Писатель Онорин, товарищ Сидоренко…

Сегодня мог бы отметить свой 47-й день рождения Илья Сидоренко (как писатель выступал под псевдонимом Онорин). Его немногие тексты остались только в Сети, «на бумаге» не выходили, не успели. Произведений у Онорина не так много, и десятка не наберётся, однако даже в них можно разглядеть собственный стиль, недюжинный талант запечатления хронотопа — часто в «горячих точках». Где Илья успел послужить, оставаясь верным присяге Советского солдата. В Таджикистане, например…

Мы были не то, чтоб друзьями, скорее коллегами — однако принимал в гостях он меня несколько раз, на масленицу и осенью как-то раз, на даче в Кучино, как лучшего друга. Такое не забывается, и хочется платить за гостеприимство, за взаимопонимание — даже посмертно.

Увы, интернет-ипостась для текстов — тоже не вечная обитель! Попытавшись найти рассказы Онорина по гиперссылке под своим сумбурным некрологом (написанным через день после кончины его 31 декабря 2019 года) — обнаружил, что ПРАВДУ.инфо её единоличный хозяин Анатолий Баранов запустил до состояния «кракозябр» (сайт без ССЛ-сертификата испортил вирус). Кому не дороги свои информ-ресурсы (а для социал-шовинистов и собственное коммунистическое прошлое теперь — «объект, нежелательный на территории РФ») — тем более плевать на чьи-то рассказы. Но в моём компьютере всё осталось, и я вновь опубликую всё, что присылал мне Илья. Пока же — даю тот самый некролог.

Образцы сохранения памяти о писателях, пусть даже малых собратьях наших среди бестолкового инфопотока, — сегодня, считаю, необходимы. Тем более, нам нужно помнить прозаиков, близких к новому реализму сейчас. Других уже не будет. В тексте отражён попутно и тот «оппозиционный» политикум «около КПРФ», который после февраля 2022-го показал всю свою бутафорскую сущность, потерял смысл… Кстати, у меня нет никаких сомнений, что Илья (в любом качестве) принял бы участие в нынешней войне. Почему — узнаете из некролога.

---

Илья Сидоренко остался за рубежом «проклятых десятых»…

Вот скажешь «проклятые десятые» — и нате, подтверждается. Словно торопясь остаться в девятнадцатом году, от нас ушёл Илья Сидоренко. Не только постоянный и строгий, в последнее время гневный даже читатель ФОРУМа.мск, но и автор ПРАВДы.info. Там – под литературным своим псевдонимом Илья Онорин.

Ему было всего сорок два, мы одного поколения.

О том, что Илья в 64-й больнице на улице Вавилова — я узнал ещё в Сибири, сообщила другая наша коллега, колумнистка, писательница и литературовед Анна Гранатова. Они были около года близки, это я их познакомил. Анна же каждодневно слала мне сводки: некроз поджелудочной железы, живёт на искусственной вентиляции лёгких, в реанимацию её не пускают, сообщают, что шансов практически никаких, 90% подобных случаев с летальным исходом. Избыточный вес, обмен веществ, оставляющий желать лучшего… Чуда никто не ожидал, его и не случилось.

***

А теперь, изложив суть события о котором мало кому писать приятно на этой земле, мне бы хотелось вспомнить, как и при каких обстоятельствах мы общались – были же товарищами, хоть и в прошлом. Почему в прошлом – тоже объясню.

Илья изначально воспринимался как старший товарищ, это сильно позже я узнал, что он младше меня. Приходил в бывалом кожаном плаще к нам в СКМ, то есть ещё в горком на Автозаводскую, от «Союза рабочих Москвы», если не путаю, представлял таким образом рабочий класс. Брал слово, поддерживал прогрессивные силы (сталинцев в президиуме). Был в тот момент дальнобойщиком – это комсомольская молва щебетала, а до того чуть ли не боцманом, и облик вполне соответствовал. Илья изначально – наставлял нас, а в СКМ была в разгаре борьба с троцкистским энтризмом (о, экзотика нулевых!), не знали что делать с РРП, однако кризис 2004-го года всё разрешил одним махом. После «пароходного съезда», попытки Семигина увести КПРФ под себя, и СКМ раскололся на две неравные части. «Кроты» утащили сталинца Никиту Быстрова и нынешнего «комросса» Сашу Веселова, в то время Илья был с нами, противниками РРП и «семигинщины». Сейчас все эти коллизии вспоминаются только с улыбкой, без досады – хотя Веселову и «накидала» в коридоре горкома охрана папы Зю (которая давно уже перешла в ментуру, но сэ ля ви – кто ещё знает так «Истпарт», как я? Вот Илья знал как раз…)

