Стальное сорокалетие

Давненько не бывал я на таких концертах. Многолюдных и громких. Даже точно скажу – с какого года и с какой публикации в «ЛР» не бывал в этом зале – с 2017-го, когда вышла моя рецензия на «Минные поля свободы», альбом «Электропартизан», и сами они проводили концерт-презентацию двойного альбома-трибьюта «Дух противоречия» (где их песни пели другие, питерские в основном, группы). Практика коллективного переживания единства с рок-группой кажется нынче чем-то почти архаическим – из 80-х, 90-х и немного нулевых. Что-то произошло в обществе, минимизирующее подобные эмоции – желание петь любимые и незнакомые, новые песни громко, вместе с любимой рок-группой и её поклонниками. Но случай потребовал присутствовать и радоваться за старших «железных» товарищей – полный зал! Когда-то Александр Казинцев назвал сходное явление иного порядка в статье «возвращением масс» (в политику). Юбилей группы – повод достаточный.

Не так много у нас «металлических» групп такого высокого уровня, и стартовавших столь давно и достойно. «Ария», «Мастер» и… «Легион». Ещё «Чёрный кофе», конечно, куда же без него – первый винил многих советских металлистов. Не могу сказать, что внимательно следил за судьбой «Легиона» в 90-х и нулевых, когда сам выступал со своей зародившейся так же в школе группой – но по афишам, по публикациям ощущалось конечно старшинство некое… Помню в журнале «Фанограф», кажется, фотосессию группы – на новеньком остеклённом пешеходном мосту у Киевского вокзала так уверенно смотрелись они!.. 

…1982-й, ещё жив Брежнев, я только пошёл в школу на улице Воровского. А где-то на окраине неуёмно расширяющейся новостройками Москвы, в Перово – с 1981-го уже знакомились, общались, репетировали старшеклассники (дебютный концерт прошёл в родной 423-й школе), парни из группы, которая вскоре обретёт название «Легион». Свои выступления группа проводила в соответствии с духом времени там, где её ждали – иногда в парках, на танцплощадках, затем репетировать переехали «поцентрЕе», в ДК завода «Серп и молот». Из того, первого состава сейчас в «Легионе» только Алексей Булгаков — вокалист, автор песен, «брендменеджер», как назвали бы за границей его. В группе сменилось несколько поколений музыкантов, но звучит она молодо, чисто, свежо, остро, весомо – как звонкая сталь, не поддающаяся коррозии, прорезающая воздух времени.

1.

В голосе Булгакова есть удивительно мягкие обертона, тяжёлому металлу вообще не свойственные, роднящие его вокальный стиль с классикой. Никакой напускной «хрипотцы», никакой рисовки – вообще работа «Легиона» на сцене отличает группу от многих «постановочных» аналогов новых поколений. Ничего лишнего! Видно, что удовольствие от игры, от громкой синхронизации в ритмах своих песен захватывает, как единый сплав, весь коллектив – этот миг и поток энергии наблюдать может только живой зритель концерта, близкий к сцене. Выступление в честь 40-летия включало ретроспективу всех альбомов группы – которых я насчитал четырнадцать, если не считать «малых форм» и совместных с другими музыкантами альбомов Булгакова. Первый же вопрос за кулисами я задал, конечно, основному юбиляру, Алексею Булгакову:

— Сорокалетие группы какие чувства и настроения пробуждает в металлической душе? Нет желания, перефразируя Маяковского, пересчитать седые волоски души?

— Думаю, ничего страшного! Большой срок, есть что вспомнить, много альбомов за это время записано, много событий произошло – событий, так или иначе совпавших с ритмами времени, отразивших очень разные времена. Но самое главное, думаю, что мы до сих пор в строю, и признаков старения нет. Продолжаем заниматься хэвиметал-музыкой!

— Поскольку у вас были пересечения и с «Арией», и с другими классиками отечественного металла, а начинали вы практически одновременно с «новой волной британского тяжёлого металла», — каких вип-гостей хотелось бы условно видеть на 40-летии группы? Чьи глаза должны светить на сцену?   

— Мне как певцу хотелось бы видеть (если независимо от того, кто жив, кто мёртв) в первую очередь Ронни Джеймса Дио, Йена Гиллана, Брюса Диккинсона, Грэма Боннета, Джо Линна Тёрнера. Это из тех, кто повлиял на меня – на мой вкус, но моё мировоззрение.

