Наблюдения книготорговца за читателем

Итак, я остался без работы. Ситуация для пишущего человека вполне предсказуемая и даже ожидаемая, но от этого не менее болезненная. Впрочем, необходимость зарабатывания денежных знаков, по крайней мере, в первое время еще сотрудничала в моей голове с желанием не удаляться от текстов, статей, колонок и в целом — от литературных составляющих жизни.  

Так мне довелось оказаться по ту сторону прилавка в книготорговой сети, а точнее — в пункте самовывоза интернет-магазина одного из российских профильных холдингов. То есть, практически стал книготорговцем, насчет чего друзья-писатели довольно долго забавлялись…  

Однако пришла и моя очередь позлословить, ведь именно мне, стоявшему за книжным прилавком в течение нескольких месяцев, довелось рассмотреть и разговорить читателя-современника, причем, истинного — того, кто заказывает себе книги в спокойной обстановке дома, а ко мне приходит их лишь забрать. И поговорить. Последнее, в условиях очень непостоянного потока посетителей (в день магазин посещали от пяти до пятнадцати, редко — больше двадцати человек) доставляло немалое удовольствие.  

Сначала я просто радовался тому, что есть в Москве люди, которые целенаправленно заказывают себе книги для чтения, потом начал отличать читателей от “подарочников”, а чуть позже в голове сложились образы нескольких групп читателей, нет, не так — покупателей книг. И этими образами, ничуть не претендуя на репрезентативность исследования, тем не менее хотелось бы поделиться с аудиторией. А заодно и наблюдением за тем, что и как придумывают книгоиздатели, пытаясь “сохраниться и выжить” (вот, тоже компьютерный термин) в бумажном исполнении в прилагаемых условиях. 

Кроме упомянутых уже “подарочников”, которые пляшут, в основном, от статуса, возраста и личностных характеристик одариваемой персоны, современные московские покупатели книг разделились на несколько узнаваемых групп.  

Школота и студенты 

Эта категория книгочеев, кажется, не изменилась ни со времен моего детства, ни с каких-либо других времен. Основу их заказов составляют произведения из школьной или институтской программы, а также списки для внеклассного чтения (помню, что своим объемом они приводили в ужас меня, а набором произведений — моих родителей). И тут тоже мало что изменилось, кроме издательского формата. 

В мои школьные 80-е мы читали “программные” произведения, извлекая их из родительских, школьных или районных библиотек. Чаще всего, это были довольно увесистые тома, читать которые можно было или дома или на даче, словом — стационарно. Например, взять с собой летом в пионерский лагерь, хоть одно наименование из списка считалось полнейшей глупостью. Впрочем, там тоже библиотеки имелись. Теперь же весь список в развернутом виде вполне уместится на любом столе: издания формата pocket-book в мягких обложках помещаются даже в заднем кармане джинсов. Молодежь не желает стеснять себя неудобствами, но и дома сидеть не желает — и правильно делает. Поэтому читают они везде (потом на улицах и в транспорте специально наблюдал), довольно много и без всякого почтения к предмету книгоиздания. Что тоже вполне оправдано форматом и привычкой выражать свои мысли здесь и сейчас.  

И вот что еще любопытно: практически в каждом таком заказе, помимо классно-внеклассно-курсового набора есть одна-две книжки из ХХI века, написанные их ровесниками или чуть более старшими товарищами. Вероятно, эти книги выполняют роль душевного детокса после прочтения некоторых классических произведений. Или позволяют быстрее вернуться в реальное время — не знаю точно. 

… А также их родители 

Здесь, конечно и в первую очередь речь идет о родителях детей дошкольного возраста. Учитывая, что одной из специализаций книготорговой компании была именно детская литература, им было где развернуться. Особенное впечатление на родителей дошколят производили настоящие фолианты, в которых были потайные карманы и клапаны с различной текстовой (и не только) начинкой, образцы старинных денег, географических карт и документов, различная структура и материал страниц, раскладывающиеся 3D-фиуры, пакетики с сыпучими материалами, короче все, что можно запрятать внутри огромной книги. И все это можно извлечь, потрогать, сделать частью игры… Этакий ответ Интернету, где именно что потрогать пока ничего нельзя. Думаю, что следующим шагом в развитии детского книгоиздательства будет работа с запахами и вкусами, хотя, возможно, аллергологи не разрешат. 