Тогда мы практически не общались, разве что рукопожатием, перебрасывались парой фраз после собраний (которые и я вёл): Илья бывал и на кухне Бийца, и в общагах «Дон строя», когда требовалось – к троцкистам относился как-то отечески, идейно их гвоздя, но бытийственно пестуя в них «рабочизм» (да-да, товарищ Гупало, это же ваш термин). Но это – боевые нулевые. Потом Илья исчез с наших радаров, но практически исчез и сам СКМ – уменьшился, утих. Расколы подействовали…

Помню из того периода наиболее яркий момент: Илья выступает с грузовика на Маяковской площади, рядом с Зюгановым, всё от того же «Союза рабочих Москвы», выступает лучше прочих ораторов, крупная фигура внушает доверие, папа Зю одобрительно хлопает – вот на таких плечах и держался его тогдашний рейтинг, кстати. И к Зю позитивное отношение Илья хранил всё это длительное время. Далее попробую показать, почему.

Окончательно познакомились мы только к концу нулевых, когда и я предстал пред активом в литературной ипостаси, и Илья окончил сценарные курсы ВГИКа. Свои очень небрежно набросанные рассказы слал мне он, я их приводил в приличный вид – и публиковал. Ниже вы получите возможность прочесть некоторые из них. Но это – было лишь этапом общения. Я всегда стоял на позиции, что литература это коммуникация. И Илья как раз искал собеседника, искал понимания – а рассказы были о далёком его боевом и пролетарском прошлом.

Так (на самом деле чуть ранее) открылась ещё одна ипостась товарища из Совета рабочих – виртуозное владение оружием. Служба в горячих точках. В 2008-м в летнем лагере СКМ (который лишь отдалённо напоминал то, что ранее проводил наш МЛФ* по всей РФ) на канале имени Москвы Илья демонстрировал сборку и разборку АКМ с завязанными глазами, учил этому всех желающих комсомольцев. Среди них была избранная при поддержке МЛФ, самый молодой муниципальный депутат «боевых нулевых» Марья Марусенко. Да, славные были времена!

В 2009-м или 10-м, весной или осенью, внезапно Илья позвал меня прочесть «2-й разговор с памятником Маяковскому» в «Партархив», арендованное помещение в РГАСПИ нынешнем, реальную экс-столовую Института марксизма-ленинизма. Погода была отвратная, как сейчас, кстати… Но вечер вышел замечательным – немного костюмированным, с кинопоказом и даже угощеньем. Там был актив СКМ – уцелевший после внутренних боёв…

В рассказах Ильи описаны все периоды. За них и дана была ему премия им Демьяна Бедного, своевременно. Его однако всегда тянуло в режиссуру, в кино, в театр. Проза, — отсюда и небрежность, — была только мостиком (и коммуникации и личностного роста в сторону драматургии). Гостя у него в Кучино, я допоздна смотрел «Окраину» Луцика, Илья мне открыл эту страницу кино девяностых – важную, хоть и единичную.

Мы мечтали о театральной постановке, даже начинали набрасывать сценарий по асеевской поэме о Маяковском, но всё ограничивалось отдельными сценами, не было ни сюжета, ни сквозной идеи – некий театр поэтов рисовался, в нём Маяковский, Блок, Есенин… Я зачем-то всватывал туда Губанова, но не клеилось. Так проходили наши творческие встречи с алкоголизацией, ночёвками — и на улице Удальцова и в Кучино, в 2011-12, если не ошибаюсь. Тогда был и театрик поблизости, в котором планировалась постановка (ДК кучинский, ещё сталинских времён постройки), и даже труппа, но… Это было несерьёзно, и воли к постановке у постановщика не наблюдалось.

Потом мы снова виделись редко, зато в 2014-м я позвал на вечер «Литературной России» Илью уже как коллегу, он там пообщался, хоть и шапочно, с Сенчиным, видел Мамлеева, но смотрел словно сквозь них.