— Раз уж заговорили о Диккинсоне (Iron Maiden) – например, «Арию» всю жизнь обвиняют, что они копируют этих англичан, прямо даже влияние конкретных песен слышно, а «арийцы»  утверждают что слушали только Led Zeppelin… На майке бессменного с 1992-го года басиста «Легиона» Стаса Козлова, помню, не раз красовался логотип других основателей «Новой британской железной волны» (Judas Priest) – каково ваше отношение к ним всем? Было ли желание петь на английском на раннем этапе? Я-то знаю, что вы к русскоязычной культуре металла изначально примкнули – первые альбомы, «Битва» (1984) и «Апокалипсис» (1986) писались на русском…      

— Было желание петь на английском. Правда, не с самого начала. Желание было и мы его реализовали – пластинка «Knights of Cross»  (Крестоносцы) вышла в 1994-м у Бориса Зосимова на Polygram-records. Так же есть демо-запись «Second Creation» (1995), где четыре песни на английском, выдержанные в духе пластинки 94-го. Стиль – более прогрессивный металл, если вникать в нюансы с технической стороны. С нашим гитаристом Сергеем Салкиным мы в 1991-м году рвались покорять запад, как большинство наших металлистов. У нас было записано три песни на студии в Сокольниках – помню, в 1990-м году летом писали. Медляк «So late» (слишком поздно), «Heart of fire» и «Confessions to fire» – Сергей, кстати, писал тексты…

— Но это общая тенденция была – вспомним «Мастер», который после выступлений «там», за границей, целый альбом англоязычный записал «Разговор с дьяволом», и только в 1995-м на русском «Песни мёртвых» (мой любимый альбом после «С петлёй на шее»)… Все вчерашние соврокеры почему-то были уверены, что стали частью англоязычного рока, большого мира, и петь надо на английском. Знаю, что в 1991-м, в роковом августе у вас было как раз расставание с гитаристом, Сергеем Салкиным. Как это было — и было ли хорошо?

— Ну вот как раз если во всём континууме жизни «Легиона» смотреть – то все перемены только к худшему ведут. Когда есть стабильный состав, естественно есть стабильный творческий подъём, концерты – движение вперёд. Примером тому — Iron Maiden. У них с 1982-го Диккинсон, только с 1994 по 1999-й его Блэйз Бэйли замещал, и всё. И стабильность повлияла на их успех, как коммерческий, так и творческий – вероятно, между ними воцарилась некая «химия», и с начала 1980-х по нынешние дни они работают неустанно, плодовито. Возвращаясь к нашей истории – в 1991-м же в стране были перемены, серьёзные. Воинственные перемены, я сказал бы. Не до музыки было. Но, слава богу, этот период продлился недолго – и в 1992-м мы познакомились с гитаристом Юрием Крюковым, с ним записали к 1994-му вышеупомянутую «Knights of Cross». Тенденция покорить Европу была сохранена… Помню, мы демо-кассеты записывали, рассылали через нашу почту по западным звукозаписывающим лэйблам, нам никто не отвечал. Тогда многие пробовали найти себя за пределами родины – тот же Валерий Гаина («Круиз»), и у него получилось. Прижился там, пишет музыку для фильмов, насколько я знаю. Гитарные уроки по видео даёт – как-то видел его стрим… Ну, а в принципе кроме «Парка Горького» никто там не осел.

— Хотя, тот же басист и вокалист «Парка» Александр Маршал – как ведущий и шоумен свою аудиторию здесь, в России вновь нашёл, вследствие чего и переехал…

— Самое главное, что для нас эти потуги на стадии начинания заглохли. Мы не уезжали на Запад, и времени в связи с этим особо много не потеряли. Но стабильному нашему творческому (коммерческий вытекает и творческого, наоборот не бывает) успеху, конечно, мешали перемены в стране. Как говорится, не дай вам бог жить в эпоху перемен.

— Что сотряслись основы – повлияло и на состав и на песни даже… Я же по книге-биографии группы «Рыцари Легиона» знаю, что наибольшие заработки с концертов, поездки по всему СССР у вас были в период, когда вы вступили в Московскую рок-лабораторию?

— Конечно, восьмидесятые дали нам ту первоначальную аудиторию, которую потом вряд ли бы мы завоевали. И ничего хорошего в итоге не дали все перемены. Повлияли они на многое – на отношение к себе и другим. В себя удалось прийти группе примерно только к 1998 году.

— Это когда уже Стас на бас-гитаре был?

