситуаций. Помимо основного дозора, у меня были прочесывающие группы, которые отрабатывали обочины перед конвоем на глубину в сто метров. Это мог быть пулемет, гранатомет, или просто шквальный огонь из автоматов. Дальше прочесывать бессмысленно, обычно засада ожидает в 25-30 метрах от дороги. Сам конвой у меня был так сформирован, что мог минимум час вести интенсивный бой. У нас был человек со спецсвязью и прикрытие вертолётом на случай экстренной эвакуации.
— Как была уничтожена первая группа киевских диверсантов?
— На первую ДРГ мои ребята наткнулись на дороге, пока мы ехали за Кобзоном на луганскую границу с Россией со стороны Изварино. Боевая группа изобразила из себя беженцев, у которых на обочине сломалась старенькая машина. В ней сидели пять человек. Распознать диверсантов не составило труда, мы же знаем, как выглядят беспомощные беженцы, какие у них глаза. Мои бойцы взяли боевиков под автоматы, они оказали сопротивление и их уничтожили. В горящей машине потом взрывались гранатометы, предназначенные Кобзону. Когда мы ехали мимо, легковушка еще догорала. «Дед» (так мы между собой называли Иосифа Давыдовича) спрашивает: «А что там у вас полыхает?» «Да гости вас там встречали, но не встретили, из-за этого и опаздываем». Он все понял. Мы тогда опоздали часа на три, помощник Кобзона Яков звонит с КПП: «Ну, где вы?» Я ответил, что работаю.
— А где вас ждала вторая киевская ДРГ?
— Две группы Киев выставил сразу на въезде в ЛНР из России. Вторую группу вычислили на обочине дороги. Они сделали там лежку. Ее тоже уничтожили мои бойцы, но там было сложнее, там был затяжной бой, они долго брыкались. Третья — была группой корректировки, наводили остальные ДРГ на цель. Мы вычислили женщину лет под шестьдесят, которая была на концерте в Луганске, и затем в Донецке. Это уже само по себе было странным. Я «срисовал» её сразу, ещё в больнице Луганска, ей так было всё интересно, она стояла в первом ряду. С виду мы выглядели дурными десантниками, на деле у нас были видеокамеры, мы снимали зал, людей, анализировали публику по видео. Лицо этой женщины примелькалось сразу. Вместо того, чтобы слушать песни Кобзона, она звонила по телефону, сообщала о его перемещениях. Её взяли мои бойцы на концерте. Она прямо всё и рассказала, с кем она была на связи. Нам некогда было с ней разбираться, мы передали её в МГБ.
— Были приключения во время переезда в Донецк?
— После концерта в Луганске наступила ночь, нужно было быстро уезжать. Но все хотят попрощаться, пожать руку Кобзону. Мы выехали на два часа позже, чем планировалось. Нам дали кортеж ГАИ с мигалками. Только мы выехали из Луганска, погасли огни города, я остановил колонну. Мои ребята заблокировали гаишников. Они были в шоке от такого обращения, я собрал их мобильники. «Не обижайтесь, у нас своя работа. Вы свою функцию выполнили. Мои ребята вернут вам телефоны чуть позже, когда мы отъедем подальше», — сказал я им. Оставил часть группы с гаишниками, а мы уехали, конвой растворился в темноте.
Мы выбрали маршрут «Б». Понимали, что нас всех полностью уже идентифицировали, пересчитали, доложили в Киев, и нас уже где-то ждут. Мы решили сделать «ход конем». На трассе начался сильный снегопад. Мы проложили маршрут по передовой линии, проселочная дорога, за посадкой деревьев и полем буквально в 500-700 метрах позиции ВСУ. Мы поехали сначала в темноте по пустой дороге, снег налипал крупными хлопьями на лобовое стекло. Я понял, что если мы в таком снегопаде соседнюю машину не видим, то уж с позиций ВСУ нас вообще не видно в такой снегопад. Включили фары. В итоге мы выезжаем с «передней линии» со стороны Марьинки прямо на донецкий блокпост. На нас посмотрели с удивлением – спецназ, Кобзон, конвой. «Вы откуда, ребята?» Я отвечаю: «Из Киева, что не видно?» Они засмеялись. Через считаные минуты мы были в Донецке.
— Как вы охраняли Кобзона в гостинице, были интересные моменты?
— Сразу разместились в гостинице «Донбасс-Палас». Мы гостиницу взяли по периметру в охранение. На этажах выставили людей, двери перекрыли своими запорами – вертикальные скобы с цепью и замками. Наручниками блокировали, наручников с собой много было. Кобзон пошел отдыхать, было два часа ночи, сказал мне: «Встречайте меня в девять утра». Он в номер зашел, а мои бойцы разместились прямо в коридоре напротив двери. Есть фото, как под дверью спят. Десять человек под дверью – гарантированный результат. Поставили в коридоре пулеметное гнездо, девочки из обслуживания гостиницы были в шоке.
