Автор: На фестивальной Красной площади Юрий Поляков встретился с читателями и презентовал вторую часть книги «Совдетство» – «Пионерская ночь», вышедшую в прошлом году в издательстве АСТ.
Как отметил автор, идея написать про пионерское детство навеяна книгой Ивана Шмелёва «Лето Господне», которая транслировала высокую православную духовность. А разве в советское время духовности не было?
Так, пионерия пришла в современную литературу через Юрия Полякова:
«Там были другие формы духовности: что-то получше, что-то похуже, чем описывает Шмелёв. В других книгах я так или иначе касался этой темы, но в какой-то момент она сконцентрировалась в довлеющую, зовущую, на фоне книг иных авторов, писавших о советском детстве. Возникло недоумение: ребята, а мы с вами в одной стране жили, откуда эти ужасы? Это послужило серьёзным стимулом для написания первой части. Исторически сложилось, что сначала о чём-то нельзя было писать, в 90-е стало всё можно, но события развивались так быстро, что эта эпоха осталась неохваченной, её проскочили. По активности продаж стало понятно, что тема интересна читателю. Снимали хорошие фильмы на эту тему, но появилась мода на анекдотическо-ироническое изображение эпохи. Не случайно у меня подзаголовок к книге – «Книга о светлом прошлом».
Надеюсь, в конце этого года выйдет третья часть «Совдетства» – «Узник пятого волнореза». Там описывается отдых дикарями в Новом Афоне (Абхазия). 1969 год – уже тогда можно было просчитать будущие события. В третьей части – о любви: за платонизмом плоть просвечивала, это советское отношение я и пытался показать, без перекоса в крайности. Сюжет выдавать не буду, но он довольно острый, не такой, как в первых двух книгах».
Интересным получился диалог с читателями.
– Как вы видите нынешние события в парадигме прошлого?
– Многие явления от советской власти начинают возвращаться. Был посыл в перестройку – к лучшему прошлому из СССР добавим лучшее от запада, а получилось наоборот – жуть на колёсиках от Чубайса. Теперь постепенно возвращаем. Детские молодёжные организации необходимы с их преемственностью с учётом возрастной психологии. Если отбросить идеологемы, прошлый опыт был научно просчитан.
Нужно создать языковую инспекцию против заимствований, за чистоту русского языка.
А с другой стороны, оказалось, что время действия книги – самая трудная задача, языковое словоупотребление отличается, надо реконструировать, я советовался со сверстниками – какое слово правильнее. Например, сейчас в книгах о дореволюционном времени пишут: «Барон, я беременна. – Графиня, я в шоке!» Тогда так сказать не могли. Идеально воссоздать сложно, но соответствовать необходимо. Поэтому я в каждой книге оставляю электронную почту, чтобы получить адекватные замечания читателей.
– Как понять политику, когда продвигают тех писателей, которые не любят Россию, а зажимают любящих? Как объединить любящих?
– Есть писатели, которых вдохновляет любовь к России, а есть те, которых объединяет ненависть. Талантливые –по обе стороны. К сожалению, государство не поддерживает патриотических писателей, имя которым – Союз писателей России. Мы-то объединились, но нас побаивается государство – мы можем спросить и потребовать, а либералам проще – они деньги спрашивают, с ними проще договариваться.
Ольга МОТОРИНА
Главное, Поляков сделал Замшева главредом Литгазеты, чем и войдёт в историю…
шютка
И этим тоже! Сдал Газету) После чего… отчего-то стали много критиковать коллектив за то, что газета стала частным Рупором владельцев Литературки.
Не будучи внутри этого клубка сложно по настоящему, точно определить кто есть кому или чему ВРАГ! И живо ли ещё в нас СОВДЕТСВО?
Или каждый за себя!
Пока на своём примере — у нас все за себя, но вслух коллектив!
Многим показалось, что Поляков сделал Замшева главредом Литературки на зло всему СП.
Многим показалось, что Поляков сделал Замшева главредом Литературки назло всему СП.
Скромная паралель Замшева с Достоевским — это круто!..
Главное, дело Гусева-Бояринова живёт…
Лучшее в литературе сделано в 19 веке. Что было после, вплоть до наших дней, это понижение уровня. В силу своей бездарности литературные чиновники увлекают за собой новых неискушённых сторонников, уводя ситуацию в тупик.
Глядя по ночам на звёзды
Чувствуешь себя безмозглым.
Ничего не сделать с ним
Слабоумием своим
Перед бездной бесконечной,
Перед мирозданьем вечным…
Надо перед концом света
Не забыть послать всё это.
Рубцов в Москве когда-то жил,
Где летом в валенках бродил,
Со всех сторон его пинали..,
Зато теперь ему воздали,
Что не могло бы и присниться,
Но памятника нет в столице.
Есенину когда поставили —
Лет через пятьдесят
На Тверском бульваре памятник,
Где ясени листвой шумят.
Открыли Пушкину не скоро –
Через каких-нибудь лет сорок.
Ну очень этот мир бездарен,
Идёт неслыханная схватка
На фоне вечности и мирозданья
Под солнцем мёртвых без оглядки.
Немало мест в Москве забито
Для не отбросивших копыта,
И как грибы после дождя,
Взрывают памятники местность,
Столицу захватить грозя,
Аж в воздухе зависла перхоть…
Москву, как вечность, не обманешь,
Ей солнце светит прямо в темя.
Какой здесь памятник ни поставишь —
Его снесёт иное время.
Но без Москвы, и это правда,
Всегда неполной будет слава.
Когда-то я вытащил Замшева (чтоб он не спился) из нижнего буфета в МГО. Мне говорили: кого ты привёл… А теперь посмотрите на Замшева… Если и дальше всё так пойдёт, он вообще может стать национальным героем.
Премия у Замшева, медаль у Замшева…
Вышел в свет новый роман Замшева «Самовыдвиженцы»
Мой эпигон Великосербов
И альтер эго заодно,
Он не последний и не первый,
Короче говоря — говно,
А говоря точнее — Клюзов,
Затраханный безмозглой музой…
И в ЦДЛе его знают,
И откровенно посылают
Кто на три буквы, кто на пять,
Едрёна мать, едрёна мать.
Наследником назвался низким
Мой в ЛитРоссии эпигон
И альтер эго, у Огрызки,
Великосербов, это он.
Придётся морды бить обоим,
Огрызке и его «герою».
назначение замшева главредом литературки — это и есть саботаж