Кровавые пчёлы

Основной принцип следующий: «Идти вперед туда, где не ждут;

                                                     атаковать там, где не подготовились».

                                                 Сунь-цзы , автор трактата «Искусство войны», VI — V вв. до н. э.

Виктор с позывным «Ворон» вышел из блиндажа на свет божий, громко хлопнув необструганной дверью, сколоченной по-военному из сосновых горбылей «как получилось». Солнце затянуло плотными облаками, в воздухе пахло нежной горьковатой апрельской полынью, степь на горизонте вела к расположению противника. Где-то там впереди, в паре километров, или более того, угадывались невидимые окопы врага. Боец вдохнул всей грудью воздух, наполненный запахами войны – выхлопами дизельного генератора, сгоревшего пороха, которым тянуло от работавшей время от времени гаубицы Д-20, дымком от костерка в низинке, где несколько бойцов поджаривали ломти хлеба. Гурманы. Вдруг со стороны врага вновь понесло мерзким сладковатым запахом разлагающихся тел, лежащих на нейтральной полосе – результат глупых и неоправданных атак противника, которые не прекращались. Они шли на убой, упорно и бессмысленно. На радость наших пулеметов и АГС. На предложения по рации объявить час санитарного перемирия и забрать своих убитых противник не отвечал. На поле уже появились бродячие собаки.

На этой линии окопов подразделение пулеметчика Виктора стояло уже третий месяц. Он знал здесь каждый куст, каждое посеченное осколками дерево. Изуродованные стволы, которые без веток не могли выбросить листья, плакали янтарной смолой. Они еще были живые, но весенним  сокам некуда было деться. Виктор знал и точки в окопе, куда нередко залетали шальные пули снайперов, стрелявших из крупного калибра что называется «на всякий случай». Попробуй попади с полутора километров в перемещающуюся по закрытому окопу мишень, которая открывается лишь на секунду. Пуля била в земляной отвал окопа уже тогда, когда человек прошел. А вдруг он остановится на секунду и снайперу будет удача?

Виктор вернулся в блиндаж, который сам возводил. Землянка «в три наката», как строили ее деды в Великую Отечественную. Выкапывалась прямоугольная яма, обшивались досками стены и пол, делался наружу дренажный отток для воды на случай сильных дождей. Но главное – крыша, первый ряд бревен, скрепленный скобами, все промежутки засыпались землей. Затем шел второй ряд бревен с землей, а сверху третий и снова земля. «Три наката» спасали и от средних снарядов, от мин и гранатометов, и от дронов. Конечно, прямое попадание 155-миллиметрового снаряда, или болванки от РСЗО «разбирало» конструкцию, но от всего остального блиндаж был надежной защитой, как и в старые времена.

— «Ворон», поешь, пока горячая, — сказал ему рядовой с позывным «Сколот», молодой парень лет двадцати пяти, родом из Якутска. – Поспеши.

Виктор нырнул в блиндаж. На дощатом самодельном столике в черном от костровой сажи котелке дымилась каша с тушенкой, источая аппетитный запах. Что называется, «с дымком». Есть что-то притягательное в костровой каше. Наверное, мы любим ее на каком-то генетическом уровне. Так же перед боем сидели у котлов с кашей наши предки, от Александра Невского и Кутузова до маршала Жукова. За столетия ничего не изменилось.

«Ворон», обменявшись несколькими фразами с товарищами, положил большой ложкой кашу в армейскую алюминиевую миску. Налил себе чай в кружку из такого же закопченного чайника. У подразделения был генератор, переданный волонтерами, и электроплитка, но на костре все получалось вкуснее. Ребята приготовили завтрак, пока он спал после вечерней смены. Стоять с биноклем в окопе было необязательно, но и спать не положено. Наблюдением занимались дроны с тепловизорами и «ученые кролики» из подразделения дроноводов, сидевшие в соседнем блиндаже, превращенном в мастерскую.

После позднего завтрака боец вышел из блиндажа. Закурил, стал изучать в бинокль такую знакомую тонкую линию слияния неба со степью впереди. Было тихо, арта противника не работала. Ветер нагонял облака и небо на глазах темнело.

— Дождь будет, — подумал он.

Прошел по окопу к своему пулеметному гнезду. На пулемет «Печенег» была наброшена плащ-палатка. Вся земля была усыпана гильзами, которые он вдавливал берцами в землю, новые гильзы прижимали старые, а само место стало плотным как бетон. «Печенегу» Виктора доставалось много работы, он перегревался время от времени при атаках противника. Но работал без сбоев. В теле окопа находились вырытые ниши, в них стояли коробки с пулеметными лентами. «Моя библиотека!», — с гордостью подумал «Ворон».

