Они бегут…

Когда-то она была красива. Но теперь ей было шестьдесят, и хотя она по привычке подводила глаза и румянила губы, из зеркала на нее смотрела увядшая женщина. Это ее не огорчало. Она привыкла и к своему старению, и к тому, что ее могут убить. Да, теперь она жила за границей, она уехала из России, но и здесь она не была в полной безопасности. Письма с ругательствами, проклятиями и угрозами шли нескончаемым потоком, в среднем по десять-пятнадцать в день.

«Будь проклята, дочь шайтана! Ты сеешь разврат и сбиваешь с пути наших женщин. Аллах покарает тебя за это!»

«Проклятая русская шлюха, что тебе от нас надо? Мы живем по своим обычаям, которые нам завещал Аллах, и не тебе их менять! Отстань от наших женщин! Иначе мы найдем тебя и ты пожалеешь, что родилась на свет!»

«Ты — рука дьявола, ты сам иблис! Из-за тебя десятки наших женщин забыли стыд, бросили свою семью и сбежали неизвестно куда! Теперь их родные стыдятся называть имя этих развратниц и жалеют, что они не умерли! Берегись, ведьма, мы найдем тебя!»

Она не могла ответить лично каждому из проклинающих и угрожающих, но мысленно вела с ними такой разговор:

— Врете, ребята! Я не лезу к вашим женщинам. Они сами находят меня и просят о помощи.

— О какой помощи?! Ты помогаешь им убежать из семьи, бросить родных!

— Да! Потому что эта семья не видела в них людей. Эти родные превратили их жизнь в ад, и они уже стояли у последней черты, они выбирали между побегом и самоубийством!

— А что им дала ты?! Теперь эти женщины живут неизвестно где, они забыли Аллаха и предаются разврату!

— Ложь! Ни одна из этих женщин не бежала для того, чтобы предаться разврату. Все они бежали, чтобы обрести свободу, чтобы жить без страха и унижения!

— Не может женщина жить свободно! Женщину нужно держать в узде, женщина должна находиться под присмотром!

— Вот поэтому они и бегут. И пока на Кавказе в женщине будут видеть не человека, а домашнюю скотину, ваши женщины будут бежать!.. А я — я буду им в этом помогать… Я занимаюсь этим уже шестнадцать лет. За это время ко мне обратились больше трехсот женщин, и больше двухсот из них с моей помощью сумели бежать. Они теперь за границей, в безопасности, я не могу общаться с ними, но я каждый день вспоминаю каждую из них, и желаю им счастья. Эти двести спасенных женщин — оправдание моей жизни, моя радость и торжество. Но есть и те, кого не удалось спасти — это моя боль, моя рана, мой плач в ночи. Некоторых поймали в начале побега, других — когда они находились на КПП и готовились пересечь границу. Их вернули родственникам… И все они — пропали…

Каждый неудачный побег — удар. И для нас, координаторов, и для девушек, которые готовятся бежать. Нас охватывает безнадежность, отчаяние подступает к нам близко, так близко! — но мы берем себя в руки — и продолжаем свое дело. Мы анализируем ошибки неудавшегося побега — и следующий побег уже организован лучше, продуманней, хладнокровней. Это не простое дело — подготовить побег, сколько людей нужно задействовать, сколько всего учесть, согласовать! На это уходят недели, а иногда месяцы… А когда мосты сожжены, когда побег начат — с чем тогда сравнить наши чувства, чувства координаторов?

Мы дрожим, как в лихорадке, сердце колотится, и в уме неотвязная, страшная мысль — а вдруг? Вдруг что-то пойдет не так? Вдруг родственники догадаются, остановят, задержат, вернут… И тогда эта женщина перестанет выходить на связь, пропадет навсегда, как другие пойманные — и никто не узнает, что с ней произошло. Наверно, мы переживаем почти то же самое, что и сами беглянки… Хотя нет, что я говорю! То, что испытывают эти женщины, не сравнить ни с чем. Они знают, что родные их возненавидят, проклянут, объявят «позором семьи». Они знают, что их могут поймать, и знают — чтО с ними тогда будет… Но они решаются на это, о, мои бесстрашные девочки! Они рискуют жизнью — чтобы обрести свободу и достоинство.

Да, Кавказ! Твои дочери бегут! Они покидают родину — потому что родина не давала им дышать полной грудью, не давала развернуть свои крылья. Родина не оценила своих дочерей, не распознала их прекрасные души. А их души прекрасны, мне об этом известно лучше, чем многим…

Саида Гасанова, 17 лет, она попросила помочь, потому что родные силой выдают ее замуж, мы целый месяц готовили ее побег, все уже было готово, но она отказалась. Она сказала — у моей семьи беда, брата могут забрать на фронт, надо помочь семье. И вот она отказывается от побега — чтобы спасать брата, который ее избивал, который угрожал ее убить!..

Заира Исмагилова, 20 лет, мы с величайшим трудом организовали побег от мужа, который ее избивал, это было трудно, у мужа были связи в МВД, но у нас все получилось. Она уже жила за границей, нашла работу, стала учиться, вдруг на нее вышли родственники, сказали, что мать заболела. И она бросила все, и поехала к матери — к матери, которая в детстве ее покалечила, подвергла обрезанию, силой выдала замуж, не давала уйти от мужа-садиста — ведь это позор, что скажут люди! А она все бросила и поехала… В последний раз она позвонила из аэропорта, веселая, сказала, что родные встретили ее с добром, что они забыли прошлое и не держат зла… Больше на связь она не выходила, через год ее тело нашли где-то в пригороде…

О, мои девочки, мои девочки с золотыми сердцами, заклинаю вас — не возвращайтесь туда, откуда вам чудом удалось вырваться! Вы возвращаетесь, веря, что найдете там примирение, любовь, семью. Но вас встретит только тупая, мрачная злоба… Не возвращайтесь! Еще не время. Возвращайтесь туда через годы, в новый, преображенный Кавказ!

Когда же Кавказ преобразится? Наверно, когда преобразится Россия… А до этого я буду делать свое дело. Помогать женщинам, которые хотят обрести свободу… А если меня все-таки найдут и убьют — ну что ж, я немало пожила на свете.

Мои друзья не бросят дело, которым мы занимаемся уже полтора десятка лет, они будут работать так же самоотверженно и бескорыстно. Поэтому я не боюсь смерти. И все-таки — мне бы хотелось дожить и увидеть преображенный Кавказ. Увидеть народ Кавказа — о, это красивый, щедрый, великодушный народ! — увидеть его свободным от жестоких, бессмысленных обычаев прошлого. Эти обычаи превращают сердца в камень, делают глаза слепыми, уши глухими…

Когда же они утратят свою страшную власть? Когда Кавказ станет страной веселья и радости, а не страной погубленных жизней?

Анастасия ВОЛКОВА