— Да, с ним мы с 1992 года! С тех пор вот подписывает диски (смеясь – в сторону басиста оставляющего автографы на буклетах свежего альбома 2022 года).  Мы пытались стабилизировать состав, насколько возможно было, но время было чрезвычайно турбулентное.

— Ваш манёвр в сторону «Арии» того же периода, середины 90-х — когда вашим голосом были записаны несколько песен с альбома «Ночь короче дня», — что это было? Я-то лично считаю, что гораздо лучше Кипелова и уж тем более Беркута спетая вашим голосом прозвучала титульная и «Ангельская пыль». Сильно издали, отсюда глядя туда сквозь толщу 30 лет – это было из разряда сейсмических сотрясений?

— Да, было дело: в телепередаче «Виниловые джунгли» меня даже представили как нового вокалиста «Арии». Перемены в составе, опять же оглядываясь назад, — всегда к худшему. И поэтому, наверное, и у меня нервы сдали. А мы репетировали тогда в ДК «Чайка» — у «Арии» была там студия. И мы пересеклись в коридоре, я узнал, что Валерий Кипелов уходит, решил – дай-ка попробую? Пробовали два с половиной месяца, но в итоге – не состоялся союз. Ведь до моих проб вышло пять альбомов на MOROZ-records у их группы. И компания эта говорила: зачем вам менять состав? Не дай бог, это скажется на продажах! Тогда же ещё и Сергей Маврин ушёл… «Ария» долго шла к успеху, и контракт с серьёзной фирмой значил больше, чем отдельные участники группы.

— А по контракту обязан был Кипелов петь на альбоме?

— Да, в итоге «Мороз» какими-то штрафными санкциями заставил вернуть Кипелова. И, оглядываясь назад, я тоже благодарю всё это стечение обстоятельств – моя родная группа устояла от соблазна развалиться окончательно. Многие, может даже и лучшие, альбомы были как раз впереди. Всегда интереснее состязание, чем слияние с сильным коллегой.

— Возвращаясь в 1980-е. В период бурных выступлений в Москве, на фоне кожи и заклёпок остальных, вы показались в «милитари», и буквально в том же году на обложке пластинки  Accept первый вокалист группы Удо Диркшнайдер был тоже в милитари (один среди кожано-джинсовых классических металлистов). Что это было – случайное совпадение или осознанный диалог?                

— Да скорее это подражание было, что греха таить. Сколько нам было в 1986-м? Двадцать. В 87-м двадцать один… Хотели быть солдатами мировой армии «металла», хотелось на старших товарищей походить. На DIO, Maiden, Accept. Старались чуть-чуть соответствовать международному имиджу металлистов. 

— Есть такая скорее идея, чем теория, что металлисты живут давно интернациональной семьёй – её активно пропагандирует, например, товарищ Шмир из германской команды Destruction. Насколько в жизни вашей группы контакты с западными коллегами прослеживаются?

— У нас опыта выступления с западными металлистами почти не было, если не считать Болгарию – там мы играли с The Cult разок. И в этом году ожидается концерт Big gun, вот там увидимся. А в целом, конечно, аудитория у нас русскоязычная, отсюда и концертная карта.

— Увлечение альтернативой во второй половине 90-х и начале нулевых – как-то сказалось на стиле «Легиона»?

— Нет, мы и тут успели не успеть, что не является недостатком, думаю: утяжеляться не хотелось. Скорее, хэви-пауэр с неоклассикой у нас тогда шёл. И ведь это было уже тогда, когда экономическая стабилизация наметилась, можно выбирать было! Стали появляться серьёзные издатели в российской рок-индустрии. Кстати, издавали нас те же лэйблы, что изначально работали просто как представительства западных рекорд-компаний – первый наш сборник, когда музыкальная индустрия начала вставать на ноги, вышел на «Морозе», а альбом «Пророчество» на Irond’е. Потом нашим домом стал CD-maximum, с 2004 по 2010-й, в годы возрождения популярности металла. Всё по-взрослому было – с нашей стороны надо было только творить и выступать. Наш альбом «Стихия огня» стал у этой компании самым продаваемым, то есть связка эта хорошо работала – на качество.  