— Ну, что же вы, тупые, прете прямо на минное поле и мой пулемет! Здесь и останетесь, — говорил про себя Виктор, каждый раз удивляясь тупости вражеских командиров, направлявших на убой своих солдат без какой-либо жалости.

Ударила гаубица с нашей стороны. По привычке «Ворон» стал считать про себя и ждать разрыва. Где-то далеко справа в небо поднялось облачко пыли. «Ближняя цель», — решил он про себя.

Боец был в хорошем настроении. До ротации оставалось еще три дня. В располаге Виктор сходит в баню, отстирает от земли форму, зашьет дратвой лопнувшую разгрузку, отоспится и главное – сможет позвонить домой, узнать, как там его двое детей, жена и пожилая мать. А в августе придет долгожданный двухнедельный отпуск. «Надо не забыть купить сыну велосипед», — подумал «Ворон».

И вдруг дуновение ветерка со стороны врага донесло до него странные звуки, ранее неизвестные. На войне всегда настораживаешься от неизвестного. Уже знаешь звуки от летящего 155-миллиметрового снаряда, грохот ракеты от РСЗО, или клюкающий приход 82-миллиметровой коварной бесшумной мины. Стрекотание FPV-дрона в небе, заходящего на окоп в атаке. Но все неизвестное – это опасность. Потому что на войне неизвестное часто — новая смерть. А тут вдруг гул, напоминавший жужжащих, разозленных пчел. Как-то в детстве маленький Витя помогал тетушке вынимать соты с медом из улья. И хотя накидка с сеткой надежно спасала его от укусов, он запомнил этот зловещий гул растревоженных насекомых.

«Ворон» не мог знать, что полчаса назад противнику на передовую привезли странные ящики-кофры, выкрашенные в летний камуфляж. Неизвестные люди, не говоря ни слова, стали их аккуратно распаковывать, снимать крышки. Ящики были не дешевые, как, например, снарядные, одноразовые, которые потом разбивали и использовали для костра. А с металлической окантовкой и удобными ручками, как на дорогой аппаратуре. В похожих ящиках музыканты возят на концерты усилители, колонки и светотехнику.

Из ящиков вытаскивали поролоновые черные поддоны, уложенные рядами один на другом. И раскладывали их в окопе. В поролоновых нишах сидели какие-то пятисантиметровые устройства, 50 штук на поддоне. Когда поддоны с тысячами этих устройств выложили на дне окопов, приехавшие техники потребовали от военных отойти метров на двести в тыл. Солдаты, недовольные, медленно покинули свои позиции и отошли назад.

Далее специалисты, тоже покинувшие линию окопов с пехотинцами, активировали свое оружие, нажав на красную кнопку на пульте. Тысячи мини-дронов выпорхнули из своих гнездышек и поднялись в воздух метров на пятьдесят. Замерли, создавая своими пропеллерами сильный гул. Техники задали им направление полета, и, жужжа, летающая смерть полетела в сторону противника. Солдаты, открыли от удивления рты, провожая взглядами новое оружие.

— Этак за нас и повоюет кто-то! Во дела, — сказал один солдат. – А мы пока покурим…   

Виктор стал всматриваться в бинокль в линию обороны противника. Сначала ему показалось, что от противника в их сторону стелется какой-то темный туман. Но туман бывает только белым. Присмотревшись внимательно, Виктор понял, что движется темное облако какой-то субстанции.

— Газы? Не дай бог, вернулись к Первой мировой, — произнес Виктор. – Ребята, у нас что-то непонятное происходит!

Солдаты в окопах засуетились, пошли доклады по радиосвязи.

Активировали весь РЭБ, антидроновые ружья. Облако быстро приближалось. РЭБ на действовал.

«Ворон» вынес из блиндажа свое новое приспособление. Где-то месяц назад волонтеры привезли в подразделение странную штуку – антидроновое ружье, результат работы какого-то умельца. Это было охотничье ружье огромного калибра, сантиметров восемь в диаметре. Отдача при выстреле была страшная. У Виктора заболело плечо после первого же выстрела. В огромном патроне с войлочным пыжом размещалось полторы сотни тонких трубочек, типа коктейльных, только намного тоньше. На конце в трубочки были вставлены гвоздики без шляпки. Ружье работало почти безотказно, до семидесяти метров FPV-дрон с боезарядом сбивался с первого выстрела. В отличие от разлетающегося во все стороны заряда дроби, трубочки с иголками летели кучно и поражали пропеллеры дрона.

