Автор: 13 мая 1956 года, после ХХ съезда КПСС (точнее, после закрытого доклада, который Хрущёв прочитал уже по закрытии съезда в одном из небольших помещений Кремлёвского дворца, — прим. ред.) покончил с собой автор «Разгрома» и «Молодой гвардии» Александр Фадеев. Ему было 54 года. Впервые самый известный его роман «Молодая Гвардия» вышел в свет в 1946 году. В прессе Фадеев был подвергнут критике за то, что в романе недостаточно ярко выражена роль Коммунистической партии. Фадеев объяснял:
— Я писал не подлинную историю молодогвардейцев, а роман, который не только допускает, а даже предполагает художественный вымысел.
Тем не менее писатель пожелания учёл, и в 1951 году свет увидела вторая редакция романа «Молодая гвардия». В ней Фадеев, серьёзно переработав книгу, уделил в сюжете больше внимания руководству подпольной организацией и помощи ей со стороны ВКП(б).
Фильм «Молодая гвардия» был снят по первой редакции, однако полностью переснять фильм (тоже подвергнувшийся определённым правкам) было намного сложнее, чем переписать книгу.
До конца 1980-х годов роман «Молодая гвардия» воспринимался как идеологически одобренная партией история подпольной комсомольской организации. Роман входил в учебную программу по литературе СССР и был хорошо знаком любому школьнику 1950-1980 годов. «Он — из той плеяды борцов, что несли, несут человечеству мир, счастье, правду», — так писала газета «Правда» о Фадееве после его смерти.
Предсмертное письмо Фадеева, адресованное Хрущёву и ЦК КПСС, было после самоубийства писателя изъято КГБ, и опубликовано впервые лишь в 1990 году:
«Не вижу возможности дальше жить, так как искусство, которому я отдал жизнь свою, загублено самоуверенно-невежественным руководством партии и теперь уже не может быть поправлено. Нас после смерти И. В. Сталина низвели до положения мальчишек, уничтожали, идеологически пугали и называли это «партийностью». Меня превратили в лошадь ломового извоза, я плёлся под кладью бездарных, неоправданных, могущих быть выполненными любым человеком, неисчислимых бюрократических дел. Жизнь моя, как писателя, теряет всякий смысл, и я с превеликой радостью, как избавление от этого гнусного существования, где на тебя обрушивается подлость, ложь и клевета, ухожу из жизни. Последняя надежда была хоть сказать это людям, которые правят государством, но в течение уже 3-х лет, несмотря на мои просьбы, меня даже не могут принять. Прошу похоронить меня рядом с матерью моей».
Александр Александрович Фадеев — советский писатель и общественный деятель, журналист, военный корреспондент. Лауреат Сталинской премии l степени. Кавалер двух Орденов Ленина. Член РКП(б). Член ЦК ВКП(б). Лауреат премии Ленинского комсомола, автор романов «Разгром» и «Молодая гвардия».
Александр Фадеев родился 24 декабря 1901 года в селе Кимры недалеко от Твери. Его отец, Александр Фадеев недавно вернулся из ссылки в Архангельской губернии, куда его сослали за участие в революционной организации «Народная воля». Мать, Антонина Кунц, входила в кружок социал-демократов. Александр Фадеев вспоминал:
«Она была не только хорошей матерью, но и вообще очень незаурядным человеком, большой индивидуальностью. Только теперь я понимаю в полной мере, какой огромной моральной силой и опорой для меня была моя мать».
Родители хотели дать сыну хорошее образование, однако в сельской школе это было невозможно. В 1910 году Фадеев сдал экзамены и поступил во Владивостокское коммерческое училище — одно из самых престижных в городе.
