Автор: С лидером Запорожского ополчения, командиром отряда «Троя» Владимиром Новиковым наши читатели уже знакомы по его статьям и интервью, опубликованным ранее в «Литературной России». Сегодня он воюет
с укровермахтом на одном из «острых» участков фронта, точнее указывать не разрешается. Мы предлагаем вашему вниманию новое интервью с ним прямо
с передовой.
– Вы уже на линии боевого соприкосновения. Что можете сказать о моральном духе ВСУ-шников?
– Сейчас у них сменился моральный дух от эйфории победы в Изюмской операции на ощущение облома. Череда обломов привела от наступления к позиционным боям, фронт остановился. Оборону мы выровняли, и то наступление, в которое были брошены все резервы, что у них там были, остановилось. Они Хаймарсами били просто по элементарным опорникам, я не знаю, с чем это сравнить, ну это как прибивать доски к сортиру золотыми гвоздями. Хаймарс – бесспорно высокоточное оружие, но не для таких же целей. На победу были брошены буквально все средства, но это оказалась «пиррова» победа, так как да, мы отступили, но они быстро выдохлись. Золотые гвозди не помогли.
Сейчас фронт остановлен на Луганском, Харьковском направлениях, везде идут позиционные бои. Наёмники и все остальные получили по заслугам, конечно, кое-кто ещё жив остался. В любом случае громко объявленное Киевом наступление захлебнулось.
– Вам приходилось иметь дело с наёмниками? Там действительно большая группа из Польши, много гостей со всего света?
– Абсолютно непонятно из какой страны они. Много негров, «пшеков» предостаточно. Большое количество.
– Я так понимаю, что они в атаку не идут. Были сообщения, что украинские националисты устроили перестрелку с поляками, которые пошли в атаку и отступили…
– Дело в том, что и украинские националисты тоже в атаку не идут. Получилось такое недоразумение – кому идти в атаку? Возник спор у поляков, а почему они должны идти в атаку. Спорили-спорили, а потом стали друг друга убивать. Чему я и выражаю благодарность.
– Как вы воюете, есть какая-то тактика? Я так понимаю, что вы ходите и на ту сторону в составе своих ДРГ.
– Непосредственно о тактике «Трои» – это совсекретная информация…
– Не будем об этом говорить. Что можно сказать о боестолкновениях, в которых вы участвуете?
– Можно сказать так: мы свою маленькую лепту в победу вкладываем.
– А какое состояние духа у наших бойцов, в частности, у бойцов «Трои»?
– У бойцов «Трои» состояние духа такое, что будем воевать «до Победы, до Варшавы», как здесь теперь говорят, как минимум.
– Ходили слухи, что со стороны ВСУ будет наступление, но оно не состоялось, насколько я понимаю?
– Они пытались наступать, немножко у них даже получалось. Но наступление захлебнулось. Оно упёрлось в нашу глубокоэшелонированную оборону. А также грамотная переброска резервов спецназа, различных подразделений, они были оперативно переброшены, имели грамотное применение. Наша артиллерия при корректировке спецназа подкидывала им печали. Так что наступление ВСУ не пошло.
– Под Угледаром мы врезались в их оборону на полтора километра, идёт развитие ситуации…
– У меня нет точной информации, как идёт развитие ситуации под Угледаром. У нашего подразделения свои определённые задачи, а в силу того, что мы работаем в условиях полного информационного вакуума, в условиях полного радиомолчания, эти все новости я узнаю последним.
Мы стоим на остром направлении фронта, были тяжёлые моменты, связанные с наступлением ВСУ, сейчас они закончились. И дальше будем действовать согласно будущим приказам. Мне без разницы, где уничтожать фашистов. До моего родного Запорожья ещё дорога дальняя. Можно сказать, что оперативный успех был потерян в своё время, протупили, потеряли время, противник успел хорошо укрепиться. Тот вариант, когда можно было взять Запорожье малыми усилиями, безвозвратно потерян. Теперь придётся освобождать Запорожье уже в рабочем порядке. Скажем, как всегда. То есть с тяжёлыми боями. Поэтому до Запорожья ещё долго, я так понимаю, что желательно, как мне видится, перемолоть армию противника ещё здесь, в степях Украины, отбить желание…
– На этих ста километрах степей до Днепра…
– Да, на левой стороне Днепра предстоит максимально «зачистить» части ВСУ. И желательно перерезать все коммуникации, особенно те, которые идут по Запорожью. Снести мосты у Преображенского, чтобы просто блокировать возможность переброски резервов с правого берега реки. И желательно погасить всю энергосистему.
