Обманывайтесь на здоровье!

Аннотация сборника проста и лаконична. «Сборник «Проклятые критики» объединил под одной обложкой нескольких уникальных авторов, которые смотрят на современный литературный процесс в России без ангажированных восторгов и розовых премиальных очков, оценивая тексты по гамбургскому счету. Их острый, доказательный, зачастую саркастический анализ сочинений, вошедших во все «шорт-листы» и объявленных чуть и не вершиной словесного творчества, заставляет переоценить многие навязанные нам «шедевры» и задуматься о том, насколько честна с читателями официальная критика.

Этот сборник — первая, не имеющая аналогов, попытка обобщить альтернативный взгляд на нашу новую словесность. Книга будет полезна филологам, школьным и вузовским преподавателям литературы, а также всем, кто хочет самостоятельно разобраться в том, каких современных российских писателей действительно стоит читать и пропагандировать, а про каких достаточно знать, что они лауреаты «Большой книги» или «Букера».

Один молодой литератор, которому я прислал ссылку на сборник, откликнулся на следующий же день: «Что вы наделали! Читал всю ночь! Больше не хочу становиться писателем — хочу стать критиком!»

Признаться, я тоже читал запоем, радуясь сочному языку, юмору, иронии, энергетике, с которой написаны вошедшие в сборник литературные фельетоны, эссе и рецензии, принадлежащие группе авторов с самоназванием «Новая критика». Вот они: Александр Кузьменков, Сергей Морозов, Константин Уткин, Вадим Чекунов, Светлана Замлелова и Иннеса Ципоркина. И не забудем вдохновителя издания — Юрия Полякова, собравшего замечательный секстет под одной обложкой.

Подкупает, что «Новые критики» разбирают произведения титулованных авторов — Е. Водолазкина, З. Прилепина, А. Аствацатурова, А. Варламова, Е. Чижовой, Л. Улицкой, Л. Юзефовича, Г. Яхиной, В. Левенталя и др. на высочайшем профессиональном уровне; так, наверное, ученые разбирают и оценивают не взлетевший в небо самолет: от дотошливой ревизии архитектоники до последних винтиков-гаечек, скреплявших механизмы.

Совершенно другой подход у критиков, стоящих на раскрутке премиальных талантов. По мнению автора сборника, нижнетагильца А. Кузьменкова:

«Категорический императив современного критика: восклицать, восхищаться и высокопарных слов не опасаться».

Да-а, какой русский писатель не чесал в затылке при чтении рецензий на премиальную литературу! Кто не терзался мыслями: как за пустяковину и безделицу, сделанную на коленке, назначают ВПЗРами (Великими Писателями Земли Русской)? Где в этой прозе чувства, точность и краткость, где мысли и мысли, о которых писал Пушкин? Где гносеологическая и аксиологическая составляющие — о чем это и для чего? Почему умножение пустоты на ноль, откровенный ниочемизм (от «ни о чем»), филологическая графомания с претензией на глубокие мысли выдаются под завывания критиков за шедевры современной литературы? Первая книга автора и — бабах! — премия «Большая книга»! Вторая — «Национальный бестселлер»! «Лучший писатель года»! «Книга года!», «Текст для всероссийского диктанта»! Немедленно в школьную программу! Экранизировать! Инсценировать! Читать всем! Перевести на все языки; включая древне-монгольский!

Другой автор сборника — Вадим Чекунов, словно поясняет правила игры: «Новая критика вовсе не стремится непременно сорвать с автора покровы, вымазать его дегтем, вывалять в перьях да протащить по улицам. Как правило, нынешние премиальные авторы умудряются проделывать это все с собой сами, собственным творчеством. А их окружение и обслуга уверяют, что это просто такие богато украшенные костюмы у представителей большой литературы».

Замечу, что авторы сборника «Проклятые критики» талантливы, задорны, хулиганисты и… трепетны по отношению к Литературе и дальнейшей судьбы авторов, попавших, так сказать, под их раздачу.

Вот заботливые рассуждения того же Чикунова по поводу творчества нашего питерского филолога Андрея Аствацатурова, чьи лекции о литературе заслуженно собирают массовые аудитории.

Филологичность отнюдь не подспорье писателю, а его весьма коварный враг. Вот такой парадокс: либо хороший литературовед, либо хороший писатель. Конечно, любой нормальный филолог обязан уметь создавать тексты. Просто в силу профессии, как ремесленник. Но есть одна маленькая проблема — литература это все-таки не ремесло, а искусство.<…>

Считаю ли я Андрея Аствацатурова графоманом?

Нет, не считаю.

Графомания это болезненная тяга к бездарному и обильному сочинительству. У Аствацатурова такой тяги нет, хотя его «художественные тексты» безусловно графоманские. Над весьма слабым в понимании людей Андреем просто глумятся (ну хорошо, хорошо — некрасиво подшучивают) те, кого он считает друзьями. Кричат ему в ухо: «Андрюша! Ты писатель! Пиши еще!» <…>

Бежать от таких друзей подальше. Ведь Андрей умеет писать хорошие книги — литературоведческие. Я зачитывался его книгой «И не только Селинджер. Десять опытов прочтения английской и американской литературы». И всем горячо рекомендую. <…>

Так не делайте же из хорошего ученого законченного и жалкого графомана. Перестаньте ему врать и кормить его привычной для вас отравой. Отпустите его на волю, в родной для него мир академической науки — там его просторы, там ему взмывать и парить.

