Стихи журналиста как жанр

Если вспоминать традиции «ЛР» в публикации стихов, можно одно сказать уверенно: планка была очень высока. Лучше не печатать среднее, «проходное», печатать — лучшее из лучшего, и очень небольшими количествами. Ибо в приоритете на полосах «желтушка» — публицистика, вызывающая мгновенную реакцию, обсуждение, «кликабельность» (как это позже назовут). Так было до декабря 2021 года.

Так было году в 2011, в бытность Романа Сенчина заместителем главреда. Он тогда ориентировался на Витухновскую, кстати. Стихи формально качественные, но эстетика специфическая, замкнутая и мизантропическая (кто-то даже подметил, что, протеже Вознесенского, поздняя Ника Турбина в этом же «готическом» направлении шла, а Алина её помрачневший образ приняла готовым, лишь развивая)… Однако с 2022 года мы сознательно понизили «планку» — не считая прежнюю взыскательность продуктивной в общении с читателями и авторами. В самом деле: отсеивая стихи только за качество, за неиндивидуальность, мы теряли немало простых, часто даже откровенно нескладных повествований о серьёзных, важных явлениях той жизни, что была далека от Цветного бульвара.

Сегодня мы предлагаем вашему вниманию стихи, по выражению Виса Виталиса, «разбитого на голову поколения семидесятых годов рождения». Поколение это (наше) уникально тем, что в сознательном возрасте пережило контрреволюцию и «возвратный капитализм», это ощутимо в письменной речи. Стихи местами выглядят как плохой подстрочник, который надо равнять и равнять по ритму, однако ценны не формой (с характерной нечётной рифмой под конец). Ценны своей историко-изобразительной способностью (в сочетании с редкой для стихотворцев самоиронией) — а она, безусловно, присутствует. Напряжённое, упрямое (даже в ущерб словесной красоте) нонконформистское искание истинности, неподдельности, прямого контакта с современниками — тоже в копилке авторских удач…

Итак, Максим Шахов родился в 1978 году в Новороссийске в семье штурмана загранплавания и учителя химии.

От первого лица: Хотел стать вулканологом, водолазом или моряком, как все мужчины в семье. Рос во время перестройки и боялся, что к самому интересному делу не успею, всё сделают взрослые и мы навсегда останемся детьми. Не понимал, за что все любят Ельцина.

Впервые побывал в Москве 21 августа 1991 года вместе с родителями. Отца отправили по служебной надобности в загранкомандировку (и семью заодно; в Москве провели неделю, случайно совпали с теми самыми событиями). Тогда впервые увидел вблизи танки и БТРы, Макдональдс на Тверской, громадную очередь к нему… Видел и как к статуе Ф.Э. Дзержинского подбираются краны, ещё — М.С. Горбачева со спины в Кремле, куда мы пошли гулять.

Два года в Северной Африке понравились. Разве что бананы оказались дорогими, зато цитрусовых — как фруктов на юге, шумный восточный базар. Арабы, берберы, туареги, французский колониальный колорит навсегда остались в сердце. Иногда снятся сны на французском и дикие скалы Средиземноморья.

Октябрь 1993 года наблюдал по телевизору по приходе из школы. Был озадачен, обещали совсем другое. Моряком, как изначально хотел, не стал. Жизнь круто изменилась. Учился в Москве (МГИМО, выпуск 2000). 8 лет работал в сфере ВЭД, 5 лет в РБК журналистом-аналитиком, потом маркетологом, пиарщиком, дорос до руководителя службы маркетинга. Член Союза журналистов Москвы (с 2009).

Люди в худи

Надену я ху́ди,
Вот и слово на нём.
Вот забор, 
и слово на нём.
Не вижу, ищу, найти не могу
с Диогеном во тьме вопию:
Где же люди?!

Где же светлые лица?
Их души поющий настрой?
В телефоны зарылись,
Обрели ли покой?
Потеряли? Лишь на мгновенье,
Уставивши взор,
в мировой паутины плетенье, 
рекламы фейков
и сплетен переливистый вздор.

Надену я худи,
Сольюсь сам с толпой,
Слово греет слегка,
Но реального чуда
Не заменит скупая строка.

Вот забор и слово на нём:
Крик безмолвной толпы...
В основном про дрова
Бред несёт городская молва.
Я хожу, всё брожу, всё кругом
Не хватает мне истины, 
нет и зерна красоты...
Крути не крути, попадаю в облом.
Город, пощади нищего...


Manifesto

Из модерна
в постмодерн и обратно. 
Мысленно.
Через железо и кровь. 
То время
ушло безвозвратно.
Былого не вернёшь.
Ты веришь
В новую новь,
или старое как быль.
Наверное, 
это
не имеет значения:
Всё 
в итоге 
превращается в пыль!

Я не трогаю эту тематику. 
Это всё "они" - тычут в лицо
фальшивой Истории хрестоматии.
В собственной интерпретации
Мне вообще всё равно.

