Зодчий словесного града

Ольга Владимировна Дьякова родилась в Москве. Окончила Тимирязевскую академию и Высшие литературные курсы при Литературном институте им. А.М. Горького. Член Союза писателей России.

ЗОДЧИЙ СЛОВЕСНОГО ГРАДА

Возвращается Горький
В перестроенный мир.
Дует ветер прогорклый –
Запылённый эфир.

Из прошедшего века
В шелестенье страниц
Образ сверхчеловека
Промелькнул среди лиц.

И над храмом, свиваясь,
Назревала гроза:
Свет и сумрак стрелялись 
За его образа.

Горделивые даты
Залегли не на дне.
Проходили солдаты
В двадцать первом огне.

Ты увидел всё это,
Вдохновитель сердец.
Неизменны на свете – 
Зодчий, воин и жнец.


* * *

Россия, 
  на место павших – 
	встают живые,
             тебя назвали равниной мира,

Россия,
  простор огромный 
	мой взгляд расширил –
              до ближних станций – 
	как до Сибири.

Россия,
  здесь богатырство 
	воспето лирой,
             здесь Горький крестился 
	                    пудовой гирей,
Россия…


* * * 

Я заклинала штормá и бури, 
И обещала себе – всё будет.
Возраст уже не имел значенья,
Рей, буревестник, в годá крушенья. 

Я находилась внутри афиши
И не старалась подняться выше.
Дождь начинался, едва заметен,
И заголовок «Враги» – рвал ветер.

Тягучий сумрак терял терпенье,
Сгущая тени, туманя зренье.
Что будет завтра – 
никто не знает,
Но что-то будет, 
пусть даже наледь.


* * * 

Внезапно обрезалась 
книжным листом, 
Глубокую драму читая. 
Она о любви, но любовь ни при чём, 
Что кровь просочилась густая.

Высокое дерево искривлено,
Как будто танцует печально,
Роняя с ветвей размышленье одно,
Что в камне скрывается тайна. 

Искомое в жизни – я в книге нашла, 
Всю праведность помня Яфéта. 
А сердце взлетало крылами орла 
В потоке слепящего света.


* * *

      «Я в мир пришёл, 
       чтобы не соглашаться».
               М. Горький

День мог прикинуться туманом 
И выбить почву из-под ног.
Но ветер нёс клочки желаний
Подобьем листьев на порог.

Талант усиливал страданье, 
Страданье двигало талант. 
Вставал восход предначертанья, 
Как пробудившийся гигант. 

Земля и высь писались слитно 
Для непокорного ума. 
И мало мыслить самобытно, 
Чтоб речи перешли в тома. 

Жизнь длилась затяжною пьесой, 
Все персонажи – налицо. 
И говорил старик-профессор – 
С талантом «в людях» – можно всё!

Гони сознанье пораженца,
Переплавляйся, как металл.
И парадигма всепрощенца
Пройдёт сквозь 
творческий кристалл.


* * * 

Неторопливый дождь, 
Намокший плащ. 
Всем телом сознаёшь 
Деревьев плач. 

Когда ещё придёт 
Шальная мысль, 
Что в твой водоворот 
Мчит чья-то жизнь. 

Передаётся дрожь 
Прохлады дня. 
Но видится сквозь дождь
Очаг огня.


На Капри

Ушли обиды начертаньем 
На серебрящемся песке. 
Их смыли волны обещанья 
Надежд, разбившихся в броске. 

Седого моря дышат жабры, 
Прибой готов ворваться в стих, 
Преувеличивая правду, 
Переиначивая миф. 

Слова давно мертвы, но вечны. 
Мы вечности живой хотим. 
И потому небезупречны, 
Сменяя род на псевдоним. 

Что стать стремится 
изреченьем, 
То остаётся навсегда. 
Волнообразное теченье – 
Большие, малые года… 

Вблизи вода качает судно 
И норовит прибить к скале. 
Всё сущее есть знак и чудо –
Рай начинался на земле.


* * * 

Век задержался на сломе, 
Поиздержался в былом. 
Мчатся российские кони 
С неукротимостью волн. 

Им из реки не напиться – 
Пущены в бешеный гон. 
Мрака табун не боится, 
Злобь угадает чутьём. 

Смерть – лишь предтеча 
бессмертья – 
Тайну вещуют слова. 
Битвы далёких столетий 
Слышатся в притчах славян.

В купол небес многозвонный
Выгнулась арка моста.
Мчатся российские кони,
Так открывайте врата! 


* * * 

В измененьях небосклона 
Вижу странствия годов. 
В отдалении три дома 
Вырастают из холмов. 

Небо было циферблатом 
В потаённые века. 
И писатель – реставратор –
В своды вписана строка. 

Гений взял разлёт у птицы, 
И попробуй, удержи. 
С чем огонь души сравнится? – 
С золотым цветеньем ржи.


* * * 

«Когда черта просвета не видна,
Читаю я «Жизнь Клима Самгина» 

Над зрителями жизни
Проносится судьба.
Как в преломленье призмы
Меняется борьба.

И кто в ней лямку тянет,
Ускорив жизни гон,
Окажется обманут,
Оставшись босяком.

Полуживую правду
Ты волен воскрешать.
Житейский смысл оправдан,
Но бьёт в плечо приклад.


* * *

Зубную боль, что в сердце есть,
Не все выносят.
Она была всегда – как степь
И снега осыпь.

И даже смерть – ещё не всё,
И в том основа.
Живи не данью наносной,
А хлебом слова.

Не позабыт высокий стиль,
Вязь каллиграфий.
Какие лица век убил
Без эпитафий.

И ночь – не прóжитая жизнь –  
Подлунной спицей
Заводит новый механизм
В часах столицы. 
 

* * *

Кто время чтит – добудет славу,
Но славу трудно уберечь.
На славу делают облаву,
Вооружившись с ног до плеч.

На счастье дней берем подковку,
Прибьём к двери на пике дня,
Чтоб не приснилось – 
в нашу тройку
Впрягли троянского коня.

Стихам нужна не только правда.
Творится вымыслом успех.
За декорацией фасада
Никто не слышит горький смех.