Автор: Что умеет автор, так это заинтриговать читателя с первого абзаца. Казалось бы, переизбыток на экранах криминальной тематики (частенько по-интеллигентски, смешно и неповоротливо эстетизированной: сериал «Тайны следствия», например) должен был отбить давно и многим интерес к подобным текстам. Явно же там не про любовь, не про глобально тревожащее минимум два, а то и три поколения (политическое, классовое, формационное) — а всё равно читаешь дальше. Потому что дальше — интереснее, таков закон детектива.
Впрочем, детективной назвать сразу эту небольшую повесть, и всю, как раз удобную для чтения в транспорте, книгу я бы не отважился. Клиническая беседа, которая разворачивается перед нами (и остаётся таковой почти до конца сюжетной линии — вся книга это диалог) изобилует психологизмом в той мере, которая ныне удобоварима. Навязчивый вопрос, здоровый ли психически человек отвечает на спокойные и типичные вопросы врача, переселяется во внимание читателя с первой-второй страницы. Сама речь героя вызывает если не сочувствие, то как минимум некий перенос читательского «я», которое точно, априорно хочет избежать подобной уязвимости, самой возможности подчинения сознания некими методами, «шуршанием»: избежать подчинения в целях исполнения кому-то коммерчески выгодных заданий… (весьма больной вопрос при капитализме, когда труд продаётся и покупается — самая способность к нему)
Потом понимаем: перед нами, наверное, случай НЛП (подзабытая, модная в 90-х тема нейро-лингвистического программирования, даже немного экранизированная позднесоветским кинематографом). Но и классическому «заякореванию» этот случай НЛП не соответствует, поскольку там нужен близкий визуальный контакт, а тут дело происходит в общественном транспорте, на небольшом, но «экранированном» стенами трансторта расстоянии.
Что дальше? Дальше всё загадочнее и криминальнее, но при этом и субкультурнее. Тут мы вспоминаем, как часто слышали о неких закладчиках, которые прячут наркотики в местах вполне общественных (недавно московский рок-музыкант кинулся с ножом на двух почтенных граждан, окликнувших его и подругу в момент сопровождавшегося подозрительно громкой их речью поиска «закладки» на детской площадке, причём одного из них вокалист-гитарист зарезал почти на месте). И задумываемся, как бы забегая вперёд, прогнозируя развитие сюжета: а что может значить составное название?
«Ганг» — банда, «сталкер» — проводник. Но если разделить слова не по первой догадке, а услышать во втором окончании возможное продолжение-окончание первого слова, может получиться и «гангстер» и «сталкер». Или где-то посерёдке намечающийся смысл — «ведущий в банду».
Вышеупомянутый психологизм далее начинает казаться ещё и многослойным: а что, если эта клиническая беседа происходит в рамках судмедэкспертизы, и герой искусно лжёт, как некоторые наши высочайшие «нацлидеры на доверии»? Представляется жестоко загипнотизированной жертвой, вынужденной совершать некие попадающие под статью действия, а на самом деле сознательно соучаствует в преступлениях, причём серийно…
Далее углубляться в события книги не буду, чтоб не воровать читательских открытий. От себя хочу, как один из фронтисписных «сопровождантов», рекомендаторов автора и книги, добавить главное: как новый реалист, Роман пробует всё новые жанры, причём каждый раз удачно.
Его «Зачем ты пришла?» — очень лаконичная и яркая книга о любви и её бытовой смерти, хоть и основанная на эмпирии личной, но ею не исчерпываемая. Это уже популярный жанр, а не «своё-сокровенное», составляющее у новреалистов сердцевину стиля. Пожалуй, лишь «Трубач у врат зари» — только такая книга, но всё равно подкупающая, завораживающая своей искренностью и документальностью во взятии хронотопа.
Вот и в детективной прозе Романа нет и намёка на подражание или неуверенность. При этом в ходе разворачивания линии сюжета (где будут и сюрпризы в идентификации как героя, так и врача-собеседника) мы будем вспоминать, как бы опираясь на аналогии и «Матрицу» (самую первую, и особенно общение Нео с агентом Смитом), и «Змеесоса» Егора Радова (наркоспециалиста в данном направлении прозы), и даже Чака Паланика с его «До самых кончиков».
Но там, в повести Романа Богословского, путешествие гангсталкера, попутно приближению к некоему Синдикату (Матрице), происходит не просто в «коллективное бессознательное», а и в навязчивые кошмары поколения, принявшего перестройку и дальнейшие регрессные перемены. Только принявшего с позиции упрощения всех кардинальных общественных перемен – как тоже итогов «шуршания» в головах (ими же возвышенных над собой рабским обожанием и снулой доверчивостью) господ, принимавших решения…
Приятно, что в изворотливой речи Геры (идеальное имя для главного героя) мелькают, по сей день волнующие то и это, да, по большому счёту, все самосознающие поколения, «проклятые» вопросы… Даже Ельцин помянут забавно, как умел Маканин и как лишь намекал в ту же строну Пелевин.
Так что всё-таки не такая отдалённая от проблематики реализма и политической повестки как таковой, в целом, это книга – поэтому стоит прочесть в ней не только первостепенный план, а и те мини-планы, что раскрываются за надломленным сознанием Геры, Риты, всех жертв сновидений наяву и «шуршания», с которого и начались события повести.
Тема ментального бессилия атомизированных, не закреплённых классовой позицией, фрагментарных индивидов — перед постоянно усложняющейся усилиями (человечества же) реальностью, бессилия, которое и поколение бабушек не грешило списывать на «облучение», «зомбирование», «план Даллеса» — будет актуальна не только в связи с поступками, не несущими в себе отпечатка индивидуального, то есть воли и мира как представления (в идеалистском понимании). Она будет всё более животрепещущей именно потому, что не разрешаются силами масс, а копятся (недеструктивно для Системы, Матрицы, Синдката взрывая иногда отдельные индивидуальные сознания) принципиальные вопросы в обществе с нарастающим отчуждением в труде и растущей классовой пропастью, — обществе, в котором нет иных границ и ценностей, кроме пресловутого «я». А вот оно-то и подвергается атаке и сомнению таким образом «шуршанием», инструментальной транскоммуникацией, психотроникой…
Я нашёл в повести генеральный отклик-разработку одного, сильно выбивающегося из сюжета, эпизода из «Трубача» — любопытно, найдут ли другие читатели, знающие прозу автора хронологически…
Дмитрий ЧЁРНЫЙ
Гангсталкер / Роман Богословский. — М. : ООО «Издательство + дизайн-бюро «ред.», 2023. — 251 с.
