Автор: 2 ноября 1961 года, после подлого ночного выноса тела И. В. Сталина из Мавзолея, была сделана первая запись в дневнике Любови Орловой. Кстати, у нового сталинского захоронения не было надгробия вплоть до 1970-х годов, в этом тоже была воля Хрущёва, распоясавшегося, дорвавшегося до власти холуя.
Итак, после выноса тела вождя из Мавзолея Ленина-Сталина (спецоперации, которая потребовала танковой охраны Красной площади, обеспеченной Жуковым: так сильно Хрущёв опасался гнева народного, против масс он оказался бы бессилен) Орлова решила написать о своих дружеских отношениях с вождём, которого его бывшие соседи по Политбюро всячески пытались очернить после ХХ съезда. Ей хотелось восстановить справедливость.
Орлова понимала, что в тот период её мемуары не могли быть опубликованы (впервые их опубликовали в 1970-х в КНР). Она писала не для современников, а для потомков, для грядущих поколений. Писала с надеждой на торжество справедливости в будущем и верой в то, что история в конечном итоге воздаст всем по заслугам:
«2 ноября 1961 года.
Сегодня я поняла, что должна написать о том, что было. Не для публикации, для себя. Всё равно больше я ничего не могу. Всё равно никто моих записок никогда не опубликует. Разве что за границей, но там нельзя. Не столько потому, что всё извратят и опошлят, а просто нельзя.
Фарс! В детстве жизнь кажется сказкой, потом она превращается в комедию, которая становится трагичнее год от года. А потом ты понимаешь, что всё это фарс. Только не смешной, а очень грустный.
Или справедливость восторжествует, и отношение к Сталину с клеветнического изменится на правильное, на то, которого заслуживает Сталин? Хотелось бы в это верить. Хотелось бы на это надеяться.
Я надеюсь, иначе бы и не начинала вспоминать. То есть не начала бы записывать свои воспоминания. Вспоминать я люблю, но вспоминаю я для себя, а записывать собралась для других.
Для кого именно? Честно говоря, не знаю. Но любой труд, любая работа делается в расчёте на востребованность, в расчёте на то, что это кому-то нужно.
Пишу с тяжёлым сердцем. «Слёзы – на глазах, камень – на душе», — говорила в таких случаях мама. Слёз действительно много, надо взять себя в руки, иначе дела не сделаю, только проплачу зря. Слёзы всегда напрасны, потому что горю ими не помочь. Облегчения они тоже не приносят.
С детства знаю, что во всех тяжёлых ситуациях есть только один правильный выход: надо стиснуть зубы и действовать, делать дело. Работа помогает побороть беду. Хотя бы тем, что отвлекает от тяжёлых дум и внушает уверенность. Пока я жива, пока я могу что-то делать, моя жизнь продолжается.
Стиснуть зубы и действовать. Так – и только так. Делать то, что можешь.
Что я могу? Я бы поставила Ему памятник, только кто же мне даст это сделать?
Подлые, подлые люди! Тысячу раз написать это слово, всё равно будет мало для выражения их подлости. Всех ругательств мира недостаточно для того, чтобы выразить моё мнение о них, негодяях, предавших своего Вождя! Кем бы они были без Него?
Когда Сталин был жив, не знали, как подольститься, пресмыкались перед ним, раболепствовали. А сейчас – торжествуют! Пытаются одолеть покойника после смерти.
Подло и мерзко! Начали с осуждения, которому ханжески придали вид «секретного».
Закрытый доклад! Это же смешно! Или нарочно так сделано, ведь все секреты распространяются у нас молниеносно.
Опорочили, убрали памятники, постарались стереть имя отовсюду, где только возможно. Но этого им оказалось мало. Они боятся Его даже мёртвого, иначе бы не вынесли из Мавзолея. Тайком! Яко тать в нощи.
А.К. (вероятно, А.К. – это первый муж Орловой Андрей Каспарович Берзин, — прим. ред.) любил повторять, что любое гнусное дело можно сделать двояко – по-людски и нет. Они сделали своё дело совсем не по-людски.
Я чувствую, что должна что-то сделать. Пусть мои воспоминания станут моим личным памятником Ему. Моим личным памятником Человеку, которому я обязана столь многим. Моим личным памятником преданному вождю.
Справедливость торжествует всегда. К сожалению, мы не всегда успеваем дождаться её торжества. Но поздно не означает никогда. Я по многу раз на дню переношусь в прошлое. Можно сказать, что чем старше становлюсь, тем больше живу воспоминаниями.
Наверное, это всё так. Теперь стану записывать то, что вспоминаю. Не все подряд, а «избранные места». По месяцам. Память у меня хорошая. Ролей никогда не приходилось заучивать подолгу. Прочту один раз, и достаточно. Но помнить все события тридцатилетней давности по датам, это даже моей памяти не под силу.
«Не ленись! – говорила мне в детстве мама. – Что не сделаешь в своё время, всё равно придётся делать потом». В своё время я не вела дневника. Никогда не было потребности доверять что-то бумаге. События моей жизни не казались мне заслуживающими увековечения, другое дело – роли. Но роли мои и без дневника «стали частью вечного», как шутит Г.В. (Григорий Васильевич Александров – второй муж Орловой, известный кинорежиссёр, — прим. ред.).