В 1917 году к власти пришли большевики. Однако уже в июле 1918 года город захватили чехословацкие, американские и японские войска и все сторонники коммунистической партии оказались в подполье. Александр Фадеев именно тогда вступил в РКП(б) и стал помогать арестованным. Революционер Татьяна Цивилёва вспоминала:
«Надо было почти ежедневно переносить большие тюки с продовольствием и одеждой в концлагерь для наших товарищей <…> Далее задачи углублялись: помощь бежавшим из лагеря, устройство их на квартиры, обеспечение документами, одеждой».
Городской комитет партии выпускал агитационные листовки и газеты. Сначала Фадеев только распространял их, но вскоре начал писать и сам: его воззвания печатало издание «Красное знамя».
В 1919 году Александра Фадеева отправили в партизанский отряд сражаться с белогвардейцами и интервентами. В апреле этого же года будущий писатель был ранен в бою за село Спасское. Едва оправившись от ранения, он поехал на новое задание: переплавлять боеприпасы в Амурскую область. Фадеев говорил:
«Рейсы по Уссури в 1920 году — одно из самых счастливых воспоминаний моей юности. Я… еще хромал, но уже было ясно, что все будет хорошо. Постоянное напряжение, опасности, наши схватки с дезертирами из армии — все это только бодрило душу».
Вскоре Александра Фадеева назначили комиссаром Амурского полка.
Всё лето 1921 года Александр Фадеев готовился к поступлению в Московскую горную академию и осенью стал студентом геологического факультета. От учебы его отвлекала партийная работа: будущий писатель одновременно был и секретарем парторганизации факультета, и инструктором Замоскворецкого райкома партии. А с декабря 1922 года Фадеев еще реже появлялся на занятиях: дирекция академии ввела свободное посещение для студентов, которые занимались общественной работой. Вместо лекций по геологии Александр Фадеев посещал открытые дискуссии Анатолия Луначарского или Владимира Маяковского о новой поэзии, ходил в театр и читал литературные журналы «Красная новь», «Печать и революция».
В 1922 году Фадеев узнал о смерти двоюродного брата Игоря Сибирцева: гражданская война на Дальнем Востоке ещё продолжалась, и он погиб в бою с белогвардейцами. Известие побудило Фадеева написать о родном крае и событиях, которые происходили там в 1917 году. В 1923 году он закончил свое первое литературное произведение — повесть «Разлив» о революционерах в селе Чугуевка.
«Рукопись рисовала природу необыкновенную — с высоченными кедрами, горами-сопками, долинами-падями и буйной рекой, сокрушительный разлив которой описывался в этой маленькой повести. И люди, о которых рассказывал автор, были под стать природе: сильные и смелые, страстные и правдивые.»
Юрий Либединский, заведующий литературным отделом журнала «Молодая гвардия»
В это же время писатель задумал рассказ «Против течения». В своем дневнике Фадеев отметил: «Очевидно, не только большое желание, но и способности к этому делу у меня есть». Писатель посвятил «Против течения» Игорю Сибирцеву. В декабре 1923 года рассказ опубликовали в журнале «Молодая гвардия». Спустя год в печать вышла и повесть «Разлив».
В 1924 году Александра Фадеева отправили на партийное задание на Юг, и он был вынужден уйти из Горной академии. Литератор занял пост секретаря городского райкома Краснодара. Вечерами он сочинял: Фадееву пришла идея романа «Разгром» о партизанском отряде времен Гражданской войны. Писатель настолько увлекся работой над произведением, что решил отказаться от политической карьеры. В 1925 году Фадеев переехал в Ростов-на-Дону и стал журналистом газеты «Советский Юг».
Роман «Разгром» Фадеев закончил в 1926 году. Он тщательно готовил рукопись к публикации: по четыре-пять раз переписывал отдельные главы, сокращал и, наоборот, добавлял детали. Писатель говорил:
«Мне хотелось развить в романе мысль о том, что нет отвлеченной, «общечеловеческой», вечной морали. Ленин требовал от каждого сознательного рабочего, каждого коммуниста и комсомольца такого понимания морального, когда все поступки и действия направлены в интересах революции, исходят из интересов рабочего класса».