К тому моменту он уже давно как снял свою курсовую короткометражку с Юрием Назаровым в главной роли, очень созвучную «Елтышевым» – Илья упоительно рассказывал о процессе съёмок в реальной глубинке, куда занесло по сюжету этакую «бригаду бумеров»… (Фильм надо бы поднять и заютубить, товарищи) Снимался в эпизодических киноролях, играл в каком-то телесериале сельского старосту-предателя очень убедительно, участвовал в реконструкторских парадах (разок в саду «Эрмитаже» у нас — на фото сверху).

А вот затем, когда общее разочарование оппозиционной деятельностью (а не просто оппозицией – как либеральной, так и КПРФ) достигло пика, наметились в нашем общении «линии разлома». Собственно, ещё в Кучино, то есть не позже 2013-го Илья говорил, что ему в принципе по пути с Путиным, — точнее, с тем медиа-образом, что пленил многих патриотов. Найти бы только подходящее место в системе – киноподряд какой-нибудь или политическое поприще… Для уважавшего Зюганова (именно уважавшего, я тут храню оригинальную лексику) неглупого в реальной политике активиста – логичный шаг. Любишь Зюганова – полюбишь и его хозяина. Скольких по этому пути провожал наш далёкий от удивления взгляд…

Позже это «разломное» выражалось в неистовых флэймах, которые Илья не уставал устраивать едва ли не под каждой новостью с Форумска — в его «субъективном» отображении у меня в ФБ. Ранее я видел со стороны, как он это делал в других сетевых кругах – собственно, в Кучино же, подходя к ноутбуку со словами «пора подкинуть говна в вентилятор»… Здесь же споры наши простирались до самых основ – оказывалось, что никакой деиндустриализации в стране нет, и само собой нам, вроде бы давно знакомым малым, приходилось становиться и содержанками Госдепа и либераснёй. Суперджет и МС – объявлялись антитезой нашей «печальке» и «нытью»… Вот эта некритичность меня настораживала – как симптом.

Впрочем, этому, самому отдалённому общению предшествовал период работы Ильи на селе. Я так и не понял, что он там делал – вроде как «поднимал колхоз», но в формате агрохолдинга. Где-то в Тульской области. Звонил оттуда в подпитии, желал долго говорить, ругал работный люд, которому «и +уй свой не доверишь», но глядел в будущее с оптимизмом – ведь государство «начало помогать», значит, там сыщется и индивидуальный его успех… Будучи в технике довольно рукастым, сам собрав «Чезет» и на нём прокатившись аж до Праги к знакомому байкеру (а до этого в Ригу) — он, наверное, и в сельхозтехнике мог всегда подправить что не работает, однако об этом мы не говорили…

Не надо забывать, что при всех этих неожиданных поворотах судьбы, Илья глубинно был интеллигентом (хоть предпочитал так ругать меня в присутствии актрис) – внешне нисколько на него не походящим. В кино эрудирован (секторально, но всё же – о том же Хуциеве и шестидесятниках можно было общаться часами), в литературе – знаток Шукшина, подарил мне «Я пришёл дать вам волю». Так что попытка влиться в современный капиталистический передел села – была мотивирована и этой эрудицией, несомненно.

В этот период мы уже не виделись, не общались. А вот чуть ранее – я побывал (уже колумнЯ в «ЛитРоссии») на двух славных спектаклях, благодаря знакомству нашему, это были спектакли с участием Марии Строгановой, нашей предполагаемой исполнительницы роли Лили Брик в том самом непоставленном спектакле «Маяковский начинается»…

После «села» Илья и сделался в наших сугубо сетевых переписках путриотом, но без культа личности. Видя в нас, вчерашних единомышленниках, «палки в колёсах» — увы, переставал чувствовать суть критики. На фоне более чем странного оптимизма звучали и дельные советы по партстроительству – но дистанция росла.

Год назад, когда я находился в плацкарте, везущем меня в Сибирь, Илья позвонил («это сидОренко» — он с юмором смещал ударение в своей фамилии) со странным и довольно настойчивым желанием – покаяться. Да-да, почти православно – хотя ни он, ни я к этому серьёзно не относились. Покаяться именно за пикировки в Сети – мол, ты извини, я вот на военные сборы собираюсь, не знаю, вернусь ли живым… Я удивился – куда, зачем? Ответил улыбчиво и заинтригованно (армия всегда была его фетишем), что не знает, но приказано явиться. Может, это и было неким анонсом более серьёзного прощания, которое так и не состоялось? Точно так же прощался с Анной, как бы уходя на войну. Впрочем, судя по появлениям в Сети – ушёл ненадолго. Не о госпитализации ли он так завуалированно говорил?..