Золотые слова: отпустите талантливого литературоведа на волю!

Еще Чекунов. Жестко о творчестве другого именитого петербуржца, филолога (доктора соответствующих наук, медиевиста) Евгения Германовича Водолазкина, рассказавшего в повести «Близкие друзья» о сентиментальных немецких хлопцах, воевавших на нашей земле.

Почему героям книг Ремарка действительно сочувствуешь, почему с первых глав становятся понятны их мысли, переживания? <…> Да потому что сам Ремарк прекрасно знал, о чем писал. <….> А в повести Водолазкина никакой правды жизни нет и быть не может. Откуда ей там взяться? Войны доктор филологических наук, к счастью, не познал. Драматургией и психологией, к сожалению, не овладел — его кособокая и картонная поделка «Близкие друзья» напрочь лишена даже намека на них. Про конфликт и говорить нечего — герои повести примитивные безмозглые существа, о чем вообще разговор.

Главная цель, на достижении которой автор сконцентрировался, выводя суховатые словеса своей «повести» — угодить ляхам. Тьфу ты, немцам.

Едко сказано, но по существу. Кто читал или пытался читать «Близких друзей», думаю, согласится с такими оценками.

В предисловии к сборнику Юрий Поляков пишет:

На месте иных лауреатов, попавших на острие их безжалостных перьев, я бы просто поменял профессию, настолько точен, доказателен и суров диагноз: бездарность, помноженная на дилетантизм.

Ну, со сменой профессии — как повезёт… А что характерно: ссылку на сборник я разослал большинству прозаиков Союза писателей Санкт-Петербурга, надеясь на откровенный разговор о текущей литературе. Тишина. Позвонил друзьям, с которыми прошла литературная молодость в семинарах Б. Стругацкого и Дома писателя. Получил ответы, как под копирку: «И авторов этих не читал, и разборы читать не буду. Не интересно. Ты ж понимаешь, как это делается: пилят премиальное бабло. Но кое с кем знаком, выпивали…»

Почему так? Думаю, ответ прост. Не знаю, как в других городах, но в Петербурге прозаики, а тем более талантливые, не выскакивают, как грибы после дождя, и не назначаются строчкой шорт-листа. Рождение прозаика — как прорезание зуба мудрости: не быстро и болезненно. Начинающий автор светится в литературных семинарах разбитым носом или радостной улыбкой, публикуется с первыми опусами в газетах-журналах, даёт читать рукописи старшим коллегам или друзьям… Свалиться сверху, из научных или издательских высот в петербургское литературное пространство можно, но не надёжно. И коллеги, знающие, почём фунт лиха в литературе, не верят в достоинства произведений, спущенных сверху неведомой рукой под премиальные или издательские затеи; поэтому и не спешат читать ни сами произведения, ни критику на них, пусть и талантливо написанную.

…Когда в 1997 году я на ровном месте создавал при поддержке Б. Стругацкого, И. Штемлера и А. Житинского «Центр современной литературы и книги» взамен сгоревшего Дома писателя, мы мечтали общаться, говорить только о литературе, этой важнейшей форме самосознания народа, нам казалось, мы позабудем распри между двумя союзами писателей, сможем изменить к лучшему нашу общественную жизнь. И говорили, хвалили-ругали, издавали газету «Литературный курьер», дискутировали, выпивали-закусывали. В доме с десятком окон на Малую Неву жил десяток семинаров самой разной направленности — от громкого фантастического Б. Стругацкого до тихих поэтических — А. Кушнера и Г. Гампер, и едва слышимого семинара переводчиков. Но и радостные вскрики и рифмованное бормотание были об одном — о Литературе. Говорить о деньгах, премиях, титулах и наградах считалось попросту неприличным. Да их ни у кого тогда и не было.

…Ушёл тонкий слой ленинградско-питерской литературы, составлявшей славу нашего города. Ушли В. Шефнер, В. Конецкий, Б. Стругацкий, А. Володин, Д. Гранин, Р. Погодин, Ю. Рытхэу, Л. Куклин, Д. Аль, И. Фоняков, А. Житинский, В. Соснора, А. Образцов, Г. Григорьев, Н. Шадрунов, Н. Коняев, В. Шпаков…

А что же нынешнее племя? Ежегодно гремят фанфары в честь ВПЗРов, коих рождает очередной премиальный сезон, и которых никто не читает. И возникает вопрос: господа, кого вы хотите обмануть? Читателя? Он уже обманут. Самих себя? Обманывайтесь на здоровье!..

Кстати, как сказано в предисловии, «Сборник рассчитан и на обычных читателей, на тех, кто просто хочет разобраться, понять: какие писатели достойны внимания, а каких даже не стоит брать в руки, ибо к литературе они имеют такое же отношение, как Хлестаков к «Юрию Милославскому» — так что надежды на лучшее остаются.

Дмитрий КАРАЛИС, Санкт-Петербург

---

Проклятые критики. Новый взгляд на современную отечественную словесность. В помощь преподавателю литературы. Составитель Ю.М. Поляков. М., Прометей, 2021.