Сюжет романа отличался от других произведений о революции того времени. Партизанский отряд в «Разгроме» не одерживал громких побед и не состоял из одних героев. Персонажи Фадеева могли ошибаться и сомневаться, но в критический момент были готовы пожертвовать собой ради общего дела. В 1926 году «Разгром» по главам напечатал журнал «Октябрь». Роман принес Александру Фадееву литературную известность: произведение перевели на английский, немецкий, французский, испанский и китайский языки.
В декабре 1926 года Фадеева пригласили стать оргсекретарем Российской организации пролетарских писателей (РАПП), и он переехал из Ростова-на-Дону в Москву.
В 1927 году писатель начал работу над романом «Последний из удэге». Литератор Юрий Либединский вспоминал:
«Просидев за столом восемь-десять часов, перекусив и поспав, он снова садился за работу, и опять на много часов. Так продолжалось две-три недели. К концу такой работы он доходил почти до изнурения, до общей слабости… В процессе этой работы он настолько овладевал текстом, что целые страницы мог читать наизусть».
По задумке Фадеева произведение должно было состоять из шести частей. К 1929 году были готовы две. Действие романа происходило во времена Гражданской войны, однако акцент был сделан на будущем: герои, рабочие и крестьяне, рассуждали о новом, справедливом мире и коммунизме.
Литературное объединение РАПП создавалось, чтобы сплотить «всех пролетарских писателей» и сделать литературу «союзником революции». На пути к этой цели члены организации использовали разные методы, включая травлю и кампании в прессе против несогласных. Александр Фадеев как секретарь организации публично осуждал писателей Бориса Пильняка, Евгения Замятина и Андрея Платонова за критику советской системы.
Бумажной работы в РАППе было много, и Фадеев не успевал писать. В 1931 году он делился мыслями с Александром Серафимовичем:
«Думал я о выходе из Секретариата, ибо работать там не имею возможности, а отвечать за его дела приходится… Дело в нашей системе работы, которая не приспособлена никак к работе с писателем. Мы меньше всего занимаемся писателем и литературой».
В 1932 году РАПП была расформирована — вместо неё создали Союз писателей СССР. Александр Фадеев поддержал реформу в цикле статей «Старое и новое». На страницах «Литературной газеты» он проанализировал итоги работы РАПП и раскритиковал организацию, атаковавшую даже Маяковского и ЛЭФ. Это спасло литератору жизнь: многие члены Российской ассоциации пролетарских писателей были обвинены в троцкизме и репрессированы, причём доказательно, как, например, неистово клеймивший и даже направлявший в кутузку собратьев по перу генеральный секретарь РАПП Л.Л.Авербах, двойной агент, начинавший в ОГПУ…
В 1933 году Александр Фадеев уехал в творческую командировку на Дальний Восток. Из-за оргработы в РАПП писателю уже четыре года не удавалось закончить роман «Последний из удэге». Фадеев писал оттуда поэту Владимиру Луговскому:
«Планы у меня большие… Надо закончить роман, написать несколько рассказов для «Правды», засесть основательно за теорию и за науки и одолеть поначалу не менее двух языков — немецкий и английский».
Однако задуманное реализовать не удалось. Во Владивостоке Фадеев написал лишь третью главу романа. В 1934 году литератора пригласили в Москву и назначили заместителем председателя оргкомитета Союза советских писателей — фактически одним из руководителей организации.
В это время Александр Фадеев часто ездил в командировки: как представитель Союза писателей он присутствовал на торжественных мероприятиях в Чехословакии, Грузии, Армении, разных регионах России. В 1936 году, после начала там гражданской войны, писатель был в Испании и, затем, во Франции на заседаниях Международной ассоциации писателей для защиты культуры.
