Автор: «“Одна ночь в зимнем саду” — это антиутопия посреди полярной ночи. Книга о том, как учительница рисования приехала в город М. и не может из него выбраться. Атмосфера тьмы и холода сопровождается фотографиями автора. Эта книга разобьет ваше сердце вдребезги».
Такова авторская аннотация коротенькой книжечки на девяносто страниц, оформленной в стиле заковыристой презентации в PowerPoint. Белые буквы на черной бумаге щедро сдобрены, как уже и было обозначено, авторскими фотографиями, сделанными в родном городе писателя Мурманске. Заметим, что в большинстве отрицательных отзывов на сие произведение (положительных мы почти и не увидим) беспощадные рецензенты в качестве единственных достоинств отмечают именно талант автора в сфере фотографии и удивляются, почему он выбрал себе карьеру писателя, а не фотографа. Так что же это за книга такая, которая способна принести исключительно визуальное удовольствие? И то сомнительное, на мой взгляд — выдержанные либо в оранжевой, либо в прохладно-синей цветовой гамме фотографии заснеженных дворов, понурых панельных домов и молчаливых загородных пустырей в 2023 году выглядят весьма скучно и пошло на фоне уже отжившего свое упоения эстетикой унылых серых хрущевок.
Вернемся к аннотации. Весьма лапидарная, она встраивает произведение в известные пласты художественной культуры, вызывает ряд устойчивых ассоциаций и на их основе формирует определенные ожидания. По пунктам:
«Антиутопия посреди полярной ночи» заставляет облизнуться и жаждать чего-то пугающего, в сатирической или наоборот, апокалиптичной манере повествующего об угрозах, нависших над человечеством. Благо примеров вспоминается много: начиная с Угрюм-Бурчеева Салтыкова-Щедрина до Замятина, Платонова, Набокова, от них — до Войновича, Кабакова, а там уже и до современности рукой подать — известная трилогия Сорокина, «Кысь» Толстой. Да хоть «Метро 2033» Глуховского, если говорить о более массовой нише.
«Учительница рисования, приезжающая в город М. и не способная из него выбраться» — ну прям один-в-один «Юрьев день» Кирилла Серебренникова. Ожидаем добротной порции русской хтони, поглощающей человека заживо? Еще и город подозрительно похож на город N — увидим типизацию и универсализацию поднимаемых проблем?
«В конце концов, сердце читателя должно разбиться вдребезги» — какую же историю расскажет автор? Любовную, социальную, психологическую? Авторский эпиграф «Посвящается той, что нашла меня сломленного, и склеила моё разбитое сердце на скотч» позволяет предположить, что речь пойдет о романтике. Но сначала — коротко о главном.
Информации об Александре Полярном, несмотря на его весьма скандальную, но все-таки популярность, мало. Литрес сообщает о том, что родился он в 1994 году в Мурманске [вот и раскрыта загадка псевдонима. — Н.О.]. Страсть к писательству открыл в себе в 2011 после знакомства с творчеством Рэя Брэдбери. Начал свой путь с заметок на телефоне, которые вылились в более чем тысячу небольших рассказов и публиковались под разными псевдонимами в интернете. По мере того как сформировалась определенная читательская база, Полярный задумался над написанием первой большой книги.
Результатом стало наиболее известное творение Полярного «Мятная сказка» (изначально названная «Сказкой о самоубийстве», но переименованная ввиду требования АСТ — по известным причинам). Путь к колоссальному по меркам современного книжного рынка тиражу (300.000 экземпляров в 2019 году) был тернист: изначально Полярный издавал книгу самостоятельно — собирал деньги донатами со своей паствы. И лишь тогда издатель-гигант одарил его своим вниманием. Далее Литрес честно признается, что «Мятная сказка» вызвала ожесточенные споры — взрослая аудитория роман не оценила и оспорила литературный талант автора, в то время как молодые читатели «оказались в абсолютном восторге».
Забегая вперед, скажу, что любой писатель имеет полное право выбирать свою читательскую аудиторию и создавать произведения, ориентируясь на ее ожидания и потребности. И ничего плохого в литературе, рассчитанной на подростков и молодежь, разумеется, нет. Существует множество достойных примеров подросткового фэнтези и young adult литературы, чьи авторы серьезно относятся к своему делу и создают яркие произведения, говорящие со своей аудиторией на важные для них темы.