— С возникновением интернациональной, но при этом очень американской группы Dream Theatre и соблазна прогрессивно-металлических виртуозов петь и играть всё (не только своё, и они с кавер-версий Pink Floyd и Queen начинали) на высочайшем уровне, углубляясь в инструментализм – как ощутил себя «Легион»? Слушая «Двойную звезду», я не раз отмечал некое влияние…

— Лично мне эта группа, конечно, сразу понравилась. Но уверен, что в России такая группа возникнуть не могла бы, вряд ли её воспримут адекватно. Нужен шоу-бизнес в этой сфере, какие-то организации, которые бы продвигали своих артистов, готовили аудиторию к появлению подобных звёзд. Это вопрос опять же вышеупомянутых лэйблов и конкуренции между ними (помимо творческой конкуренции самих артистов – ещё и между их трансляторами должна конкуренция идти), а сейчас с этим бедненько обстоят дела. Слушатель должен иметь возможность выбирать среди разных стилей и групп, это взаимно развивает, мотивирует к достижениям – а так у нас, по большому счёту, кроме «Арии» и «Кипелова» никого и не знают. Некий стереотип задан – вот есть Валерий Кипелов, мягкий, лирический металлист (во всяком случае образ у него такой), и всё. Остальные группы этого же направления воспринимаются с трудом. И глазами аудитории смотрят издатели на группы. У нас же «золотым» в плане взаимопонимания и творческой свободы был только период сотрудничества с CD-maximum, пожалуй.    

— Памятуя о том, что в истории «Легиона» были и кассетные альбомы, и альбомы записанные на собственные средства, отрадные факты – которые сегодня приятно вспомнить. Но для многих и те времена минули… Выбор темы последнего, свежего альбома – как-то связан с предыдущим, с «Двойной звездой», где тема контакта с другими цивилизациями развивается? Там ведь, в заглавной композиции, критически показаны США, из-за которых не состоялся долгожданный контакт – сама композиция напомнила мне местами даже Emerson, Lake & Palmer, их электронно-клавишный полёт фантазии. И из космоса вы, получается, вернулись на Землю, но уже в будущее. Футурология, «цифровой мир»? Из того что я успел послушать, создаётся впечатление критического взгляда и тут: новые технологии несут не прогресс, раскрепощение и саморазвитие, а закабаление и рабство, победу машин над людьми. Какова связь этих двух последних альбомов – диалектика макрокосма и микросхем?

— Мы решили выбрать надолго тему – Будущее. Не хотелось писать о викингах, рыцарях, сарацинах, об эльфах и так далее… Многие «тяжёлые» группы работают с этой тематикой, а вот с научной фантастикой пока работает мало кто. На российской сцене – я вообще почти таких не встречал. 

— Тем более, тема ведь изначально советская – если брать те же братьев Стругацких или Ивана Ефремова, 1960-80 годы…

— Ну, классика – она и есть классика. И мы решили выбрать, с  «Двойной звезды», общей темой будущее, которое мы хотели с творческой стороны осветить, хорошее и плохое в нём, как это всё возможно. Думаю, и третий альбом под грифом «будущее» выпустим.

2.

Сергей Салкин, гитарист «Легиона», на которого, тоже подписывавшего диски, всё время нашего разговора посматривал Алексей Булгаков – наконец-то закончил автограф-сессию, включился в разговор. Но сперва я не могу не рассказать, как он работал на сцене – его удивительная гитарная хватка (назову по-своему), в первой же, весьма тяжёлой песне, открывающей «Отблески будущего», поражала тем, как в суровые рифы прекрасно вписывались флажолеты и прочие виртуозности. Буквально половина рифа могла «свистеть», «звенеть» — но не в ущерб ритмике и тяжести! И беготня его пальцев поражала, как на спортивной арене, в течение двух часов – это тот случай, когда один гитарист двух стоит. И отчасти (поскольку стереозвук на сцене при одном гитаристе – это отдельная история, когда гитара слева, а бас справа) игра Салкина подразумевала чёткое синхронное следование (с соблюдением всех длительностей, акцентов и нюансов) бас-гитары в каждом рифе (о чём мы позже говорили со Стасом Козловым). Ладно, когда на сцене скачут юнцы – но тут же сорокалетие! Однако «легионеры» делали лишь небольшой перерыв на сольные выходы друг друга, и трудовой пот только украшал «кожаного бога», каким в пылу творения представал Сергей… Мысленно я сравнивал его то с Карлом Логаном (Manowar), которого видел в такой же близости в 2009-м в «Зелёном театре» — даже одеяния были похожи, но Сергей работал куда энергичнее, в Карле чувствовалась какая-то женственность и второстепенность на фоне басиста, Джои Димайо…

— Сергей, на свой страх и риск попробую проследить гитарное влияние. Мне слышатся чёткие нотки «новой волны британского металла», причём скорее Типтона и Фолкнера (Judas Priest), нежели Мюррея и Смита (Iron Maiden), однако и что-то особенное, собственное, «качающее» только в нашей «сталелитейной промышленности», в советско-русском металле. Интересно узнать уже от первого лица, какие гитаристы были учителями заочными и очными?