В 1938 году Фадеева выбрали генеральным секретарем Союза писателей СССР. В декабре этого же года Сталин лично пригласил писателя на празднование своего 60-летнего юбилея. В 1939 году Фадеев стал членом ЦК ВКП(б).
С 1941 года он работал военным корреспондентом Советского информационного бюро и газеты «Правда». В книге «Силуэты» Борис Полевой вспоминал:
«Когда-то он в числе делегатов партийного съезда с винтовкой и парой гранат в руках бежал по… льду Финского залива на форты мятежного Кронштадта. И теперь он заявил, что хочет видеть подлинную войну, даже если не даст в корреспонденцию ни одной строки».
Писатель побывал на Западном и Калининских фронтах, а в 1942 году Фадеев дважды прилетал в Ленинград и написал серию очерков о героях-защитниках города «Ленинград в дни блокады».
В начале 1943 года советские войска освободили украинский город Краснодон. Тогда же стало известно про молодежную подпольную организацию «Молодая гвардия», члены которой сражались против фашистов. В сентябре пять молодогвардейцев посмертно стали Героями Советского Союза, еще 45 юных бойцов были награждены боевыми медалями. Вскоре руководство комсомола обратилось к Фадееву с просьбой написать книгу на основе этой истории. Писатель вспоминал:
«Тому, что я написал этот роман, я прежде всего обязан ЦК ВЛКСМ, который предоставил в моё распоряжение огромные материалы комиссии, которая работала в Краснодоне после его освобождения, задолго до того, как были эти материалы опубликованы в печати».
Александр Фадеев сам был в Краснодоне во время войны, воспринимал это как задание партии: встречался с родственниками и друзьями погибших, много общался с матерью Олега Кошевого (вдохновил её на написание собственной книги «Мой сын Олег Кошевой»), побывал в подвале, где проходили заседания «Молодой гвардии». Он тщательно изучал материалы, оставшиеся от работы организации. На листах он оставлял пометки и складывал в отдельные стопки по темам — «в речь героя», «внешность», «очень важно». История заканчивалась смертью главных героев. Незадолго до наступления советских войск немцы раскрыли организацию и убили большую часть её членов.
В 1945 году, ещё до окончания Великой Отечественной и всей Второй мировой войны, роман был готов. «Молодую гвардию» печатали по главам в журнале «Знамя» и газете «Комсомольская правда».
В 1946 году режиссер Сергей Герасимов поставил по роману «Молодая гвардия» спектакль, а вскоре начал съёмки одноименного художественного фильма. Однако творческий процесс пришлось остановить: в 1947 году в газете «Правда» вышла редакционная статья с критикой романа. Писателя обвинили в том, что он не уделил достаточное внимание роли партии в работе подпольщиков. Своё недовольство романом писателю высказал и лично Иосиф Сталин. Он поручил Фадееву переписать произведение. Переработка заняла три года. Литератор говорил: «Я перерабатываю молодую гвардию в старую».
Однако исправлять Фадееву пришлось не только это. Дело дошло до героев и антигероев. Подпольную организацию ВЛКСМ в Краснодоне разоблачили из-за показаний одного из бойцов: его пытали, и он выдал других молодогвардейцев. Это был единственный герой романа, которому Александр Фадеев придумал имя, остальные остались под своими. Личность молодогвардейца-предателя легко раскрыли — Виктор Третьякевич единственный не упоминался в романе. На семью Третьякевичей начались нападки: матери не позволяли ходить на могилу к сыну, братьев сняли с работы. Однако в конце 1940-х годов выяснилось, что предателем молодогвардеец не был: его оговорил следователь. Более того, именно Виктор Третьякевич был комиссаром всей «Молодой гвардии», а не Олег Кошевой (эту тему Хрущёв потом использовал, третируя писателя на своей даче, требуя внесения новых, более существенных правок в роман)…
В 1951 году Александр Фадеев выпустил вторую, исправленную версию «Молодой гвардии». Вскоре писателя наградили орденом Ленина. Роман сразу вошёл в школьную программу и стал вторым по издаваемости произведением детской литературы в СССР и странах соцлагеря.
