Автор: Владик Батманов родился 16 октября 1995 года в селении Хорель Магарамкентского района Республики Дагестан. В 2013 году поступил на филологический факультет Дагестанского Государственного Университета и в Социально-педагогический институт (заочно), затем продолжил учёбу в магистратуре. Автор нескольких поэтических сборников, секретарь Правления Союза писателей республики Дагестана, является руководителем секции лезгинских писателей СП РД и редактором лезгинской передачи «Вахтар ва инсанар» (Времена и люди) на республиканском канале РГВК «Дагестан». Лауреат Государственной премии им. Р.Гамзатова. Член Союза писателей Российской Федерации с 2018 года. Живёт в Махачкале.
ГОЛОС МАТЕРИ
Ой, мамочка, да ты совсем седая!
Любимых глаз такой родной прищур.
Седую пыль на волосы роняя,
Года несутся, как река Самур.
А это что?.. Всё новые морщины
Ложатся возле губ и возле глаз…
Все лучшие года отдала сыну,
И молодость за кручи унеслась.
Пусть жизнь на «до» и «после» раскололась,
И седину не смыть речной водой,
Но голос мамы – мой любимый голос,
В родных горах такой же молодой!
МАТЬ ГЕРОЯ
Матери Героя России
Зейнудина Батманова
Зовёшься по-новому ты — «Мать Героя»:
Высокое звание… Горе большое…
Вручили Звезду… Не вернется сынок.
Теперь навсегда этот чёрный платок.
Теперь навсегда эта горечь разлуки…
Рыдает вдова и заплаканы внуки…
Всего-то и мочи – дойти до могилы…
А дальше? А дальше оставили силы.
Но голос сыновний рыдать не велит:
— Люблю тебя, мама… — звучит из-под плит, –
И пусть тебе станет чуть легче, родная,
Когда, всех убийц на земле проклиная,
Ты вспомнишь, что сын твой, погибший в бою,
И совесть сберёг, и Отчизну свою!
ВСТАВАЙ, БАБУШКА!
Бабушка, любимая, вставай,
Не могу я видеть эти муки.
Я приехал, бабушка, на чай –
Будь со мной, не нужно нам разлуки!
Всю свою весёлость позабыв,
Я хожу в терзаньях и печали.
Спой мне песню, помню тот мотив,
Что мы в детстве вместе напевали.
Посиди со мной, поговори,
Внук давненько в доме гость нечастый.
Просидим до утренней зари,
И заре вдвоём прошепчем: «Здравствуй!»
Так вставай же, бабушка, скорей,
Озари меня любимым взглядом,
Завтрак, остывающий согрей,
Улыбнись… Мы снова будем рядом.
Как тонка связующая нить,
Что нас с жизнью здесь соединила!
Не готов тебя я хоронить,
Верю, что не ждёт тебя могила!
Неужели вправду негодяй,
Лихо разъезжавший по дорогам,
Сбил тебя не просто невзначай,
А забрать тебя был послан Богом?
Не поверю в это никогда –
Мы ведь не закончили беседу…
Уходи же, чёрная беда…
Встань, родная, я вот-вот приеду…
ОДНИ ОТЦЫ…
Да, есть отцы… Иным отрада
Вставать к ребёнку по ночам.
И мясо сварит, если надо,
Он на ладони* для «чан-чан». **
А есть такие, что нет дела
Им до беременной жены.
— Ребёнка, — скажет, — ты хотела…
И молча сядет у стены.
Да, есть отцы… Порою дважды
Он собирает всё село
На свадьбу сына… Видит каждый –
С отцом-то парню повезло!
А есть такие – понапрасну
Сын и в беду подмоги ждёт.
Беда?.. Отцу почти что праздник,
Вовек на помощь не придёт.
Да, есть отцы… Продаст свой дом он,
Чтобы построить сыну дом.
Болеют внуки? Он взволнован…
Сын оступился – мрачен он.
Пройдут года…И нет в помине
Здоровья… Да и жизнь в конце.
Он вспомнит, что забыл о сыне…
Но сын не вспомнит об отце.
*Сварить на ладони мясо» — фразеологизм, означающий готовность к любым испытаниям.
**Чан-чан (лезгинский) – родной, дорогой.
МУЖЧИНА ЛИ ОН?
Ударил жену, позабыл про детей,
Явился домой чёрной тучи черней.
Вопросов к такому всегда миллион,
Но главный вопрос – а мужчина ли он?
Бахвалится вечно, в душе – пустота,
По женщинам ходит – то эта, то та…
Работать не любит, но держит фасон…
А люди смеются – мужчина ли он?
Пусты обещанья – сказал и солгал.
Напился без меры… Закопчен мангал.
Крыльцо провалилось… Собой увлечён…
Не верят ему… Да мужчина ли он?
Давно поседел, но не нажил ума.
Чужое похитит, а следом – тюрьма.
А как же иначе? Нарушен закон…
Детей опозорил… Мужчина ли он?
Распалась семья, но и это не впрок,
Никак не усвоит житейский урок.
Хоть годы давно потекли под уклон,
И сам-то не знает, мужчина ли он?