– А отключение всей украинской энергетики на 40 процентов как-то сказалось на вашем противостоянии?
– У нас это не актуально, потому как мы питаемся от российского электричества, а противник в полях сидит на генераторах. Это что касается обстановки в войсках, а отключение энергосетей больше влияет на города, населённые пункты. Да, это повлияет на работу заводов, но мы не сразу ощутим здесь, на передовой.
– Что рассказывают пленные ВСУ-шники?
– А они нам в плен не сдаются. У «Трои» пленных не было и нет.
– Как сказываются климатические условия глубокой осени в окопах?
– Это никому не нравится. Дождь поливает, морось постоянная, грязь, даже полноприводная техника и та встаёт. А так нормально. Все ребята мокрые. У меня достаточно большая численность, поэтому я могу себе позволить и ротацию, и всё необходимое чтобы личному составу облегчить бытовые условия. Я стараюсь, чтобы у моих бойцов было горячее питание и необходимые атрибуты хоть какой-то жизни. Чтобы просушиться, в первую очередь, спать на сухом, они всем обеспечены.
– Чего вам не хватает? Квадрокоптеров хватает?
– Квадрокоптеры на войне это, к сожалению, расходный материал. Обе стороны научились их перехватывать и «сносить» их научились. У нас тоже есть антидроновая аппаратура. «Троя», благодаря нашим друзьям и подписчикам моего канала, очень хорошо экипирована и оснащена в подразделениях. Но нужно многое. Потому что одежда изнашивается на передовой, просто «горит», как говорится. Аппаратура в таком жёстком режиме выходит из строя. И квадрокоптеры то собьют, то снесут. Машина, какой бы дорогой не была, это машина, она часто ломается. Одним словом, это же не на параде. И всё уходит как в бездонную прорву. Нам помогают постоянно, это всё машинами идёт, но в бою всё перемалывается. Помогают подписчики, друзья, мы нормально существуем, как в круговороте – что-то ушло, что-то новое пришло. Я даже не успеваю всё отслеживать, целая служба работает по контролю и учёту техники. У меня в этом плане порядок, люди помогают. Тысячами приходят носки, термобельё, спальные мешки тоже как расходники – сотнями уходят и приходят. У меня есть несколько близких друзей, которые не только сами очень помогают, но они ещё и своих друзей организовали, и вместе помогают дорогими вещами – оптикой, средствами связи. Вот так и воюем.
– Можно сказать, что стратегически нет нехватки чего-то для вас?
– Какой-то катастрофической позиции нет. Просто есть необходимость во всём. Потому что, если этот поток прервётся, у нас сразу начнётся резкий дефицит всего.
Когда похолодает, будет нужно много зимней одежды. У нас нет белых маскхалатов, ни одного. Нам нужна техника, большой дефицит в машинах, УАЗики нужны, пикапы катастрофически нужны, потому что того, что есть, это очень мало.
– Противостояние в нынешних окопах будет до весны?
– Объяснение простое – они не могут, потому что захлебнулись, а мы не наступаем потому, что объявили частичную мобилизацию, и сейчас идёт массированная всеобщая подготовка новых мобилизованных. От того, что ребят призвали, они воинами не стали, их надо чему-то научить, хотя бы минимуму.
– Любая мобилизация в перспективе предусматривает наступление…
– В перспективе, конечно. Будем наступать, но сейчас из-за мобилизации все полигоны, тренировочные центры забиты. Мои тоже тренируются. Слышу по рации сигнал тревоги. Мои комроты постоянно «терроризируют» личный состав боевыми ситуациями. А как иначе?
– Что можете сказать о трофейном европейском оружии, вы же его берёте?
