Автор: Расул Гамзатович Гамзатов (08.09.1923 – 03.10.2003) — выдающийся аварский советский поэт, прозаик, публицист, общественный и политический деятель, переводчик. Герой Социалистического Труда, народный поэт Дагестанской АССР, заслуженный деятель искусств Республики Дагестан, лауреат Сталинской III степени, Ленинской и РСФСР имени М. Горького премий. Кавалер ордена Святого апостола Андрея Первозванного и четырёх орденов Ленина.
ОДИНОЧЕСТВО Двадцатый век на финишной прямой. Еще рывок — и ленточка порвется… А я один стою, как часовой, Что смены караула не дождется. Мелькает, как в ускоренном кино, Планета с миллиардным населеньем. Но я, как в поле позабытый сноп, Совсем один под дождиком осенним. Как дерево в степи — зеленый стяг, Простреленный насквозь враждебным ветром, Согнулся в вопросительный я знак, Нет на который верного ответа. И в стороне от дедовских могил Надгробием, которое всех выше, Как знак я восклицательный застыл, Чей пламенный призыв никто не слышит. На острове своем, как Робинзон, На горизонт гляжу без сожаленья И одиноко хмурюсь, как бизон, Который обречен на истребленье. И в чужеземных странах, видит Бог, Давным-давно мне не до венских вальсов. Я в шумных залах также одинок, Как одинок в них мой язык аварский. Совсем один, как доблестный солдат, Что чудом уцелел из всей пехоты. Из окруженья выйдя наугад, Попал в непроходимое болото. Совсем один, как раненый журавль, В недобрый час отбившийся от стаи… Уже давно на юг ему пора, Да крылья перебитые устали. Еще я так похож на старика, Которого в Сибирь сослать забыли, Когда народ его в товарняках, Как будто в братской погребли могиле. Как тот изгой у жизни на краю, Устав и от забвенья, и от славы, Я в полном одиночестве стою, Не глядя ни налево, ни направо. И заполночь, хмельного перебрав, Что не спасает от сердечной боли, Я у стола, как будто у костра, Сижу наедине с самим собою. В судьбе, где победить должно добро, Дописана последняя страница. Ниспосланное выше мне перо Когда-нибудь должно остановиться. Один я, как мюрид* на Ахульго**, Что замерло в объятьях звездной ночи. Вокруг враги, и больше никого… Лишь горная Койсу*** внизу грохочет. Но сразу отступает смутный страх Пред жизнью ускользающей и тленной. Я вовсе не один — со мной Аллах В безмерном одиночестве Вселенной. *мюрид - ученик, последователь (араб.) **Ахульго - гора в Дагестане *** Койсу - река в Дагестане ПАМЯТНИК Я памятник себе воздвиг из песен — Он не высок тот камень на плато, Но если горный край мой не исчезнет, То не разрушит памятник никто. Ни ветер, что в горах по-волчьи воет, Ни дождь, ни снег, ни августовский зной. При жизни горы были мне судьбою, Когда умру, я стану их судьбой. Поддерживать огонь мой не устанут И в честь мою еще немало лет Младенцев нарекать горянки станут В надежде, что появится поэт. И мое имя, как речную гальку, Не отшлифует времени поток. И со стихов моих не снимут кальку, Ведь тайна их останется меж строк. Когда уйду от вас дорогой дальней В тот край, откуда возвращенья нет, То журавли, летящие печально, Напоминать вам будут обо мне. Я разным был, как время было разным — Как угол, острым, гладким, как овал… И все же никогда холодный разум Огня души моей не затмевал. Однажды мной зажженная лампада Еще согреет сердце не одно, И только упрекать меня не надо В том, что мне было свыше не дано. Я в жизни не геройствовал лукаво, Но с подлостью я честно воевал И горской лирой мировую славу Аулу неизвестному снискал. Пусть гордый финн не вспомнит мое имя, Не упомянет пусть меня калмык, Но горцы будут с песнями моими Веками жить, храня родной язык. На карте, что поэзией зовется, Мой остров не исчезнет в грозной мгле. И будут петь меня, пока поется Хоть одному аварцу на земле. * * * Третьи сутки беспрестанно Серый дождик моросит. Плачет небо Дагестана, Но о ком оно скорбит? Может, звезды плачут это За завесой туч опять, Словно маленькие дети, Что найти не могут мать. Ну, а, может, это плачет Мать по детям вдалеке И из глаз её незрячих Льются слёзы по щеке? Или то поэтов грустных Строчки падают с небес И на сердце тяжким грузом Застывает этот вес? Звезды плачут. Дует ветер. Приближается зима… Стало холодно на свете, Небо поглотила тьма. Снег валит с небес туманных, Горы пряча под собой… Ни отца теперь, ни мамы – Только ветер ледяной. Кто же отогреет звезды Под тулупом меховым И, пока еще не поздно, Сам уляжется под ним? Снег валит, и сердце болью Наполняет снова мне… Словно лани в диком поле, Эти звёзды в вышине. ПЛАЧ ПО ХУЗУ* Солдат, в балашовской земле погребённый, Недобрую весть я тебе принесу: Померк нынче полдень июньский зелёный – Не стало твоей драгоценной Хузу. Полвека надеясь, что ты воротишься, Она берегла свою честь и красу. И вдруг, словно перед грозою затишье – Закрыла навек свои очи Хузу. Она каждый день за тебя лишь молилась, Босыми ногами сбивая росу. И только надежда на Божию милость Питала разбитое сердце Хузу. Сестра горьких дум, дочь великой печали, Твой образ, как будто лампаду несу – Стоишь на плато ты в своей чёрной шали, Застывшая, как изваянье, Хузу. Богиня терпенья и верности женской, Достойно принявшая жизни грозу, Хранительница вдовьей доли вселенской, Ты скрылась, как за гору солнце, Хузу. Так в доме аульском теперь одиноко, Что не удержать мне скупую слезу. Уже никогда у родного порога Не встретит меня на рассвете Хузу. На кладбище, чувством печали влекомый, Я скромный цветок полевой отнесу… Как странно прочесть на плите незнакомой Мне имя твоё дорогое, Хузу. Быть может, к Пати** ты своей поспешила, К дочурке, что в райском гуляет лесу… Теперь будут рядышком ваши могилы И вы не расстанетесь больше, Хузу. И старший мой брат, не пришедший из боя, Которого я от забвенья спасу, Наверное, тоже обнялся с тобою В том мире, где войн не бывает, Хузу. Но как примириться мне с этой потерей, Как снова вернуться в родительский дом, Когда не откроет уже больше двери Мне женщина тихая, жившая в нем? _____ *Хузу - жена старшего брата поэта, погибшего на войне **Пати - дочь Хузу, умершая в детстве Перевод с аварского Марины АХМЕДОВОЙ-КОЛЮБАКИНОЙ