МОЕМУ УЧИТЕЛЮ
Глаза закрываю… Всплывают на миг
Те годы, что так далеко…
Я, может быть, был неплохой ученик,
Но было со мной нелегко.
Всё так же крепка нас связавшая нить,
Был голос твой ровен и тих.
Я помню, как ты не умела делить
Детей на чужих и своих.
Я помню, как ты научила дерзать,
Науку ценить и слова…
Две женщины в жизни – Учитель и Мать,
Учили, что совесть права.
Усвоил науку? – сказать не берусь,
Себя за ошибки браня.
Но я за тебя каждый вечер молюсь –
Ты стала святой для меня!
ПОДНЯТЬ РУКУ НА ЖЕНЩИНУ
Несдержанность ставлю мужчине в вину,
И пусть грубиян мне ответит:
Как руку посмел ты поднять на жену,
Когда она мать твоим детям?
Ты можешь о чёмто еще рассуждать,
Скандал учинив при ребёнке,
Когда оскорбленная женщина-мать
Тихонько рыдает в сторонке?
Так лучше гордыню свою усмири,
Характер уйми воспалённый.
Жене улыбнись… И цветы подари…
Простит, ведь отходчивы жёны.
А вырастут дети, начнут вспоминать
Всё то, что запомнилось глазу.
И внукам расскажут – отец-то на мать
Руки и не поднял ни разу.
ПРИДУ Я НА ВСТРЕЧУ С ТОБОЙ
И что это сделалось с нами? –
Ты стала совсем дорогой.
С букетом цветов и стихами
Приду я на встречу с тобой.
Ни словом тебя не обижу…
Гляжу… Наглядеться бы впрок.
Когда тебя сутки не вижу,
Я сохну, как чахлый цветок.
Пусть мечут влюбленные взгляды
Другие мужчины… Постой!
В ответ улыбаться не надо –
Спешу я на встречу с тобой.
Пусть где-то бушуют метели,
Пусть в сердце обида и грусть,
Пусть птицы давно улетели –
К тебе я на встречу стремлюсь.
Стоишь ты, меня поджидая,
Аллея полна тишиной…
Увидел тебя, дорогая…
Успел я на встречу с тобой…
***
Ты – Тюквезбан, а я Эмин,* в тебя влюблённый.
Родник в твоем селе журчал в траве зелёной.
Тебе объятья раскрывал и звал любимой,
А ты всё ссорилась со мной, глядела мимо.
Мне чудился ребёнок наш, в улыбке губки.
А ты мечтала о другом – о новой шубке.
А мать мою ты назвала кукушкой жалкой.
Могу ударить я в ответ тяжёлой палкой.
Кто не полюбит мать мою, та не нужна мне.
Швырнула сердце ты моё, разбив о камни.
Пусть новомодный маникюр тебе по нраву,
Я выбираю звон ручья, родные травы.
И ухожу за перевал, где жизнь иная,
На память подарю цветок… Зачем?.. Не знаю…
Не будет больше наших встреч…Любовь – ошибка.
Ты растоптала не букет – мою улыбку.
Так было сладко повторять в ночное время:
«Ты –Тюквезбан, а я в тебя влюблённый Эмин…»
Того что люди говорят, пойму едва ли…
Где был рассвет, там стал закат… И все печали.
*Етим Эмин – классик дагестанской поэзии, основоположник лезгинской письменной литературы. Тюквезбан – жена поэта
В ЛУННУЮ НОЧЬ
Стояла полночь. Улицы пусты.
С любимою в машине мы сидели.
Мы оба были душами чисты,
Свистел ноябрь в преддверии метели.
Ты голову склонила мне на грудь
И руку прямо к сердцу приложила.
А мне хотелось радостно вздохнуть –
Так было хорошо, так сладко было…
Минуты лишь мелькали в тишине,
Мгновенно наша встреча пролетела.
Ты улыбнулась будто бы во сне:
«Пора домой… Нам так сидеть – не дело…»
Открыла дверцу… Вышла… В тот же миг
Вернулась снова: «Что-то я забыла…
Волнуюсь… Ты скажи мне напрямик —
Что здесь не так? Что я забыла, милый?»
Я только улыбнулся ей в ответ:
«Любимая, ты можешь рассмеяться:
В том, что забыла ты секретов нет –
Ты позабыла навсегда остаться…»
***
Я буду каждый день дарить цветы:
Одну лишь розу, влажную с мороза.
Как символ, что единственная – ты,
Ты для меня единственная роза.
***
Влюбляться много проще, чем любить,
Любовь одна, а увлечений много.
Я жизнь свою попробую прожить
Так, чтоб к тебе одной вела дорога.
***
Аллах, за что меня ты покарал
Великим счастьем – в жизни быть поэтом?
Ты одарил меня душевным светом,
А права согрешить совсем не дал.
***
Безвкусна жизнь, когда печаль и грусть,
Когда душа, как будто наковальня,
А ты, кузнец судьбы своей печальной,
Куёшь на ней тоску, шепча: «И пусть!..»
Перевёл с лезгинского языка Анатолий АВРУТИН