Но, вглядевшись в приближающееся облако, Виктор понял, что его крупнокалиберное охотничье ружье будет бесполезным.

По рации прозвучал приказ: «Спрятаться всем в блиндажах!»

Гул «пчел» становился все громче, облако уже зависло над окопами.

«Ворон» запрыгнул в землянку последним, он почувствовал взрыв и удар, который помог захлопнуть дверь. По звуку это чем-то напоминало подрыв противопехотной мины «Лепесток», такой резкий и неприятный хлопок маленькой по размеру и мощной смерти.

Посмотрев в щель между досок, Виктор понял, что они подверглись нападению мини-дронов. Туча состояла из тысяч маленьких дронов, которые с громким пчелиным жужжанием метались по окопу в поисках цели.

Дроны, почувствовав тепло человеческих тел, направились к двери блиндажа. Они бились в щербатую самодельную дверь из горбыля, взрывались, отрывая куски дерева. Один за другим. Постепенно появились два отверстия на двери, пока маленькие, сантиметра три-четыре в диаметре. Дроны не могли проникнуть внутрь, но один за другим гибли, взрываясь и расширяя отверстия для своих собратьев.

Было ясно, что в конце-концов они разобьют дверь и ворвутся внутрь, чтобы убить спрятавшихся там людей.

— Что будем делать, братцы? – спросил один солдат. Он сделал несколько выстрелов в дырку из автомата, что вызвало детонацию двух мини-дронов. Двенадцать бойцов из подразделения Виктора жались друг к другу, сжимая бесполезные автоматы. Кто-то стоял с теннисной ракеткой, неизвестно откуда взявшейся в блиндаже, с надеждой отбить смертельный «мяч».

Удары дронов отдавались в ушах грохотом кузнечного молота по наковальне. Дырки в двери становились все больше и больше. Неумолимая смерть приближалась.

И тут «Ворону» пришла в голову история двадцатипятилетней давности. Во время войны Запада с Югославией, сербы применяли простую уловку – на длинном проводе выводили в поле микроволновую печь, снимая защитный кожух. «Томагавк» принимал ее излучение за работающую радиолокационную станцию ПВО и менял траекторию на новую цель. Так ракета ценой четыре миллиона долларов, летевшая разрушить мост, «убивалась» печкой за двести долларов в чистом поле.

Виктор забыл про «Томагавки», в голове осталась только микроволновка.

— Слава богу, генератор еще работает, — боец краем глаза увидел горящие красным цветом светодиоды зарядки, на которой стояли аккумуляторы от раций и чья-то электробритва. Схватив отвертку, он прямо на столе стал снимать металлический корпус микроволновки – подарка волонтеров из Москвы.

— Только бы успеть! Только бы успеть, – повторял про себя «Ворон».

Отвертка дрожала в руке. Два, три винта, четыре, шесть, вот и корпус уже снят. Пулеметчик сходу воткнул штепсель в розетку. Бензиновый генератор, стоявший в выкопанной яме и закрытый двумя листами шифера от дождя, натужно взревел от нагрузки. Держа в руках открытую печку, «Ворон» пошел с ней к двери. Мысль о том, что он облучает себя, не пришла ему в голову.

Большая дырка уже была пробита, но дрон застрял в ней защитной рамой пропеллеров и корпуса. Он пытался влететь внутрь. От излучения печки дрон вдруг стал включать и включать пропеллеры. Затем вообще замер.

— Они сейчас прорвутся! – боец с позывным «Берендей» бросил в дрона свой кроссовок. Раздался взрыв и вместе с остатками минидрона от двери отвалился большой кусок дерева, открывая вход в блиндаж. Но внутрь больше ничего не влетело.

Поставив работащую печку на пол, Виктор прислушался к звукам снаружи.

— Ребята, микроволновка сработала! – прокричал Виктор, так как от разрывов мини-дронов он, как и другие в блиндаже, оглох на оба уха.

Осторожно приоткрыв всю в дырках дверь, Виктор увидел странную и жуткую картину.

В окопе перед блиндажом на земле лежала горка из облученных обездвиженных дронов. Висевшие над окопами чуть в стороне «пчелы» начали одна за другой падать на землю и взрываться, поднимая земляную пыль. Видимо, заряд аккумуляторов иссякал на глазах.

В яме в кусках разбитого шифера горел генератор, но при этом еще продолжал работать. Виктор решил, что дроны были настроены на тепло человеческого тела, а горячий генератор, прикрытый шифером, принял на себя удар сразу нескольких крылатых машин.

