Автор: Исполнилось 90 лет со дня рождения Татьяны Васильевны Дорониной, Народной артистке СССР, выдающемуся театральному деятелю России. Тридцать лет она возглавляла Московский Художественный академический театр им. Горького. За эти годы доронинский МХАТ стал своего рода бастионом традиционного русского театра, он сохранял высокую нравственную миссию сценического искусства, противостоял клиническому новаторству, которым вивисекторы Мельпомены прикрывают отсутствие дара.
Мне посчастливилось сотрудничать с МХАТом имени Горького во времена его расцвета. С 2000 по 2018-й г. там было поставлено пять моих спектаклей. И кем! Станиславом Говорухиным, самой Татьяной Васильевной… Это был в самом деле Храм искусства, в буквальном смысле намоленное место. Не всем известно, что первую репетицию на сцене там всегда благословлял священник. Запомним эту деталь! Мало, кто в те годы мог похвастаться таким богатым, разнообразным и выверенным репертуаром. Это был нормативный театр, где торжествовало великое русское Слово. Туда смело можно было пойти на Островского всей семьей, не опасаясь, что Глумов будет бегать по сцене без порток. Бескорыстная преданность «высокому ремеслу», искренний патриотизм – вот, что двигало творческим коллективом во главе с Дорониной, равноценной продолжательницей дела Станиславского и Немировича-Данченко.
Это совсем не значит, что Татьяна Васильевна чуралась творческого поиска. Достаточно сказать, что «Мастера и Маргариту» у нее поставил такой смелый режиссёр, как Белякович. Буквально накануне катастрофы состоялись ярчайшие премьеры – «Отцы и дети», «Ярмарка тщеславия», «Пигмалион», «Золото партии»… Аншлаги в полуторатысячном зале, конечно, раздражали тех, кто пытался свести роль театра к «камерному самовыражению», кто превращал сцену в лабораторию психического нездоровья. Тогдашний министр культуры, которого я пригласил на свою премьеру, очень удивился, увидев заполненные зрителями ряды. «А мне говорили, что тут пустые залы, солдат ротами водят…» «Кто говорит?» «Ну, эти, из «Золотой маски»…
Когда я, будучи председателем Общественного совета Министерства культуры, узнал, что есть смелая идея заменить Доронину «командой молодых, креативных, православных патриотов», я сказал тогдашнему руководителю ведомства, что это преступление перед отечественной культурой, которое ему никогда Россия не простит. Прислать такую команду «православных патриотов» в МХТ имени Чехова – это еще понятно, хотя и бессмысленно. Но в МХАТ имени Горького, к Дорониной! Что за чепуха? Министр, пряча глаза, сослался на команду сверху. Кому пришло там в голову заслать в нормативный театр Дорониной экс-буддиста Эдуарда Боякова, который руководил до этого матершинным театром-подвалом «Практика», основал русофобскую «Золотую маску» и вел сомнительный семинар «Секс или творчество», не знаю, хотя догадываюсь. Свое воцарение во МХАТе он начал со срывания портретов Дорониной в фойе…
Теперь, в пору СВО, всем понятно, что это была четкая антигосударственная диверсия в духовном пространстве. Как такое могло произойти? Расскажу два эпизода, проясняющие, на мой взгляд, суть дела. Когда случился державный наезд на Татьяну Васильевну, сверху порекомендовали СМИ особо «не подсвечивать» тему. Тем не менее, на радио «Комсомольской правды» мы с Андреем Норкиным и его покойной женой Юлией обсуждали погром легендарного театра. Я излагал свое понимание ситуации, удивляясь тому, что среди погромщиков оказался и Захар Прилепин. В перерыве на рекламу Андрей с недоумением сказал: «Ничего не понимаю. Ни Табакова, ни Волчек, ни Ширвиндта, ни Соломина никто пальцем не трогает. Почему великую Доронину уничтожили? За что? Не понимаю!» «Ах, ты не понимаешь? — В раздражении воскликнула Юля. – Да потому что она русская! За русских никто не заступится. Вот и распоясались…» Реклама кончилась, мы вернулись в эфир. А Юлия вскоре скоропостижно умерла. Речь, конечно, не о национальности Дорониной, все дело в направлении ее деятельности, она развивала традиционный национальный театр. Но согласитесь, странно, что как раз накануне начала кровавой битвы за Русский мир, был показательно уничтожен самый русский театр страны.
