Автор: Перед войной в Ираке нам предложили поснимать боевую подготовку добровольцев на полигоне под Багдадом. Эта картина нас очень удручила. Пекари, фермеры, каменщики и люди других мирных профессий бегали по полю, выкрикивали рифмованные кричалки и проклятия в адрес Америки, подняв высоко над головой автомат Калашникова.
Затем прямо на земле они разбирали автомат и собирали его. Никаких нормативов на время не было. Оружие было старой модели, ещё с деревянной ручкой для левой руки.
Я попросил подержать автомат в руках. Сопровождавший нашу съёмочную группу офицер иракских спецслужб в штатском взял у добровольца ствол и протянул его мне. Я расстелил на земле носовой платок, разобрал и разложил на нём части этого оружия. Затем собрал автомат. По маркировке на коробке затвора так и не понял, где он был сделан – в Китае, Африке, или где-то ещё. Разболтанный затвор ходил не только по направляющим пазам, но и сильно болтался влево-вправо.
– Этот автомат выйдет из строя через полчаса боя, болтающийся затвор будет клинить патроны, – сказал я, возвращая ствол, – его владелец – не жилец.
– Ты из русской разведки? – спросил с улыбкой сопровождающий.
– Нет, просто нас ещё в школе хорошо учили разбирать это оружие. И кстати, у нас норматив разборки 18 секунд, сборки – 30.
Тема «калаша» всплыла позже. В ожидании войны в Багдаде с нами работал Джордж, американский журналист-фрилансер (свободный репортёр, предлагающий статьи разным изданиям). У меня сложились неплохие с ним отношения, он не был замусорен американской великодержавной идеологией, вёл себя без привычной надменности, пытался самостоятельно разобраться в происходящем, часто задавал интересные вопросы. Мы обменялись почтовыми адресами в иннете, и я быстро о нём забыл.
Вернувшись из Ирака, отправился «на другую сторону», работал при американском пресс-центре объединённого штаба операции СЕНТКОМ на катарской военной базе Аль-Салийя. Через пару месяцев с Ираком было покончено, хотя федаины, те самые ребята в красно-белых платках на голове, которых мы снимали на стрелковом полигоне, ещё долго вели «минную войну», подорвав не один «Абрамс» и «Бредли», но это другая история.
Уже в Москве я получил письмо от Джорджа, который продолжал работать в оккупированном Багдаде. Текст был такой: «Дорогой друг, через пару недель я возвращаюсь в Штаты, моя командировка заканчивается. Я очень хотел бы купить в Багдаде настоящий русский автомат Калашникова, на крышке должна быть выбита звезда и написано СССР. Заплачу любые деньги. Если знаешь, где найти его, подскажи, буду тебе очень благодарен. Лучшего подарка для меня просто не может быть. Помоги!»
Я вспомнил, что однажды, выйдя из нашего посольства в Багдаде, заглянул в винный магазинчик в блоке напротив. Все наши заглядывали к Ахмету, который торговал разным экзотическим спиртным, а не просто финиковой водкой – араком. Тогда Ахмет мне предложил коньяк из канистрочки, роскошный армянский коньяк, который он перекупил у кого-то из делегации одной из наших политических партий, прибывшей в Ирак. Это потом я узнал, что делегация перед этим останавливалась в Ереване, где им презентовали каждому по канистре превосходного коньяка с ереванского коньячного завода. И кто-то избавился от коньяка, чтобы прикупить что-то более значимое. Я тогда взял всю двухлитровую пластиковую канистру, коллеги из дружественных стран ждали меня в гостинице, поедая чипсы. На радостях Ахмет показал мне советский АК-47 с выбитой звездой.
Я отписал Джорджу, чтобы он посетил Ахмета, передал от меня привет, напомнил о коньяке и спросил об автомате Калашникова.
Сейчас я могу только предполагать, как советский автомат достался торговцу спиртным, но догадываюсь, что это как-то связано с иракскими автоматчиками, стоявшими на охране нашего посольства. Все они жили в том самом большом доме напротив, где торговал Ахмет.
Через неделю я получил восторженное письмо от Джорджа, который с радостью сообщил, что Ахмет передавал мне привет. Он связал журналиста с кем-то ещё, кто продал ему за 500 долларов аутентичный автомат Калашникова с выбитой звездой и надписью СССР. И что с такой реликвией Джордж собирается отправиться домой. Автомат будет висеть на старинном персидском ковре, который репортёр ещё перед войной прикупил на багдадском рынке.
И ещё деталь. Когда американцы стали грабить дворцы Саддама Хусейна, в Багдаде обнаружили музей подарков иракскому лидеру. Там в одном из стеклянных стендов был золотой автомат Калашникова. При внимательном рассмотрении оккупанты обнаружили, что это был советский автомат АК-47, покрытый толстым слоем сусального золота.
Меня долго интересовал вопрос: автомату Калашникова принадлежит мировой рекорд – за 60 лет на земле выпущено от 70 до 105 млн штук этого лучшего оружия. Но при этом только автоматы отечественного производства служат десятилетиями, они не убиваемы. И все в мире стремятся завладеть именно нашим оружием. Почему?
Этот вопрос я как-то задал самому конструктору – Михаилу Тимофеевичу Калашникову после пресс-конференции группы компаний «Калашников» в Москве. Это было за несколько лет до его кончины.
Ответ удивил своей простотой. Скопировать можно что угодно. Будет копия работать? Будет, а вот долго ли – ответ очевиден. Главный секрет АК-47 не в форме и компоновке узлов, а в металле, из которого сделан затвор. И эту тайну знает только ограниченное число даже наших оружейников. Это и есть главная, ещё советская тайна автомата Калашникова, который будет стрелять и через 50, и через 100 лет, выталкивая затвором всю грязь и убийственный кремниевый песок из ствольной коробки. Я попросил Михаила Тимофеевича подписать мне свою визитку. Автограф великого оружейного конструктора хранится у меня в столе. Инженерная мысль не стоит на месте, появились новые модели автомата и пулемёта Калашникова, дерево заменил чёрный пластик, появились новые приспособления к нему, компенсаторы стрельбы и многое другое, но с тем, первым образцом 1947 года всех их роднит то, о чём я уже написал.
Алексей Борзенко
