Автор: Мы по-прежнему ждём воспоминаний наших авторов и читателей: юбилейный год обязывает. Десятилетия, в том числе и роковые, прожитые газетой вместе со страной, не могли не оставить ярких впечатлений. А пока на правах запевалы вспомню я первое и важнейшее для меня знакомство, произошедшее в стенах редакции на Цветном-32, на первом этаже дома, к которому исторически комплекс «Литгазеты» пристраивался (то есть здание-то старше комплекса, примерно – начала ХХ века, как бы переходное от «Нашего Современника» к «ЛГ»). Так случилось, что один ярчайший и трагичный поэт второй половины ХХ века, давно почивший, «привёл» меня в «ЛР», где я познакомился с поэтом живым.
Статья о Леониде Губанове лежала в «Нашем Современнике» уже года два, но актуальности не потеряла. Не будем вспоминать, кто её положил «под сукно» и по каким причинам – важно, что существовал соседний домик, существовал выбор, где напечататься, то есть демократия. Туда, работавший редактором в «НС» Алексей Кожевников, мой друг, историк и работяга, тянувший на себе отдел писем, – и привёл меня с рукописью в 2009-м. На той же неделе статью напечатали, и она была о Губанове – не последней.
А в 2010-м мы познакомились там же с Михаилом Андреевым. Большинство его знает, конечно же, по популярным песням группы «Любэ» («Отчего так в России берёзы шумят…», «Трамвай пятёрочка») и «Иванушек» («Тополиный пух, жара, июль…»)… Но увидев его лаконичную и удивительно аутентичную лирику периода проживания в Томске (прямо в здании Союза писателей, на чердаке), я понял что песни – лишь «анонсы» поэзии Андреева, наполненной силой сопряжения с сибирской природой, жизнью на земле, в лесах, на охоте, в колхозе. Он ведь родом-то даже не из Томска, а из-под Томска…
Удивительным образом совпало это знакомство с зигзагом моей судьбы: с 2010-го я больше жил в Томске, чем в Москве, по отцовскому призыву, в Москву мы с семьёй переехали только в 2013-м, в ноябре. Тогда-то, с 2011-го, я и стал работать сперва корреспондентом «ЛР», бывая на здешних поэтических мероприятиях по наводке Михаила Андреева, а затем (с декабря 2014) и редактором. Познакомился постепенно и продуктивно (с каждым делая для газеты обширное интервью) и с его коллегами-писателями из СП – Вадимом Макшеевым, Василием Афониным (подарил мне свою последнюю книгу «Прощённое воскресенье»), Борисом Климычевым (с которым в 80-х делил кров на чердаке СП Андреев).
С Климычевым, уже восьмидесятилетним, но продолжающим вести поэтическую студию при СП — завязалась особенно тесная дружба. Я заходил к нему в гости при каждом приезде, печатал его в журнале «Мир Севера», а два его романа, один из которых биографический о Мао Дзедуне, выложил для скачивания на своём литературном портале «РАДРЕАЛ», поскольку он вполне по стилю годился нам, новым реалистам, в приёмные отцы (так и назвал статью-рецензию о нём и его романе «Поцелуй Даздрапермы») – количество скачиваний в несколько тысяч превзошло тираж этих книг.
Завязалась дружба и с молодыми, современными писателями Сибири, длящаяся по сей день… Но, конечно, самое интересное (и не всегда позитивное, кстати: идейный и потомственный белогвардеец Макшеев остался недоволен итогами беседы с коммунистом, потомком красных комиссаров) это общение с аксакалами Томского отделения Союза писателей. О Колыхалове, до Климычева и Макшеева руководившем тут СП, я узнал уже, как говорится, из уст в уста – и купил в университетской лавке его увесистый том «Урманы Нарыма», книгу о людях Советских с большой буквы и о суровой к ним природе Сибири, от которой они не ждут милостей, но рывками социалистического строительства вырывают её блага…
Вот такую журналистскую путёвку в Сибирь получил я благодаря знакомству с Михаилом Андреевым, нашим современником и уже классиком, поэтом-песенником, вполне соперничающим с Ильёй Резником не только в показателях количества, но и качества. Привожу его лучшие, на мой взгляд, стихи из не публиковавшихся на страницах «ЛР».
Дмитрий ЧЁРНЫЙ, Томск
МИХАИЛ АНДРЕЕВ До краёв, до окраин Было глухо, как в танке, Только темень вы нам не пророчьте, Мы заполнили бланки, Привязанной ручкой на почте. Мы заполнили бочки На случай пожара лесного До краёв, до окраин, До последнего слова. 26.12.2014 Стой на своём Весна. Потянуло укропом, Скотиной чумазой, жильём, А ты, зачарованный роком, Стой всё равно на своём. Ты стой на своём и без спору, Стой годы и жизни подряд. Так тучи в дождливую пору На небе дождливом стоят. Нащупай поляны грибные, Изведай целебность сосны, И пусть тебе все городские Завидуют хвастуны. Всё это достойно картины: Телеги, оглобли, дрова, Осины, осины, осины – Фланелевые острова. А если неправда всё будет: И небо, и лес, и окно, И дождь, тот, что озеро студит – Ты стой на своём всё равно. 26.12.2014 Опять нахлынули мечты Весна. И лист упрям и нов, Как молодой красивый Герцен, И получай сто (вместо снов) Величественных индульгенций. И получай переполох, И сбившиеся наземь тени. Опять «застукала» врасплох Весна печальные сирени. И школьники пригвождены Лучами солнечной лавины, Навеки освобождены От зависти и дисциплины. Опять нахлынули мечты, И ветры в двери бьют и рамы, От темноты до темноты Пронизывая капилляры. Вот-вот ударит первый гром, И ловит ртом капели гений, И пар восходит над лотком От хлебобулочных изделий. 25.12.2014 Реальности Кто это все наговорил, Наклеил марки вечера, И там, и сям нагородил, И что сказать-то нечего? Кто нашептал, толкнул плечом, Ответы вызнал верные, Пришел с мячом или с мечом, Чтоб нарывались нервные? Насобирал, потом отдал, Не усомнился: верно ли? И раздувать не стал скандал: - Зачем вы это сделали?! Закладки точно заложил Реальности и небыли, Не строил, даже не служил, Его и вовсе не было. Кто знал всё это наперед До камешка, до тонкости? Кто это в комнату войдёт, И тихо ручку повернёт И враз не станет громкости? 26.12.2014 Аэродром Здесь цветёт лишь одна лебеда, Но поверив в судьбу, словно в чудо, Ты уже никогда-никогда, Хоть умри – не уедешь отсюда. Да к тому же под ветер и гром, И ручьёв несмолкающий свист, Чёрным вечером аэродром По ошибке вспахал тракторист. 26.12.2014