Второй эпизод случился совсем недавно, во время открытия юбилейной фотовыставки в фойе ремонтируемого МХАТа. Невооруженным взглядом было видно, что убогая экспозиция подготовлена на скорую руку, для галочки, а стенды изготовлены чуть ли не из ящиков, в которых возят к нам в страну бананы. Но главное заключалось в другом: читая по бумажке приветственное слово на открытии выставки новая руководительница Государственного центрального театрального музея имени А. А. Бахрушина, присланная, как и «креативные патриоты», на смену опытному и знающему директору, вспомнила о прекрасной работе Татьяны Васильевны в спектакле Георгия Товстоногова «Варвары». Хорошо? Прекрасно! Но вот только название знаменитой драмы Горького эта креативная дива произнесла на свой лад – «ВарвАры». Наверное, она думает, что эта пьеса о женщинах Варварах… Да, такие люди у нас теперь руководят культурой, и если подобные деятели принимали решение об отстранении Дорониной, то они просто не соображали, «на кого руку поднимают».
Зато очень хорошо поняли, что произошло, зрители. Впервые в новейшей истории нашего театра за отстраненного худрука стеной встали те, кто любил Доронинский театр, стихийно сложилась общественная организация «Спасем МХАТа имени Горького». Они два года не давали покоя чиновникам всех уровней. Сплотились и актеры, оставшиеся верными Татьяне Васильевне, хотя на них постоянно оказывали чудовищное административное давление, некоторым пришлось уйти из родного театра. Тут нельзя не сказать, что струсили, предали Доронину, мгновенно переметнувшись на сторону «зондеркоманды», именно «любимчики», те, кому она давала лучшие роли, выбивала звания, ордена, крестила детей. Что и говорить, трагедия библейского накала… Рассказывают, Татьяна Васильевна, живя уже в геронтологическом центре на Юго-Западе, хотела снова выйти на сцену в любимой роли Вассы Железновой. Она подъезжала к театру на машине, но всякий раз отказывалась войти, боясь, что задохнется воздухом предательства.
В борьбу против разрушителей вступила и Национальная Ассоциация Драматургов, которую я возглавляю с ее основания. Из Минкульта меня заранее предупредили: будешь заступаться за Доронину, твои пьесы вылетят из репертуара. «Буду!» — честно ответил я, Комсомол и партия учили нас принципиальности. Я сдержал слово. Они тоже. Три мои пьесы были сняты, а декорации показательно сожжены, чтобы нельзя было восстановить спектакли. Вот такая нынче идейно-художественная борьба в бесцензурной РФ…
В конце концов нам удалось передать личные письма Татьяны Васильевны Президенту и Патриарху, а это было не так-то просто. Результат превзошел все ожидания: Бояков был снят мгновенно, как губернатор, обнаруживший червяка в кремлевском салате и выложивший эту картинку в Интернете. Но то, что произошло дальше, прекрасно иллюстрирует современную кадровую политику, похожую на конкурс «Честь смолоду», проводимый среди уличных девиц. Вместо матершинника Боякова прислали Кехмана, поднявшегося на торговле бананами, а потом увлекшегося ремонтом музыкальных театров. Говорят, войдя в новый кабинет, он показал на портрет знаменитого драматурга-мхатовца и спросил: «А это еще кто?» «Булгаков», — отводя глаза, объяснил ему кто-то из местных. Кехман и завершил погром русского нормативного театра Дорониной. Сейчас там тотальный ремонт. А чем еще заниматься банановеду?
В день юбилея, особенно такого почтенного, мастерам искусства принято желать здоровья, творческих успехов, воплощения новых замыслов. Язык не поворачивается, когда видишь руины Храма, в котором Татьяна Васильевна служила тридцать лет. Я с болью и любовью в сердце хочу пожелать великой Дорониной мужества. Иного выбора ей горячо любимое Отечество просто не оставило…
Юрий ПОЛЯКОВ, драматург