— Слава богу, что не выключился раньше, я смог запустить микроволновку, нам просто повезло, — с радостью отметил про себя «Ворон».

Виктор пошел по окопу и увидел тела нескольких убитых товарищей, которые не успели скрыться в убежищах. Это были ребята, поджаривавшие хлеб на костре. Они просто не добежали, и их первыми накрыло «облако смерти». Командир, капитан с позывным «Эхо», лежал ничком на спине. «Ворона» передернуло от того, что он увидел. У офицера была оторвана челюсть, вырваны куски мяса на плечах и ногах. Он был весь в крови. Бронежилет растерзан в клочья, плита расколота, но не развалилась на куски. Виктор вдруг представил себе ужас этой страшной смерти – раненый человек лежит в окопе, он еще живой, а дроны методично, один за другим, отрывают части его тела. Он умер, но дроны продолжали атаковать мертвое тело, пока оно не остыло. Похоже, первый дрон ударил его в колено, вокруг раздробленного сустава висели куски пластика от тактического наколенника. Человек явно полз к убежищу, оставляя кровавый след и получая один удар взрывчатки за другим. Не дополз…

Техники FPV-устойств подняли несколько дронов, обезвредили их, перерезав тоненькие как человеческий волос проводки от процессора к детонатору взрывчатки. Виктор держал на руке это новое орудие смерти. Легкий и тонкий корпус из жесткой черной пластмассы пять на пять сантиметров, четыре минимоторчика, миниатюрный аккумулятор с кубик надувной жвачки размером, датчик температуры, процессор как колпачок от шариковой ручки. Главное – высокомощная синтетическая взрывчатка размером в пол коробка спичек.

— Просто, как лом. Аккумулятор напоминает те, что стоят в электронных разрядных зажигалках без газа. Да это копеечная тупая вещь, никаких камер видеонаблюдения и прицеливания, никакого блока управления, ничего. Поэтому наш РЭБ и не сработал. Только датчик на тепло и электропитание на десять минут. И все, — с удивлением сказал техник. – Отправим спецам в штаб, пусть разбираются.

Другими словами, дроны были слепыми. Они как комары шли на тепло человеческих тел. Просто и дешево.

Виктор долго не мог заснуть после той атаки. Перед глазами всплывал добрый и веселый командир подразделения, еще живой, и маленькие безжалостные «жужжалки», у которых было всего минут пять-десять жизни. Убийцы без совести и морали. Союзники врага пробовали на этом театре военных действий новинки своего военпрома. Привозили каждый раз что-то новое. Но не для того, чтобы союзник победил, а для того, чтобы испытать свои образцы оружия для каких-то новых войн.

«Кровавые пчелы», — произнес вслух «Ворон», пытаясь заснуть. Но не спалось. – Надо поставить стальную дверь, как в городе…

Где-то через месяц нашествие механических пчел повторилось. Облако вновь появилось со стороны противника. По рации бойцам подразделения Виктора сообщили, что им не стоит беспокоится. Над линией боестолкновения прошелся вертолет, из которого что-то высыпалось. Прямо над головами бойцов. Не долетев до земли метров двадцать, выпавшее вдруг зажужжало, замерло в воздухе, потом превратилось в тысячи мини-дронов, которые направились навстречу облаку врага.

В воздухе начался необычный бой, когда десятки тысяч «кровавых пчел» уничтожали друг-друга, подрываясь сами и подрывая врага. Со стороны это сражение напоминало салют с искрящимися зарядами. Искрило так, как во время работы графитовой бомбы. Сначала она рассыпает графитовую пыль над линией электропередач, затем графит искрит от контакта с проводами. Потом провода перегорают и падают на землю. Здесь же на землю падал дождь из кусочков пластмассы, обмотки двигателей, лопастей пропеллеров. А с двух сторон солдаты в окопах курили и с любопытством наблюдали, как за них сражаются бездушные боевые машины-роботы.

«Рой бьется с роем. Кровавые пчелы!», — произнес Виктор, глядя на это зрелище. Наши победили, затем сами стали самоуничтожаться. Кто-то нажал кнопку.

— Ну, вот она и пришла, война роботов. Привет тебе, терминатор 2000, наступило твое время! – «Ворон», насмотревшись вдоволь на бой летающей смерти, пошел в свой блиндаж. Наткнулся на рабочих-волонтеров, они пытались прикрепить к бревнам бронированную раму. Виктор улыбнулся, заметив, что отверстия для замков на металлической двери были пустые. Они не нужны, в окопах воров нет.

Алексей БОРЗЕНКО