— Про советско-русский металл точно ничего сказать не могу – я его специально не слушаю, так что все совпадения могут быть только случайными. Не могу сказать, что я вообще ничего не слышу, что у нас происходит, из наших гитаристов мне нравится Сергей Головин, особенно его альбом Sculpture (Скульптура). Нравится, как играет Вячеслав Молчанов – больше нравится, как он играет в проекте Sixth Sense (Шестое чувство).

— А Сергей Попов? Я лично больше его по «Мастеру» люблю, правда…

— Ну, «Ария» это законодатели нашего металла, всё их слушаю с большим уважением.

— Но возвращаясь всё же в 1970-е, когда был хард-рок, но ещё не было металла. Какие оттуда пришли учителя?

— Ну, естественно, словосочетания Heavy metal когда я рос ещё не было! Первая тяжёлая пластинка, которую я услышал – была «24 карата» Deep Purple. Потом была пластинка «Ночь в опере» Queen и слушал Led Zeppelin, естественно. Потом на небосвод ворвался метеор Iron Maiden и, конечно, DIO. И ещё Black Sabbath на вокале с Dio – более металлизированное звучание мне нравилось.

— А какой альбом «Железной Девы» (пыточный средневековый механизм) – прямо самый первый, именной, или второй, Killers, с Полом Дианно, до Брюса Диккинсона?

— Нет, первым альбомом, который я услышал, был 1982-й, The number of the beast.

— Как раз год рождения «Легиона»!       

— Ну, от «Легиона» я был ещё очень далеко. Так вот, когда меня повело в сторону тяжести. В сторону более жёсткой и гитарной музыки. Вскоре для меня произошла революция – появился Ингви Мальмстин. Я долго думал, что такого быть не может, что это какие-то комбинированные съёмки. Ну, не может живой человек так играть! Но, как оказалось, может. И я с таким человеком познакомился, брал у него уроки. Правда, это было уже в 1992-м году, после ухода из «Легиона»…

— А у Мальмстина – что именно стало откровением? Я помню только переиздание на фирме «Мелодия» золотой полиграмовской пластинки 1986 года, «Трилогии». Дефицитный был товар в нашем дачном отделе «Культтоваров»…

— Нет, я услышал более раннего, «Чёрную звезду», инструментальный альбом. Потом уже вышла «Трилогия» — она мне вообще голову снесла. Я мечтал научиться так играть, не верил вообще, что так можно. И я брал уроки у человека, который играл Мальмстина… нельзя сказать, что не напрягаясь, но в общем, очень близко к тексту, от корки до корки. Начал я брать уроки ещё когда играл в Легионе, с 1989-го, с 1990-го, но не у этого преподавателя. А после ухода мне посчастливилось познакомиться с Андреем Малютиным. Это были 1992, 93, 94-й годы. Потом рок-музыку я забросил и практически 20 лет гитару в руки не брал.

— В книге «Рыцари Легиона» Владимира Марочкина, вышедшей в 2007-м, об этом ничего не написано…

— Не удивительно, она же писалась до моего возвращения. Не мог же Марочкин предсказывать будущее? Там просто написано, что был такой – один из гитаристов, ушедший в 1991-м, и всё. В 2014-м году я начал играть с моим одноклассником, с которым и до пришествия в «Легион» играл в группе «Диплом». Все участники новой группы занимались основными своими работами, мы просто сэйшновали по сути – отвести душу, раз в неделю порепетировать, вот и всё что хотели. Цели записывать что-то серьёзное не было. Играли так где-то года полтора, и потом я где-то в соцсетях выложил несколько своих гитарных видео. И смотрю, Булгаков написал: «Молодец, наша гвардия не ржавеет!» Я ответил, телефонами обменялись. Но Алексей тогда ещё сотрудничал с питерским цирком, пел на арене – в Москве его не было. А потом – встретились, и в 2016-м году, 1-го февраля, точно помню, начались репетиции возрождённого «Легиона».

— То есть роль соцсетей и цифрового мира, который стал темой последнего альбома – не преувеличена в нём?.. Нью-металлический бум занял примерно десятилетие, с 1995 по 2005-й – что тогда нравилось из волны альтернативы? Или как-то миновало это всё?