Тут, наверное, лучше знает мама-врач, Людмила Васильевна.

Не поэтому ли же, когда от нас ушёл Андрей Карелин, Илья звонил мне с какой-то очень понимающей ситуацию интонацией – ну, мало ли о чём спорили (он с ним — тоже?), но похоронить Феликсыча надо по-человечески… Ощущал как личную утрату, хотя к ОКП (Карелин был соорганизатором) относился скептично.

Но вообще, конечно, с печалью и осуждением на такие «выходки» поколения первопроходцев СКМ/КПРФ глядишь: один курит как не в себя, вот и умирает в «засорок», другой – так же неограниченно и несознательно питается и пьёт, при том будучи прекрасным поваром, знатоком узбекской кухни (единственная книга, прихваченная им из моей «библиотеки» — советских рецептов, с кухни!)…

Не испытывая никакого священного оцепенения перед «дэдлайном» — у линии, за которой кончается субъективное бытие, — надо признать, что как и многие товарищи генерации СКМ/КПРФ Илья много искал и мало находил. Анна склонна относить это к его личным чертам, но тут, на мой взгляд – цайтгайст, особенности поганого периода, социальный регресс. И выше складывающихся в деградирующем социуме возможностей – сохраняя при том идентичность и идейность, — не прыгнешь, тут можно только перестроить, прогнуть мир под себя, но не наоборот, как бы идеалистски это не звучало сперва… Только борьба! Но не борьба одиночек. Иначе – метание молекул, броуновское движение, мельчание, неспособность суммироваться в Сознательный Класс, в коллективную волю, которая одна только и вершит Историю.

Примиренческие мотивы – вот что было предвестником его ухода, кто бы что ни говорил. Во всём, в мелочах – даже о мусорной реформе когда спорили или когда сожжение верблюдов шаманами в Бурятии оказалось вполне с его точки зрения нормальным явлением («главное, что не на твоём огороде»). Словно не хватает антител критически переваривать информацию: вот уже славил и собянизацию-плиткизацию… Здоровые «клетки» нашего мышления требуют движения только против течения: начинаешь смиряться с политикой правящего класса, тебя смывает в небытие вообще – вот ещё такой субъективно-идеалистский тезис, навеянный этой ранней кончиной.

Каждый раз одолевает досада – сколько знаний, сколько талантов и возможностей воспитывать (как минимум!) молодёжь в этом, Эпохальном, советском духе, уходит с человеком. А ведь это сама Эпоха, это СССР и есть – в его живых осколках! Пусть впавший в путриотизм, пусть отстранившийся от партийной работы (иногда, контрактно сотрудничающий с пропащей КПРФ) – Илья был Советским, Нашим, во многом прогрессивным. Его эрудиция и ораторское обаяние могли ещё послужить нашему делу – но, увы, сам он явно не верил не только в свои силы, но и в наше революционное Дело, по которому всегда и надо равняться. Судить как себя, так и остальных – вне этих координат мы все насекомые в неистовом течении биологического времени. Но даже жуки-водомерки умеют преодолевать течение…

Человек не только образованный Эпохой, но и самообразованный, он интересовался многим, но ни в чём себя окончательно не нашёл. Это, конечно, и проклятие Постэпохи, которой вообще все наши, рождённые в СССР поколения не нужны – оттого и вымирает население РФ, — но и субъективный фактор. Об этом смело стоит говорить как уже за гранью дэдлайна кого угодно, так и задолго до него – надо объективно оценивать возможности свои вне коллектива и в нём, и сообразно коллективистской (только!) доминанте строить жизнь. Увы, об этом мы не спорили – а вот это было по уму и интересно.

Прощай, товарищ! Твои «сборы» пришли на год позже. Теперь нам предстоит, как ты тот АКМ – вслепую собирать твою личность по немногим текстам, следам оставленным в Сети… (имеется у меня на старом, МЛФовском рабочем компе папочка «Сидоренко», загляну, поищу неопубликованное из периода 2012-15)

Дмитрий ЧЁРНЫЙ

---

* Молодёжный левый фронт — общественная организация, объединившая в 2004-м Авангард красной молодёжи, Союз коммунистической молодёжи, Революционную рабочую партию, РКСМ(б), и переросшая в 2005-м в Левый Фронт уже «взрослый».