В марте этого же года Фадеев написал письмо Сталину. Он просил руководителя государства дать ему годовой отпуск: «Они [замыслы новых повестей] заполняют меня и умирают во мне неосуществлённые».
Писателя отпустили, и в 1952 году он поехал в Магнитогорск и Белорецк собирать материал для своего нового романа о рабочих-рационализаторах «Чёрная металлургия». В 1953 году первые главы производственного романа были опубликованы в журнале «Огонёк». Однако закончить работу над новым большим романом Фадеев не успел: в течение года его шесть раз вызывали в заграничные поездки.
При Хрущёве, завоёвывающем по устранении Берии всё больше власти в ЦК КПСС, в своём дневнике Александр писал:
«Советская литература по своему идейно-художественному качеству, а в особенности по мастерству, за последние 3-4 года катастрофически катится вниз… А всё это происходит потому, что люди, способные дать образец, перегружены по уши чем угодно, но только не творческой работой».
В феврале 1956 года состоялся XX съезд КПСС, на котором (после которого! доклада не было ни в программе съезда, ни в новостных сводках-хрониках со съезда, — прим. ред.) Хрущёв «развенчал» культ личности Сталина. Закрытый доклад своими формулировками произвёл на Александра Фадеева сильное впечатление. Как грамотный марксист-ленинец и вообще высоко образованный партиец, он первым раскусил замысел ревизиониста.
Писатель понял, что доклад касается вовсе не личности Сталина (а образ вождя формировала, «вытанцовывала» с 1930-х как раз свита — то есть и сам Хрущёв, недавно открывавший памятники вождю). Писатель-большевик ощутил в этой хрущёвской речи предательство всего того величайшего для землян, затеянного в 1917-м году Дела, которому как революционер и солдат партии отдал всю сознательную жизнь, весь писательский и организационный жар души. Теперь Фадеев проводил много времени в одиночестве на даче в Переделкино. Однако он продолжал там работать: составлял сборник «За тридцать лет». Туда вошли статьи, речи и письма литератора об искусстве.
13 мая 1956 года Александр Фадеев покончил жизнь самоубийством. Он застрелился на втором этаже переделкинской дачи, в своей постели, приглушив выстрел подушкой, чтоб не встревожить семью…
Евгений ИВАНОВ
От редакции: Очень часто, упоминая уход из жизни Фадеева, сплетники ссылаются на то, что писатель много пил последние годы. Однако явно не это было причиной его самовольного ухода из жизни. Важно понимать, в какой политической обстановке Фадеев ощутил очень остро свою ненужность новому ЦК, членом которого недавно и сам был.
История самоубийства Александра Фадеева постижима только через историю самоубийства Владимира Маяковского. Ибо там и тут — самовольные уходы из жизни литераторов-коммунистов, очень высоко интегрированных в общественную (партийную) жизнь, в судьбу того Дела, кульминацией которого называли-намечали все Коммунизм (тот уровень общественного развития, при котором отпадёт необходимость в деньгах, наёмном труде, государственных границах, государственном аппарате и государстве как аппарате насилия одного класса над другим вообще…). Мерками мелкими, обывательскими логику таких решений, таких самоубийств не измерить.
Итак, Маяковский застрелился действительно под влиянием взаимоНЕпонимания с Вероникой Полонской, будучи ещё измождён длительным гриппом. Однако основной причиной было то невнимание Партии, которого он как творческая единица не ожидал, открывая (тоже к юбилею, — как сборник публицистики Фадеева, — своей литературной и агитационной работы собранную!) персональную выставку в 1930-м. В тот момент, однако, уважаемым Маяковским членам ВКП(б) и конкретно Сталину было точно не до выставок: борьба с Троцким «лично» окончилась его высылкой в Турцию в 1929-м, но с троцкизмом как деструктивным фракционизмом партийная борьба большевиков — только начиналась. Отчасти исправляя те (свои, личные) ошибки, Сталин и оставил позже на письме к нему Лили Брик резолюцию о всемерной поддержке издания сочинений революционного поэта («талантливейший поэт нашей эпохи»), — это была хоть и запоздалая, но самокритика Сталина. И вот как раз о роли критики/самокритики в творческой судьбе Фадеева надо говорить и здесь в первую очередь.
