Автор: Перед Хасавьюртом
Не все знают, что перед подписанием позорных Хасавьюртовских соглашений 31 августа 1996 года были предварительные встречи генерала Александра Лебедя с руководством боевиков в Новых Атагах в Чечне. Мне довелось слетать туда вместе с генералом и несколько часов ждать результатов переговоров во дворе дома, где они проходили.
Жара была градусов 30, особо спрятаться от солнца было негде, мы, военные журналисты, по очереди прятались под небольшим навесом. Радостные боевики принесли нам пару арбузов и огромный нож. На голове у меня была новенькая камуфляжная панама американского морпеха, вещь крайне необходимая в условиях жары. Она у меня до сих пор жива, прошла и Чечню, и Ливан, и Ливию и много других «горячих точек».
Неожиданно ко мне подошел молодой боевик из отряда брата Басаева – Ширвани.
— Журналист, давай меняться! Ты мне панаму, а я тебе вот такую игрушку.
Боевик достал из кармана новенький вороненный Вальтер ППК, любимый пистолет из фильмов о Джеймсе Бонде.
— Только извини, патронов всего два осталось. Этот калибр трудно достать…
Я сказал, что меняться не буду, панама мне дороже. Боевик хмыкнул и молча ушел.
В ходе многочасового ожидания боевики подходили к журналистам и предлагали что-нибудь на обмен. Все это происходило на глазах российского спецназа, охранявшего как самого генерала Лебедя, так и нас.
История имела продолжение уже на обратной дороге в Москву, когда нас выстроили на «взлетке» в Моздоке, прямо перед самолетом. К нам подошел Лебедь и своим брутальным голосом произнес:
— А сейчас мой начальник охраны Александр посмотрит ваши сумки, вы там с боевиками обмены делали. Привезете в Москву оружие, а с меня спросят потом, что недосмотрел. Приготовить вещи к досмотру, аппаратуру, камеры и причиндалы, чехлы от штативов в первую очередь! Да, начните вот с него!
Лебедь показал пальцем на меня. Охрана долго копалась в моей журналистской сумке, но не нашла там ничего запрещенного.
— А пистолет где, куда спрятал? – недоуменно спросил генерал. На мне уже прощупывали мою куртку.
— Так не брал я пистолета, зачем он мне? Панама – вещь более нужная. И потом, товарищ генерал, это у меня уже 73-я командировка в Чечню, подобные глупости не для меня.
— Бывалый, значит.., — недовольно сказал Лебедь, понимая, что показательного зрелища с разоблачением не получилось.
Паюсная икра
Во время теракта банды Салмана Радуева в Кизляре в январе 1996 года мы ожидали прорыва боевиков из приграничного села Первомайского и их ухода в Чечню. Выглядело это так: вдалеке в восьмистах метрах само село, где обложили бандитов, далее в вырытых неполного профиля окопах сидел какой-то спецназ, затем через двести метров поля стояли мы на дороге. Рядом арендованные нами в Махачкале машины с водителями. А правее на дороге подразделение спецназа «Альфа» и их три «Икаруса». За нашей спиной виднелась уже Чечня и какой-то хутор с несколькими одноэтажными домиками. И жуткий ледяной ветер, пронизывающий до костей. Кто был в Дагестане зимой, тот понимает о чем я говорю. Мы грелись время от времени в машинах.
И тут на наших глазах «Альфа» запрыгнула в автобусы и уехала на большой скорости. Это потом мы узнали, что они полетели встречать в аэропорт начальство из Москвы. А картина нарисовалась следующая: село Первомайское, 50 человек спецназовцев в окопах, за ними журналисты, и… чеченская граница. Наш водитель Ибрагим испуганно завел двигатель своего микроавтобуса, старенького РАФа.
— Если что, запрыгивайте сразу и быстро смоемся, — он показал рукой в ту сторону, куда ушли автобусы. – Я двигатель выключать не буду.
У меня с собой был военный бинокль отца. Я всмотрелся в дома чеченского хутора. В слуховом окошке под крышей четко был виден пулемет с сошками.
В Первомайском раздалась стрельба, похоже начался штурм. Но, как потом выяснилось, Радуев побежал в другом направлении. А так мог бы прихватить и нас с собой…
На обратной дороге в Махачкалу повеселевший Ибрагим вдруг предложил нам съездить за черной икрой. Мы согласились. Тогда у меня болела мать, а я знал, что паюсная черная икра – это хорошее лекарство. Мы заехали в пригород на берегу Каспия – тысячи ржавых лодочных гаражей вдоль моря. Ветер гудел и полуоторванные листы железа резонировали как камертоны. А моря не видно – сплошной туман. «Здесь можно сгинуть, и никто тебя не найдет», — подумал я.
Мы нашли нужного человека, мне вынесли литровую стеклянную банку с паюсной икрой, моему приятелю – двухлитровую. В аэропорту Махачкалы, на досмотре, перед нами задержали человека с майонезной баночкой черной икры, повели составлять протокол. Мой приятель засуетился: «Журналисты, журналисты, побыстрее, пожалуйста!» Работник аэропорта повторил: «Журналисты, проходите быстрее!» Мы прошли без досмотра. Икра попала в Москву.
Алексей БОРЗЕНКО