В 9 утра он выходит на завтрак, на 10 назначен концерт. В ресторане сидит его помощник Яков Самушия, фотограф, оператор и я рядом с автоматом, последний рубеж обороны. По рации мне передают, что подъехал бронированный джип. Никто из него не выходит. Я говорю: «Двойка». «Тройка» на нашем языке это уничтожение. Джип взяли на прицел. Кобзон спрашивает: «Что у вас там за математика?» Потом выяснилось, что с ним приехал поздороваться мэр Донецка. У нас задача из Москвы – обеспечить безопасность певца. Пожалуйста, выйди, представься. Мы тебя досмотрим, пропустим, у Яши получим подтверждение. А потом мне ребята рассказали, что взяли гранату, вырвали кольцо и помахали ею перед стеклом. Мэр понял, что пора «сдаваться». Вышел, представился, прошёл в гостиницу.
Концерт в Донецке был долгим, Кобзона не отпускали. Ему было тяжело, у него такая морально-волевая сила была, что я просто был в шоке. Концерт по времени шёл час сорок минут вживую, не замолкая, песня шла за песней с интервалом в пять секунд. У меня бойцы падали, им было тяжело в брониках стоять за сценой. Но в конце, уже за кулисами, он шёл неровной походкой и почти падал на стул от усталости. Было видно, что, выступая, он превозмогал свою болезнь из последних сил. Мне приходилось его поддерживать за руку, я видел, как он выкладывался на сто процентов.
— Обратная дорога была сложной?
— После донецкого концерта мы отправились в сторону ленты. Но мы-то понимали, что опасность не миновала, не всех диверсантов выявили. Задача у боевиков из Киева стояла – не концерт сорвать, а уничтожить Кобзона. Его могли убить и на обратной дороге. Оставалось возможное нападение на маршруте Донецк – Успенка. Выходим из Донецка, я остановил конвой. У нас был разный транспорт, моя разведка была на неприметных машинах – старенький «Лансер» и «девятка». Мы возили «деда» на «Лендкрузере», а его помощников на «Паджеро». Я подошел и сказал: «Иосиф Давыдович, смена транспорта». Мы пересадили его в «девятку» разведки, а мои бойцы сели в «Крузак». У нас разведка была замаскирована под беженцев. Идет конвой, а за ним плетется «жигулёнок», где-то в километре. Я так всех пересадил, что Кобзон остался в этой маленькой машине. Она была самая упакованная. Там был пулемёт и два «шмеля». Визуальный контроль был, самая ценная машина была замыкающая.
Если бы было нападение на конвой, то замыкающая машина просто делает вид, что удирает. Потому что вся атака будет на «Крузак». А последняя машина конвоя, там солдаты сидят, это всем понятно. Но там самые ценные солдаты были. Легковушка Кобзона развернулась бы и ушла, а последняя машина конвоя тоже развернулась бы и прикрывала сопровождение Кобзона. Задача была уйти из зоны поражения. А мы бы приняли бой с диверсантами. Пересел с Кобзоном в легковушку. Я постоянно с ним в одной машине был. Ездили так, посадили его между двух крупных бойцов сзади, они были в тяжёлой броне. В случае обстрела голову пригнуть и закрыть его брониками и телами. Когда вместо Кобзона в его джип сел Яша, водитель его спрашивает: «Это что такое происходит?» Яша ответил: «Да это мы с тобой стали наживкой». Яша сказал, что ехал и понимал, что он цель, что он едет на почётном месте Кобзона в виде цели.
Мы вышли на границу без приключений. Диверсантов из Киева не дороге не оказалось. И потом уже малыми силами отправились в Ростов. Когда ждали борт в VIP-зале аэропорта Ростова, Кобзон взял маленькую бутылочку шампанского, знаете, такая маленькая — 0,25 л. Разлил в два стаканчика и сказал: «Я рад, что поездка прошла успешно». А я говорю: «Иосиф Дадывович, а как я доволен!» Он улетел в Москву.
— Потом общались с ним в Москве?
— Мы с моей женой Татьяной ещё не были расписаны и пригласили Иосифа Давыдовича на нашу свадьбу. Я сделал предложение Татьяне прямо на Красной площади в новогоднюю ночь. На 12 февраля была назначена свадьба. Я сказал ему тогда, что приглашаю его не песни петь, а просто как друга. Он приехал ненадолго, выпил полбокала шампанского, раздавал детям конфеты, которые были в его карманах. А потом я узнал, что он сбежал на нашу свадьбу из больницы, прямо из-под капельницы. Я только потом понял, в каком состоянии он ездил на концерты. Насколько тяжело они ему давались. У него сила духа, сила воли была запредельная. И я благодарен судьбе, что познакомился с ним и охранял его жизнь на Донбассе.
Беседу вёл Алексей БОРЗЕНКО
Новиков Владимир Николаевич. Лидер Запорожского ополчения. В 2014-м году сформировал на Донбассе отряд специального назначения «ТРОЯ» и в период с 10 июля 2014 по 2 января 2016 принимал участие в проведении специальных операций, направленных на уничтожение карательных нацистских батальонов «Днепр», «Донбасс», «Киев-2» , «Айдар», группировки сил ВСУ на территории Донецкой области. Участник операции «Иловайский котёл». На основании особого указа Президента РФ В.В. Путина получил гражданство Российской Федерации. Член Изборского клуба.