Есть небольшая статья Сталина о злоупотреблении самокритикой, где он диалектически анализирует полезную и, наоборот, вредную, деструктивную критику/самокритику в партии — она написана неслучайно в 1928-м в разгар борьбы с фракционизмом (троцкизмом) — см. «Об опошлении лозунга самокритики».
Возьмите, например, газету «Власть Труда», орган иркутского окружкома и окрисполкома (№ 128). Вы найдете там целую страницу, испещренную рекламными «лозунгами»: «Несдержанность в половой жизни — буржуазна», «Одна рюмка тянет за собой другую», «Собственный домишко любит собственную коровку», «Бандиты двухспальной кровати», «Выстрел, который не раздался» и т.д. и т.п. Спрашивается, что может быть общего между этими «критическими» выкриками, достойными «Биржёвки», и большевистской самокритикой, имеющей своей целью улучшение нашего социалистического строительства? Весьма возможно, что автор этих рекламных заметок является коммунистом. Возможно, что он пылает враждой к «классовым врагам» Советской власти. Но что он сбивается здесь с правильного пути, опошляет лозунг самокритики и говорит голосом не нашего класса, — в том не может быть сомнения.
Иосиф Сталин, Соб.соч. в 16 томах, том 11-й
Смысл программной статьи прост: любая самокритика должна исходить из партийных целей на данном этапе, не может быть самоцелью, иначе мгновенно становится из преимущества недостатком, точкой уязвимости, орудием классового врага и его агентов в партии.
Так вот и в судьбе Фадеева было: как писатель глубоко партийный в ленинском понимании, он был чрезвычайно чуток к критике, поскольку этот вид обратной связи у единомышленников является самым первым этапом прочтения любого произведения (которое потом прочтут миллионы). И потому он столько раз переписывал «Молодую гвардию», нисколько не ухудшая, а соцреалистически приближая повествование к читателю, — не из «партейного страха», не «по ранжиру», а именно признавая верность замечаний Сталина и других однопартийцев. И уже здесь (снова диалектически) именно точность, эмоциональная правдивость донесения событий «Молодой гвардии» до читателя — и становилась точкой отсчёта в поисках фактических доказательств либо опровержений событий, героизма/антигероизма со стороны читателей, родни, коммунистов, — со-творцов произведения.
В каком-то смысле Фадеев был первым большим интерактивным писателем ХХ века, — настолько высоко подняв знамя соцреализма, то есть голос пролетарских низов, что эти голоса постоянно и уточняли сюжет и события/мотивы героев в нём, сюжет, который он поначалу хотел сделать просто правдоподобной историей-агиткой (на столь быстрое окончание войны не рассчитывая) с допустимым с его точки зрения домыслом. А вот не дали! И это ЕГО успех! Не «насилие над личностью» (хотя слова о «старой гвардии» — выдают авторское сопротивление и тут в определённой степени), а творчество эпохи социализма, то есть на пути к отмиранию многих прежних, буржуазных по форме, «перегородок» в обществе… Понять это смогут только те, кто сопоставил все версии романа.