Но вернемся к Полярному. Крупицы информации о душе поэта встречаются в официальном паблике автора «Вконтакте». Пост от 31 июля 2022 года рисует сухую хронику его жизни с августа 2014 года, с момента написания первой крупной книги — той самой «Сказки о самоубийстве», в дальнейшем переименованной. Восхождение на трехсоттысячную гору оказалось омрачено тяжелой духовной драмой творца. В августе 2016 года Полярный достиг первого успеха — 200 экземпляров его книги были проданы в мурманском книжном. Но душа неспокойна, ведь «я всего стесняюсь, но люди вокруг говорят, что во мне есть потенциал». В августе 2017 талант находит все большее и большее признание — автора «подписали на самое крупное издательство нашей страны». Но снова нет покоя, терзания разрывают творца — в августе 2018 года он «разбит. Слишком часто влюбляюсь. Надо куда-то уехать, где меня никто не знает. И не заводить там друзей. Мне нельзя общаться с людьми, я всегда все порчу». Что ж, не в деньгах, не в успехе счастье. Или в них?
Последовавший август 2019 года — апогей роста заполярного поэта. «В этом году было продано 300.000 копий “Мятной сказки” <…> Соц. сети разрываются от сообщений и предложений по сотрудничеству, а девушки, которые никогда бы в мою сторону не посмотрели, зовут встретиться. Исполнилась моя мечта, которую я в себе оберегал с 5 лет. Я писатель». Кажется, счастье все-таки в деньгах и тиражах. С автором наконец-то начинают знакомиться девушки.
Но растворение в лучах славы длилось недолго. Август 2020 года (кстати, а почему всегда август? Последний месяц лета, за которым идет осень — скрытый символизм?) обозначен кратко: «Что-то во мне сломалось. Меня все ненавидят». Август следующего года окрашен куда большим отчаянием: «Я потерял всех друзей. Веру в себя я тоже потерял. Каждый день я выслушиваю насмешки и злобу окружающих. Я пытаюсь спрятаться и в одиночестве, стоя на коленях, молюсь». Спустя два года поток девушек, зовущих встретиться, кажется, усох кардинально, да и про потенциал больше никто не говорит. Что поделать — sic transit.
Буря в душе поэта привлекла к себе внимание в 2020 году. В посте от 26 августа Полярный в своей группе пригрозил «уйти из этой жизни», если до конца года не будет распространено сто тысяч экземпляров его новой книги «ЮПИ». Потенциальная пропаганда суицида в сети интернет (а сие есть статья УК РФ, между прочим) привлекла широкое внимание общественности (в частности, писатель Сергей Лукьяненко посоветовал Полярному «не книжки писать, а лечить голову»), и в результате, по словам Полярного, его магнитом притягивающий девушек контракт с АСТ был расторгнут. Sic transit.
Набросав портрет творца, наконец, перейдем к рассмотрению его отдельно взятого произведения. Книга «Одна ночь в зимнем саду», опубликованная в ноябре 2021 года, не оправдывает ни одно из ожиданий, сформированных в ее же аннотации. История получилась настолько же пустой по содержанию, насколько и блеклой по форме, и даже претендующие на романтику постсоветской эстетики авторские фотографии, кое-как соотносящиеся с моментами в тексте, ситуацию не спасают. Но обо всем по порядку.
Все начинается с того, что скромная и хрупкая девушка по имени Эн Купер в нелепой шапке, придающей ей некий шарм, едет в поезде в уездный город М. по распределению (как шутят в интернете, легко угадываемый Мурманск зашифрован специально, чтобы не оскорблять жителей Мурманска ассоциациями с прозой Полярного). Все потому, что Эн — педагог, а если быть точнее — учитель рисования.
Стоит отметить, что эта деталь не играет никакой роли в дальнейшем повествовании. От того, что Эн именно учитель и именно рисования, не изменится ничего. Этот факт не будет упомянут ни в одном диалоге, ни в одном монологе, ни в одном воспоминании. Героиня с таким же успехом могла бы быть учителем пения, учителем чтения, сторонником коммунального уплотнения, предводителем крестьянского ополчения, подмастерьем непризнанного гения, деятелем народного просвещения, голосом потерянного поколения, обладателем служебного удостоверения, адептом телесного наслаждения, тяжестью нанесенного оскорбления, противником всеобщего разоружения, выражением народного одобрения, поставкой сельскохозяйственного удобрения, расселением аварийного строения, расследованием военного преступления, зловоньем трупного гниения, источником природного загрязнения, угрозой пожизненного заточения, городом федерального значения, спонсированием террористического движения, мерзостью запустения, венцом творения, силой статического трения, пеплом Лаврентия Палыча Берии, развитием материально-технического обеспечения или измерением атмосферного давления — от ее онтологического статуса не меняется ровным счетом ничего. Да, литературные персонажи могут быть условны, обезличены, схематичны, но они всегда должны служить выполнению определенной художественной задачи, будь то универсализация, обращение к вечным вопросам или постмодернистская игра. Сухо описанный образ Эн Купер не служит ничему, потому что никакой задачи, собственно, и не поставлено.
