Павел Панченко, забытый рупор Эпохи

Его не упомянут рядом с Владимиром Маяковским и Демьяном Бедным, конечно. Не упомянут и среди поэтов второго ряда, пришедших подхватить знамя и стиль Командора… Между тем Павел Михайлович Панченко (1907-1994) — по стилю, по духу, по стати — рядовой той самой армии искусств, к которой взывал Маяковский, которой сказал «вот вам моё стило, дальше пишите сами». Он шагал в ногу с индустриализацией, Великой Отечественной, он не был среди отступников (как его соплеменник Василий Симоненко), кинувшихся следом за Хрущёвым с 1956-го искать недостатки в правлении, личности и созданном народом же образе Сталина. Он был умнее «оттепельщиков» потому что имел убеждения, закалённые в 1920-е годы. Вероятно, по этой причине, а ещё потому что жил и работал в УССР, он не попал и в «эстрадники»-шестидесятники, когда на всесоюзный уровень восходила когорта сугубо столичных поэтов… Хотя, писал он «как Рождественский» задолго до Рождественского.

Конечно, когда отзвучали даже шестидесятники, в неблагодарные девяностые о нём никто не вспоминал, он скончался в забвении. Между тем, по прошествии десятилетий, слово Панченко стало возвращаться к современникам через соцсети, благодаря его потомкам. Они сберегли даже газеты с его передовицами, этим и ценны их публикации — увы, не замеченные пока центральными изданиями и сайтами. Что ж, «ЛР» выполняя свою изначальную миссию — открывать стране (пусть и заново) таланты подлинных советских патриотов, — вновь берётся за дело.

Не сомневаемся, что после нашей публикации начнут вспоминать о Панченко не только отдельные специалисты, появятся и подборки, и биографии, и воспоминания друзей-товарищей. Но нам приятно быть первыми — там где мы ощущаем не просто это первенство, но сам долг. Там, где мы слышим тот слог, который выражает социалистический порыв к социально-прогрессивному будущему всего нашего многонационального советского народа, включая украинцев.

Д.Ч.

НАШИ ПЯТИЛЕТКИ - НАШИ ФОРТЫ

Снова тугие брови,
Словно курки;
В дали,
В море,
Что в море крови, -
Хищные корабли.
   Только шумит широко
   Белая водоверть -
   Запад идёт к Востоку,
   Спрятав по трюмам
   Смерть.
Только пока в Женеве
Докладывает Литтон,
Бомбардировщик в небе
Прячет
Десятки тонн
Бедствий...
   Над миром, брызнув
   Грохотом через грань,
   В пламя милитаризма
   Рухнул
   Шанхайгуань.
Только пока границы
Вздрагивают в ночи,
Стройка моя
Дымится,
Пламя гудит -
В печи...
   И, добывая уголь,
   Войнам наперерез,
   Вот он -
   Союз республик -
   С Кузнецком
   Наперевес!
Неутомимы руки!
И всё, что мы создаём,
Будущей мясорубке
Бросается
Напереём...
   Солнечные вагоны -
   Угольный разворот!
   Ударница обороны,
   Юность моя, вперёд!
   Никто пути пройденного
   У нас
   Не отберёт!..
Железных дорог ветки!
Домен сухие рты!
Грохают вагонетки,
Вздрагивают порты:
Наши пятилетки -
Наши форты!..
   Но снова тугие брови,
   Словно курки:
   Сквозь дым
   Лязгает мир, багровей
   Заката. Мы не хотим
   Ни пяди его,
   Но кровью
   Свой каждый кирпич отстоим.
За крейсером рвётся крейсер,
Взламывая моря...
Так будь же красноармейцем,
Песня моя:
"По над Союзом летят облака -
Грозен пропеллеров гул.
Слышишь, товарищи, издалека
Ветер ипритом дохнул.
   Помни о прошлых и новых боях,
   Юность моя -
   Песня моя!
Реки ворочай и руды дроби,
Будь, как всегда, на-чеку.
Всыплет по-прежнему наша Сибирь
Будущему Колчаку.
   Нет, не уступит родные края
   Юность моя-
   Песня моя!
Нет, никому, никогда не сдадим
И не вернёмся назад!
Пусть пятилеток строительный дым
Им проедает глаза.
   Выйдет, как прежде, грозою гремя,
   Юность моя -
   Песня моя!
Юность моя, планеристом летай,
Бронемашину веди,
Плавай как рыба, гранаты кидай,
Знак ГТО на груди!
   Вспенит поля и распашет моря
   Юность моя -
   Песня моя!
Если костры затрещат за Днестром,
Выйдем - под ливень свинца.
Выйдем - за нашим любимым вождём
В серой шинели бойца.
   Стройка Союза - зеница твоя,
   Юность моя -
   Песня моя!"
Защитный цех пятилетки,
Армия красная, - ты.
Грохают вагонетки,
Вздрагивают порты.
Наши пятилетки -
Наши форты.

Журнал "Смена", 1933 год. Павел Панченко и Александр Шпирт