– Оружие, оно и есть оружие, что можно о нём сказать… Калашников рулит! У меня много всякого разного оружия в арсенале, похвастаюсь, но моё мнение, для войны нужна не какая-то точность для ствола, а его надёжность. Побеждает тот, у кого больше всего патронов. Автомат Калашникова в наших условиях, грязь, летящая на голову, вода, никто его не чистит неделями. Где ты будешь его в окопе чистить? В лучшем случае затвор оттянул, пшикнул внутрь аэрозольным маслом, чтобы что-то завелось, вот и всё обслуживание. Потом, когда по ротации ребята вышли через неделю, можно разобрать оружие, протереть и смазать на столе. Представьте в таких условиях американскую «AR-15» обслуживать, что с ней будет, она загнётся там сразу.
– Есть такая информация, что у ВСУ заканчиваются ракеты для «Хаймарсов», что у них почти не осталось советской техники, что у них перебои и разносортица с боеприпасами. Это так?
– ВСУ снабжает весь западный мир, и я бы так не сказал, что у них всё плохо. А бензином они уже скоро сами будут торговать, благодаря тому, что все мосты работают. С бензином и соляркой у них я не вижу проблем. С боеприпасами тоже не заметил. С ракетами для «Хаймарсов» я не знаю.
– А почему мосты не сносим?
– Это моя боль и печаль. Наверное, у меня катастрофическая нехватка ума, чтобы это понять.
И ещё о нашем боевом духе. Он в отрядах спецназначения, таких как «Троя», высочайший. Наверное, вряд ли он может быть выше. Это моя оценка. Эти наши отступления, диверсия на Крымском мосту, они настолько подняли боевой дух. Я не знаю, чего СБУ ждали от атаки на мост, но они достигли обратного, что я вижу в людях. Разозлили людей до такой степени, что они готовы идти до Варшавы и сносить всё. Получилось это у них как посягательство на символ страны.
– Действительно ли нейтральная полоса в месте боестолкновений усеяна телами ВСУ-шников, что там тысячи трупов лежат месяцами, которые они отказываются забирать?
– Я не знаю про тысячи тел, кто туземцев считает? Но то, что их упорно направляют на убой, это верно. Ну, и нормально. С точки зрения применения личного состава, потерь – они там сильно не заморачиваются. Особенно в отношении своих тербатовцев, так это уж точно.
– Они не жалеют своих людей вообще?
– Нет, абсолютно. Они берегут только свои кадровые подразделения, особо ценные. А обычные части ВСУ, тербаты без зазрения совести бросают на смерть.
– Что ещё можно сказать о ходе противостояния?
– Весь западный мир начинает загонять сюда высокие технологии и наёмников. Украина превращается в место для заработка. Если раньше сюда ехали более-менее профессиональные наёмники – Англия, Америка, Польша, то сейчас едут уже негры из Африки, которых, знаете, в фильмах показывают – типа сомалийских пиратов. Очень много едет такой публики, условно за «сто долларов». Албанцы, например. Уже начинает приезжать сброд из стран 23-го мира, который готов за пачку чая жизнь отдать. Плохо, что они привозят туда всякую заразу, Украина превращается в зону утилизации всей этой разноязычной публики, а нам, России приходится с этим бороться. От нас требуется большая рутинная работа, когда они по открытому полю бегут с десятикратным перевесом. Ну, станут донбасским чернозёмом, что делать. У нас и так на Украине был прекрасный чернозём, будет ещё лучше. Каждый день занимаюсь вопросами подвоза боеприпасов, ещё вчера завезли, а уже заканчиваются.
– Как питаются ваши бойцы, есть ли централизованное питание?
– Мы сами готовим, у меня всё налажено. Ребята завозят продукты и готовят себе. Я не централизовывал питание, чтобы не усложнять. Можно сказать – это взводное питание. Хватает всего – и макарон, и тушёнки, и прочего. Я бы сказал так, можно даже поправиться на войне. Я как партизан Ковпак, у меня и банька есть.
«Троя» защищает Россию, она истребляет врагов России. Мне нужны профессиональные снайперы, у меня есть хорошее снайперское оружие, в том числе 12-миллиметровое. Работа, которую мы выполняем, требует высококлассных снайперов. Если захотите приехать и поучаствовать в защите Родины, пишите мне на канал Telegram «позывной Алабай». Победа будет за нами!
Записал Алексей Борзенко