Продолжим. Ожидаемо, город М. встречает вчерашнюю студентку серой палитрой цветов, хмурыми лицами, хамством таксиста, приехавшего не по тому адресу, и упертостью старика, отказывающегося заселять молодую девушку ночью. Затем следует череда бесцельных блужданий героини по заметаемому вьюгой городу, в результате чего кто-то скидывает из окна тумбочку почти ей на голову. Итак, вот мы и склонились хоть к чему-то из того, что наобещала нам аннотация. Русская хтонь как она есть — серость, недружелюбие, грубость, кафкианская бюрократическая непробиваемость.
Это можно было бы с огромной натяжкой записать в малейшее достоинство книги — создание затхлой атмосферы провинциального города, задавливающей юную идеалистку. Можно, да не нужно. Мало того что мы по-прежнему ничего не знаем о героине, о ее чаяниях и ожиданиях (кроме того, что «атмосфера зимней сказки словно одурманила ее» по выходе из поезда и в следующей же строке разрушилась), так еще и описания происходящего преступно сухи, пусты и лишены малейшей эстетической составляющей. За исключением нелепого словотворчества («Водитель в ответ что-то пробурчал на паучьем языке» — это, собственно, как?), встречающегося не чаще двух раз за весь текст, и простеньких метафор, стилистически книга Полярного напоминает сочинение изучающего русский язык иностранца, который получил задание написать примитивное сочинение на вольную тему. Ну, вы знаете наши собственные былые потуги в «London is the capital of Great Britain…». Аналогично — только применительно к русскому.
Описание внешности ключевых, казалось бы, персонажей, заканчивается на «ему было лет двадцать на вид. Каштановые волосы, проницательные глаза, широкие плечи», а описания характеров, личностных черт героев отсутствуют вовсе. Сквозь текст рефреном проходят неуместно воткнутые уменьшительно-ласкательные слова («ручку», «ножку» и т.д.) и бессмысленные вкрапления старинных («Небо было ясное, и длань отражала тысячи звезд» — к чему длань? И чья вообще длань?). Про диалоги даже и сказать нечего — настолько они мертвы и пусты. Видно, что Полярный всеми силами стремится создать лирично-трагический слог, а потому всюду зима, холод, вьюга, метель — но получается пустота из-за тотального неумения пользоваться стилистическим арсеналом.
И снова к сюжету. Нагулявшись по городу в обнимку с тяжеленным чемоданом, Эн видит, как в небе падает звезда. Движимая понятными лишь Полярному мотивами, она устремляется к месту ее падения и в результате сего полумарафона падает без сил. Тут ее находит случайно проходивший мимо парень и на руках относит к себе домой, где кормит и отогревает. Оказав любезность, он переходит к внезапному душеизлиянию и рассказывает местную байку про солнце, заточенное в клетку злым колдуном, после чего пытается поцеловать героиню. Вежливо отказавшись, Эн, не отставая от своего спасителя, спешно переходит к ответному внезапному душеизлиянию и рассказывает душераздирающую историю про парня-любовь всей своей жизни, с которым все было слащаво-идеально, покуда она не уехала в деревню на два месяца ухаживать за бабушкой. За это время суженый нашел себе новую. Нет повести печальней на свете, чем о неверном парне, не дождавшемся своей девушки из поездки на родину к родственникам.
На следующее утро Эн просыпается и видит, что парень исчез, после чего вновь принимается бродить с чемоданом по городу, пока не попадает в подвал, где живет «очень крупный мужчина», далее именуемый «великан» (на этом его описание и заканчивается). По уже устоявшейся традиции, великан переходит к внезапному душеизлиянию и рассказывает историю о взаимоотношениях со своей дочерью, ради которой он усердно работал дворником, накопил ей денег на билет и обучение, а она взяла да забыла про него. До глубины души поразив героиню и читателя моралью уровня «мы ведь почти никогда [ну хотя бы почти, не все потеряно для человечества! — Н.О.] не ценим тех, кто что-то для нас делает», заполярный Самсон Вырин предлагает Эн поспать в гробу, а когда она просыпается с симптомами ОРВИ от ночевки в подвале — умирает. Хочется верить, что умирает он от стыда за участие в нелепой фантасмагории, задуманной Полярным — гротескный образ великана и сон в гробу, как и все другое, не несут никакой художественной ценности. Они есть просто ради того, чтобы быть, равно как и неумело использованные метафоры, неумело пропихиваемые уменьшительно-ласкательные слова, неумелые диалоги, неумело выдуманные и неумело прописанные истории, в которые неумело всунута мораль на уровне «жизненных цитат» из соцсетей начала десятых годов.