Реакция родителей бывала почти всегда одинаковой: восторг — сомнение — опасение. Причем, восторг был их собственным впечатлением, а все остальное — тем, что принято называть отрицательным прогнозированием. Им становилось страшно от того, во что их милые чада превратят (а превратят обязательно) купленное за “бешеные тыщи” драгоценное издание. Учились бы у предыдущей категории — студентов и школьников — относится к форме проще, не упуская содержания. Все равно их дети придут именно к этому. 

Коллекционеры и ностальгирующие 

Это как раз самая словоохотливая, доброжелательная и знающая-чего-хочет категория читателей. Или, вернее, перечитывающих, поскольку все книги, которые они заказывают, были ими уже прочитаны в разные годы и моменты жизни. И каждая непременно соответствует чему-то очень личному. Это давно ушедшее личное и делает их такими умными и трогательными собеседниками, с которыми можно часами говорить “обо всем и ни о чем”, делиться своими и слушать чужие воспоминания… О них можно было бы написать и отдельную колонку, если бы не страх узнать в них и себя самого… 

Единственная причина, по которой они могут отказаться от заказа — это “не тот переводчик”, в чем я их также всецело поддерживаю. Один человек, например, решил купить и перечитать всего Рекса Стаута, что-то в его жизни было тесно связано с историями про Ниро Вулфа. Раз в неделю нам доставляли новый том, покупатель забирал его домой “не глядя” и пропадал до следующей недели. Как ни странно, его не заботили даже переводчики, хотя пару раз он сетовал на “не тот перевод”, но повторял, что не это главное и… снова пропадал на неделю. 

Понторезы и дизайнеры 

Этих персонажей тоже очень легко узнать задолго до их появления в магазине — по их заказам. Это тщательно подобранные издания в дорогих переплетах, как говорится, “на финской бумаге” и строго определенного размера. Ведь главная задача этих книг — стильно выглядеть внутри эксклюзивной и дорогой мебели.  

Это самая привередливая и придирчивая категория покупателей. Они раскрывают книгу, лишь на одной любой странице, проверяя качество бумаги, а основному исследованию качества подвергается именно переплет, его глянец или матовость, размер, колористика и золотое тиснение. Все это рассматривается под разными углами, на разном отдалении и при разном освещении. Вердикт книжной “годности”, как вы понимаете, не имеет в данном случае никакого отношения, ни к содержанию, ни к самому автору. Однажды, в момент такого отсмотра, я довольно горько пошутил на тему того, что фамилия Толстой будет не круто смотреться в шкафу стиля “лакшери”… Клиент моментально вернул весь заказ! Ну, действительно, не шкаф же разбирать… Приходили и дизайнеры интерьеров, представители заказчиков, ровно с теми же требованиями к книжной продукции. И выбирали точно так же: тисненое золотом “Ремарк” или “Сервантес” их вполне устраивало, а, скажем, скромное “Ф.И.Тютчев” вгоняло в тоску. Понять их не хватало сил. 

Вместо эпилога 

Чуть позже мне удалось чуть ближе познакомиться с аудиторией заказчиков книг в непрофильном интернет-магазине, там, где заказывают все — от пуговиц до мебели. И эти ребята показались мне наиболее симпатичными, поскольку были абсолютно искренни в своих стремлениях и интересах. Помню два блистательных заказа: сковородка и книга “Француженки не спят в одиночестве”, а также упаковка памперсов, кофеварка и книга “Тайные напитки подземелья”. Хорошего чтения, ребята! 

Максим ТУРОВСКИЙ