Увы, эту фактическую силу фадеевского соцреализма (как верно на примерах из прессы уловил Сталин выше) можно превратить в его уязвимость, что и сделал вскоре Хрущёв. Как это происходило в работе Фадеева над незаконченной «Чёрной металлургией», подробно рассказал на наших страницах в 2021-м году писатель Юрий Козлов, ко дню рождения единственного главы СП СССР, ушедшего из жизни самовольно. Из-за набирающего с 1953-го года силу ревизионизма вчерашние вредители объявлялись рационализаторами, антигерои превращались в героев и наоборот, жутчайшая чехарда происходила, — выходило, что гигантская, проделанная Фадеевым работа, простым изменением курса партии сводилась не просто к нулю, а к отрицательным величинам…
Будь он просто рядовым членом СП СССР, чью рукопись не приняли в печать, подвергнув разгромной критике — ну, попереживал бы да взялся за новое произведение (а может, как Пастернак своего «Живаго», переправил бы зарубеж). Но Фадеев, конечно, видел причины смены курса, — не случайно в лицо назвал Хрущёва троцкистом (дело было на даче «дорогого Никиты Сергеевича», когда тот пригласил в гости родню антигероя и требовал вывести в «Молодой гвардии» на место Кошевого Третьякевича). И когда начатая ещё в 1952-м Сталиным (в части комсостава РККА) реабилитация была превращена Хрущёвым в огульную политическую кампанию, связанную только с его именем, когда не только бандеровцы, но (что мелочиться?) вчерашние осуждённые вредители объявлялись невиновными, непонятыми новаторами (и Королёв загремел в 1940-м по похожему делу, но не в числе напрямую обвиняемых в управляемости Тухачевским), когда полностью, полярно менялись оценки, — вот тогда Фадеев и понял, отчего никто в ЦК с ним общаться не хочет.
Это не невнимание к нему как писателю (как писателя его игнорировать не могли как раз, надо было и оставаться на этих позициях и громить ревизионистов, как Кочетов, в произведениях) — это игнор позавчерашнего члена ЦК, который всё в ревизионизме и отступничестве от научного коммунизма прекрасно понимает именно как партиец. Причём не только в культуре «коллективное руководство» начало выкорчёвывать коммунистическое, подменяя дела лозунгами — в экономике это отступничество тотчас выразилось в прекращении предложенного Сталиным на 19-м съезде КПСС эксперимента по прямому товарообмену между городом и селом (с исключением рубля как мерила из этого процесса), — в убийстве едва начавшей жить клеточки нетоварности…
Слабину Фадеев дал, однако, как писатель (а слабина и у Маяковского — личная, слабые формационно-прошляковые, буржуазные тылы), по-своему впав в ревизионизм — сожалел о том, как оргработа (тоже глубоко коммунистическая по духу) сжирала его творческие часы. А он и впрямь дело обеспечения писателей материальной базой для создания достойных эпохи произведений — считал куда выше того, что берёг в папке собственных сюжетных замыслов. И Переделкино, и все кооперативные дома писателей — не без его радетельного контроля возникали на карте Москвы и Подмосковья. Причём дело это, прочно поставленное им на рельсы, продолжилось и после самовольного ухода Фадеева, — тот же писательский посёлок городского типа Красновидово в Истринском районе, в котором я разок побывал в гостях у Владимира Бушина десять лет назад, — возник гораздо позже.
В общем, оценив, сколько времени и души отдал он Союзу писателей СССР, конечно Фадеев впал в глубочайшую депрессию — потому что, как Маяковский (который не мыслил своей поэзии и поэтики без продолжаемого Партией к коммунизму пути), увидел перспективы уже не отступничества КПСС от одного имени Сталина и намеченного (а сколько пройдено уже было!) им пути, а потенциальный коллапс вообще авторитета Партии в обществе, если она так легко отказалась от образа Сталина, ею же создававшегося десятилетиями (причём только на базе дел, не вымыслов же)… Примерно такие переживания, с видением себя не в частном порядке писателем-неудачником, а именно внутри общества излишне самокритичным и в этом уязвимым низложенным вождём писателей, — вели Фадеева к роковому нажатию на курок.
Д.Ч.