— А вот я как раз этот бум пересидел. Я тогда и гитару в руки не брал и рок практически не слушал, всё прошло мимо меня. Мне, конечно, нравятся некоторые альтернативные группы и их произведения – но это не то, что нравится играть. Если потребуется, конечно, могу. Но меня влечёт в несколько другом направлении.

— Видимо, и их влечёт туда же – некоторые эталонные группы альтернативной волны, те же Limp Bizkitы на альбоме 2011 года Gold Cobra «вычёсывают» на гитаре весьма классические рифы и, скорее, они сейчас вливаются в мэйнстрим.        

— Вообще я тоже любитель музыкальных цитат – на «Отблесках будущего» есть цитаты из Петра Ильича Чайковского. Всегда хорошо, когда смешение культур происходит!

— А теперь к классическому металлу вернёмся. Последний альбом Helloween – титульный, одноимённый, как понравился? Смешение вокалов, диалоги и дуэты Энди Дериса и Майкла Киске – как это воспринималось? Это удачный суперсинтез – или же нечто сомнительное?

— Затрудняюсь чётко прокомментировать. Я объясню почему: мне Булгаков всегда говорит, что я неправильно музыку слушаю. «Тебе, Салкин, важны только гитары!» Я вообще не знаю, кто, где и когда там поёт. Но почему же невозможно сочетание вокалистов двух поколений группы? (второго и третьего – первым был основатель Helloween, гитарист и вокалист Кай Хансен, — прим. Д.Ч.) Коллаборации – хорошее дело! Это тоже синтез культур, ничего плохого в этом не нахожу.

— Я лично слышал совершенно противоположные суждения. Мне-то понравилось очень, альбом выдержан в духе лучшего, что было у них за почти тоже уже сорок лет (они помладше «Легиона»). Но вот кто не оценил – говорят, мол, послушай любой из последних альбомов Rage, там всё гораздо лучше…

— Нельзя так говорить: то лучше, это хуже! Это же музыка, а не футбол – там вот судить просто, забил гол, не забил гол. 2:1 в пользу «Спартака» — значит, он лучше, потом сыграют 0:3, значит, хуже… А тут иное измерение. Особенно если среди немецких групп вокалистов сравнивать. Рок-музыка уже на таком уровне развития находится, что некоторые исполнители вполне сопоставимы с классической музыкой – симфонической, с оперой, даже с театром классическим (если того же Брюса Диккинсона вспомнить, — прим. Д.Ч.). Поэтому я считаю, что говорить «эта группа лучше той», значит выказывать собственный инфантилизм и узость кругозора.  

— Кстати, выступления топовых металлических групп с симфоническими оркестрами (скоро вот снова «Металлику» ждём с такой программой в Москву) это вам как группе — как?   

— Так у «Легиона» был успешный опыт таких выступлений. Мы тут шагаем в ногу со временем, безусловно. Потому, если вновь спрашивать, хорошо ли – уверенно говорю, что хорошо.

— Но фактура электрического звука, мне кажется, всё же перекрывает симфонический звук. Или даже не перекрывает, а прорезает – но вот гармонии я лично там не слышу. Новые аранжировки старых не затмевают.

— Так здесь нетривиальный синтез: рок даёт свои эмоции, свою раскачку, свой скачок, в этом вся суть! А симфонический оркестр – это классическая форма звучания, проверенная временем, и он как бы объемлет несколькими стихиями эмоциональную серёдку, мелодическое и ритмическое послание рока или даже металла, я бы так это обрисовал. Опять же, мы и тут говорим о диалоге культур, разных эпох и самого способа создания музыкальных инструментов: доэлектрической, средневековой, и современной, века 20-го и 21-го…

— Последний вопрос: если бы вдруг «Легион» решил зазвучать с двумя гитаристами, кого бы вы видели правофланговым, вторым?

— На мой взгляд, выражение «второй гитарист» уже давно ушло в историю. Мало групп таких, где есть чистый, вульгарно говоря, «ритмач» и соло-гитарист. Обычно два таких сопоставимых мастера присутствуют (как в вышеупомянутом Judas Priest, например, — Д.Ч.) Бог его знает, кого бы я видел – ну вот Криса Импеллиттери можно позвать…

Беседовал Дмитрий ЧЁРНЫЙ

Окончание закулисного интервью — со всеми «легионерами», — читайте на официальном сайте группы