После очередной порции бесцельного бродяжничества Эн доходит до маяка и наконец-то решает раскрыть тяжеленный чемодан. Внутри оказывается лишь одна открытка с письмом от бросившего ее возлюбленного К., любовью к которому она мотивировала отказ своему спасителю. После приторных душеизлияний про умерших собачку, хомяка и сгнивший цветок из детства, К. клянется Эн любить ее вечно, «даже если в этом мире закончатся цветные карандаши». Разрыдавшись от качества очередной душераздирающей метафоры, Эн растворяется то ли во тьме полярной ночи, то ли в таланте Полярного, и «с этого момента молодую учительницу рисования [не стоит забывать, что она именно учительница рисования, а не ликвидатор Учредительного собрания. — Н.О.] больше никто не видел».
Пожалуй, единственное, что действительно интересует после прочитанного — что конкретно автор понимал под антиутопией, когда определял жанр своего опуса, и знаком ли он с этим термином вообще? Однако есть вероятность, что как раз к этому Полярный и не приложил свою заполярную длань, и виной всему редакторы издательства. Но тогда ситуация становится куда драматичнее. Ведь не поведя бровью назвать сие творение антиутопией может лишь человек, не читавший ничего крупнее инструкции освежителя воздуха, а потому остаются два варианта: либо ответственные за young adult направление сотрудники издательства АСТ (рвали-рвали контракт с поэтом, да и не разорвали) набираются по объявлению на привокзальном заборе, либо это сознательное вранье с целью привлечь дополнительное внимание фанатов жанра к этому недоразумению, поскольку единственным элементом данного жанра можно воспринять лишь гиганта-дворника, который спит в гробу — дескать, смотрите, так страну разворовали, что пролетариат уже и кровати лишен. Что, в общем-то, сомнительно. Повторяться про все остальное не вижу смысла — только портить.
При желании в произведении можно увидеть многослойные напластования и символику, которые автор, несомненно, стремился изобразить: и упавшая звезда, обернувшаяся парнем, и сон в гробу, и тяжелый чемодан, внутри которого оказывается всего одна открытка. Можно, но опять — не нужно. В умелых руках подобная фабула и образы могли превратиться в простенькую, но яркую и выразительную историю для подростков. Вместо этого читателю предлагается плохо склеенный набор из «глубоких» цитат, картонных неживых персонажей, претенциозных трагедий на уровне «она его любила он ее бросил» и банальных мудростей, завернутых в примитивный, мертвый язык на уровне средней школы.
Повторюсь: в жанре, в котором играется Полярный, нет ничего плохого. Плохо, когда приближающийся к четвертому десятку автор сыплет угрозами суицида (что немаловажно, в адрес морально неустойчивой подростковой аудитории) и подает в суд на блогеров, осмелившихся критиковать его творения. Плохо, когда вместо серьезного подхода к своему ремеслу, о котором он, по его же словам, мечтал с пяти лет, Полярный ведет фан-группу на 300 тысяч человек, в которой выкладывает выдержанные в тоскливой постсоветской эстетике фотографии с приторно-слащавыми цитатами про любовь, жалуется на жизнь («нет ни одного человека, которому я могу при встрече рассказать что-то важное. Да и не только в этом городе. Я бы даже так сказал, я никому не верю и никого не люблю. И это странно. Потому что во мне столько любви. Будто бы много» — пост из официального паблика от 26 мая 2023. — Н.О.) и формирует себе имидж эдакого непонятого, вечно грустного поэта, когда за душой (разумеется, исключительно в творческом плане — о Полярном как личности говорить по понятным причинам не могу и не хочу) — ничего.
Плохо, когда подобное вышло тиражом в 25 000 экземпляров. Не триста тысяч, конечно, но число для современной русской прозы серьезное.
Плохо, когда «стать писателем» — это когда вдруг с тобой начинают знакомиться девушки, и не более того.
Плохо, когда все это происходит на и без того плачевном отечественном книжном рынке. Ну что тут скажешь — sic transit.
Никита ОКУТИН, Артель вольных критиков МГУ
Полярный Александр. Одна ночь в зимнем саду. М.: АСТ, 2021