В их книгах нет правды, лишь тени,
И ложь прикрывается пышностью фраз.
Я видел закаты и те перемены,
Когда мир менял свой гнилой антураж.
И если их правда – лишь пепел и тлен,
То мне этот выбор не близок, поверь.
Я буду искать свой потерянный ген,
И в новую сказку открою я дверь.

Я помню их лица, надменные, злые,
В глазах лишь расчёт и холодный металл.
Они рисовали картины чужие,
И души людские топили в обманах.
Их мир – это клетка из золота, лжи,
Где каждый шаг выверен, возглас учтён.
Но я выбираю бунтарские виражи,
И путь, что свободой и правдой прожжён.

Я слышу зов предков, далёкий и тихий,
Он шепчет о силе, что дремлет внутри.
О тех, кто сражался, кто не был безликим,
Кто свет проносил сквозь кромешные дни.
Я знаю, в пути нелегко и тернисто,
Но страх отступает, когда видна цель,
Я вырвусь из плена, где всё так корыстно,
И в новую правду нащупаю дверь.
Я стану творцом, а не бледною копией,
И кистью души нарисую свой мир.
Где нет места фальши, где правит гармония!


Per aspera...

Бытие поверяя небытийным лекалом,
Громоздим города.
Покорили небесные силы огня и металла.
Да что там... - урана!
А наша жизнь - что? Неужели игра?!

Где каждый лишь зритель и каждый актёр,
На сцене Вселенной, огромной, пространной,
Где смех через слёзы и горе как вздор,
И вечность с мгновеньем в борьбе неустанной.
И ищем мы выход, и ищем ответ,
В запутанном коде судьбы и желаний,
Но, может быть, правды и вовсе здесь нет,
Лишь танец теней, хоровод из мечтаний.
И каждая маска, что мы надеваем,
Лишь отблеск лица, затерянный в мгле.
И роли чужие мы все примеряем,
Забыв, кто мы есть на этой Земле.

Мы строим империи, рушим основы,
В погоне за призрачным счастьем своим.
И топим в вине неразгаданность дрёмы,
Забыв, что наш мир – это хрупкий Эдем.
И кажется всё нам предопределённым,
Что каждый наш шаг здесь прописан давно.
Но шёпот внутри говорит неуклонно,
Что выбор всегда есть, всему вопреки.

Так что же мы ищем все в этой игре,
Где правила скрыты, а ставки высоки?
Наверно, ответ в самом нашем нутре,
В стремлении к свету сквозь тёмные гроты.


Настроение в декабре

Вот столб стоит, под ним авто. 
Левей раскинулся забор. 
За ним берёза - не одна, 
а монохромнейший набор. 
Киоск напротив - одинок. 
Вблизи синеют купола. 
На слякоть падает снежок, 
Ещё минута - он вода.

В туманной дымке замер я.
Гляжу, как снег кругом искрит.
И тишина вокруг царит:
Стихия мечет хлопия.
Как будто замер этот миг,
И время вдруг остановило ход.
Лишь снег тихонько шелестит,
Напоминая: Скоро Новый Год!

И кажется, что время встало,
В застывшей этой красоте.
И тишина вдруг обвенчала,
Реальность в призрачной мечте.

А вдалеке, сквозь пелену,
Автобус медленно ползёт.
Напоминая всем вокруг,
Что жизнь не ждёт, она идёт.


Credo

Тик-так! Тик-так!  
хронотип тикает просто так. 
Стрелочка секундная, замедли-ка ход,  
загусти мгновения сладкие как мёд. 
 В этих мегаполисах 
 ни дней, ни лет не счесть. 
 Лишь минуты помнятся...
Какая ж это жизнь?! Вот жесть!
Лишь минуты помнятся…
Какая ж это жизнь?! Вот жесть!

Бежим, летим, стараемся успеть,
Но главное - нам душу не стереть.
В потоке дел, забот и суеты
Найти тот миг, где счастлив будешь ты.
И пусть тик-так всё так же монотонно бьёт,
Пусть время мчится, нам не прервать полёт.
Ценить мгновенья, помнить каждый вдох,
И в этом беге помнить - человек совсем неплох!

Возможно, близкий и далёкий,
как ты совсем, 
и, может, одинокий!
Но человек... люби его как завещал... Христос!
В себе самом храни зерно добра
И прорастёт оно, цветы любви плодя.


Рантье 

Хочет собственник жить беззаботно в Таиланде! 
Он ценник высокий квартире в наём обозначил.
В мебель вложился, сделал ремонт, 
Как в европейском журнале:
золотцем выложил дно унитаза!

Но не сдаются "жадные" дети: 
вдвое снизить ценник заоблачный просят. 
Ибо жить некомфортно в дождливо-холодной Москве, 
сознавая, что кто-то на деньги твои развалился удобно 
в шезлонге с коктейлем "Дайкири".

А хозяин, смеясь, отвечает им в трубку мобильную:
"Я, признаться, и сам слегка в шоке от цен!
Но, ребята, поверьте, здесь фрукты обильные,
И, лёжа на пляже, не желаю я перемен.
Девушки тайские делают массаж мне сильный!
Надо мной пальмы качаются нежно,
Волны ласкают моё загорелое тело.
А ваша Москва - лишь унылая бездна,
Где даже солнце светить не хотело!
Так что, детки, крепитесь, работайте рьяно,
Ищите финансы, не жалейте сил!
Чтобы "сексы на пляже" я пил постоянно,
Чтоб дом мой доходы сюда приносил!"


Астрологическое 

Нет, не баран я! А иной!
Парнокопытный с бородой!
Ещё неведомый избранник!
Как он, гонимый в горы странник,
Веду я стадо за собой!

Пик высоты и горной кручи
неведом мне предел.
Ещё траву я ем, 
и много ем: большие кучи!
Ищу высотные луга!
И был бы счастлив я всегда,
Кабы не длинные рога!


Лыжи

Ходил в лесу на лыжах.
Хотел ещё, но дождь пошёл.
Весной пахнуло рыжей.
Сугроб подёрнуло
Ледовою корой.
И ветер потеплел,
И грустно повело...
Я не грущу о лыжах,
На душе светло.
Так отразима 
В снежных лужах
Весенняя капель.


Мыльный пузырь

Мыльный пузырь - сфера!
Объект до простого 
сложный,
прямо как метавселенная. 

Внутри средовая 
брешь. 
Снаружи та же среда 
без малого!
Существует он за счёт 
натяжения -
Зыбкой среды - 
 поверхности, 
его образующей. 

Мыльный пузырь - 
сфера!
одновременно 
бесцветная, 
прозрачная 
и радужная! 
Может быть цвета 
любого
в момент времени!


Хокку с продолжением или Отражение

Уловил тебя. Отразил.
Добавил своё искажение.
Белый шум от меня.

И вот ты - словно в зеркале кривом, 
Где правда с ложью туго сплетены.
Я не пойму, где ты, а где фантом...

И в этой пляске призрачных подобий,
Где каждый жест – лишь эхо прежних слов,
Ты ищешь Истину, как путник в бездорожье,
Среди обломков снов и полуснов.
Ты ощущаешь, как реальность тает,
Как мир вокруг становится игрой,
И отражения, как тени, нарастают,
Скрывая суть за пёстрой мишурой.

И в этом лабиринте отражений,
Где я – твой голос, но с чужой душой,
Ты обречён на вечное движенье,
Пытаясь отделить себя от созданного мной.

Но помни, в этой странной круговерти,
Где грань меж нами так тонка,
В тебе самом – источник новой смерти,
И новой жизни – свет из родника.

И вот, когда почти готов смириться,
Увязнув в паутине ложных пут,
Вдруг проблеск света – тонкая зарница –
Пробьёт броню сомнений множества минут.

Ты видишь в зеркале не отраженье,
Не маску, что навязана судьбой,
А собственное, чистое движенье,
Свободное от власти над тобой.

И этот миг – как вздох перед прыжком,
Как тишина пред бурей в океане.
Ты понимаешь, что не одинок,
В своём стремлении к свету, к той нирване,
Где нет ни "я", ни "ты", ни отражений,
Где только суть, сияющая ярко.
И этот свет – источник исцелений,
В нём тайна бытия и ключ к победе.


Язык и поэт

Язык управляет тобой...
И льётся любовь!
Иль поток праздных слов.
Поют отголоски сказочных снов,
либо обрывки психики разных слоёв.

Поэт 
      оспосОблен 
                   это 
Нечто 
       Собою
               связать
или...
       Особой
                Ничто
Осязать!

И выдать на свет,
Невидимый прежде, портрет.
Мир словом творится,
И словом рушится, 
И птицей взлетает 
Язык к небесам,
И падает в бездну, конечно, 
он, сам...

Язык – это дар, но и мыслям он - плен,
Могущество, власть, ход вокруг перемен.
Дано языком тебе право решать,
Что миру с его беспощадностью дать.

И в каждом-то слове есть искра огня,
Что может согреть иль спалить до угля.
И каждое слово – лишь грань бытия,
Что в зеркале смысла играет, светла.

Мы строим словами мосты, города,
И рушим мечты, погребаем надежды.
В словах – и любовь, и вражда навсегда,
И шёпот прохладный, и бури мятежные.

Поэт, как кузнец, что у горна стоит,
Он плавит слова, закаляет их в рифмы.
И в каждом созвучии правда звенит,
Как колокол в храме в сумерках мифа.

Ищи же слова, что откроют сердца,
Что смогут посеять добро и участье!
Пусть каждое слово – частица творца,
Что мир созидает, даруя нам счастье!