Никогда не вела дневника, так теперь вот придётся писать мемуары, чтобы отдать долг памяти человека, которого сейчас всячески стараются забыть. Наивные люди! Это их забудут на второй день после отставки или смерти, как забыли Молотова, Маленкова, Кагановича, Булганина и прочих. А Сталина помнят и будут помнить всегда.
И может быть, кто-то когда-то смахнёт пыль с моей ветхой тетради и вспомнит слова моего любимого поэта Тютчева:
Как этого посмертного альбома
Мне дороги заветные листы,
Как всё на них так родственно-знакомо,
Как полно всё душевной теплоты!
Как этих строк сочувственная сила
Всего меня обвеяла былым!
Храм опустел, потух огонь кадила,
Но жертвенный ещё курится дым…»
Евгений ИВАНОВ
«2 ноября 1961 года, после подлого ночного выноса тела И. В. Сталина из Мавзолея, была сделана первая запись в дневнике Любови Орловой.»
— БЫЛО!
Может и было?! — а почему бы и нет. ))) Но свечку никто не держал: руки у обоих, надо полагать, были заняты, если было. Может быть, кто-то сомневался, что Сталин был мужик и любил … )театр, кино&цирк. А за что их любят? Нормальные — за прекрасное (тестостерон), старые и больные -за ужасное (адреналин). И то, и другое было во времена советские и подавалось в полном соответствии с, право, славной коммунистической моралистической традицией, весьма гомеопатично душещипательно и поучительно. А сейчас … дозы наркотические!
вы как-то весьма превратно поняли словосочетание «дружеские отношения»… она ведь о другом, совсем…
( Я просто заглянул в мемуары. Там не — БЫЛО, а — ПОТОМ ПРОИЗОШЛО, ЧТО ДОЛЖНО БЫЛО ПРОИЗОЙТИ. ))) Если это плод ИИ, то он достиг уровня восхитительной актрисы.
Продолжение следует?
Изложение устроит: https://proza.ru/2017/04/28/1483 ? Самое интимное близко к тексту привёл. Ах-нет, они, кажется, ещё поцеловались и … обнялись.
Восстановление какой справедливости явилось толчком для написания Л. Орловой воспоминаний о И. Сталине?!
На мой взгляд, эта «справедливость» не что иное, как чувство благодарности облагодетельствованного человека. Раба, облагодетельствованного господином. Да, нормальное человеческое чувство, но — в каком обществе? В «чинном» обществе, где немало что зависит от людей, наделённых властными полномочиями, от твоих связей, в конце концов. Сугубо личное дело.
«Всех ругательств мира недостаточно для того, чтобы выразить моё мнение о них, негодяях, предавших своего Вождя! Кем бы они были без Него?»
«Пусть мои воспоминания станут моим личным памятником Ему. Моим личным памятником Человеку, которому я обязана столь многим». — В этих словах всё сказано. Согласитесь.
Это всё равно, как Феликс Феодосьевич Кузнецов, «на шее которого было 2,5 тысячи московских писателей», кричал с трибуны V съезда писателей СССР Евгению Евтушенко, осмелившемуся за пять минут до этого критиковать его с этой же трибуны: «Да как ты смеешь, негодник?! Как квартира нужна была, так получил её из моих рук, не поморщившись…А?!»
Или Сергей Михалков на этом же съезде флегматично спрашивал Владимира Бондаренко, также упрекнувшего его в чём-то: «Ты кто такой?» — «Я — Бондаренко» — «Я спрашиваю, кто ты такой?» — «Ну, как же… Сергей Владимирович, вы же меня знаете, я — Бондаренко» — «Кто ты такой? Я — Михалков, а ты кто такой?!»
«Раба, облагодетельствованного господином» — ну вы смеётесь? причём отборной либеральной бранью… это Орлова-то раб? да она и до Сталина была прекрасна и востребована. давайте ещё начнём «выдавливать по капле из себя раба»- но не по-горьковски, а по-перестроечному…
вы, кстати, знаете, что её ментальная верность Сталину — стоила Орловой полного забвения в кино и на сцене при Хрущёве? да и Брежнев мало что изменил. а сколько могла бы сниматься!
Интересно, а как вы, Дмитрий, понимаете слова: «…Человеку, которому я обязана столь многим»?
Все мы рабы.
Не знаю, как, там, по-перестроечному, как по-горьковски, но что выдавливать из себя по капле раба по-чеховски необходимо — давно известно всему миру.
ну, что сейчас мы наёмные рабы — то верно. но всё же к Любови Орловой в её хронотопе, в её последней квартире на Пушкинской (над Макдональдсом будущим)- с её-то размахом, с её-то заразительным в кино и на сцене оптимизмом — куда ни приставляй, никак сие слово не применимо. и сразу вспоминается обратное вашему утверждению «мы не рабы, рабы — немы». а она вот не немА, она — писала и слово её дошло до читателя, а через КНР — до современника.
«…Человеку, которому я обязана столь многим»? — а это непременно материальные блага? к чему сразу редукция? под «многим» тут подразумевается в первую очередь месседж относительно ролей, которые увидели сотни миллионов зрителей.
кстати, с Эйзенштейном Сталин точно так же работал в Кремле аж ночами! мне дядя рассказывал мой, Н.И.Авалиани, который там в половецких плясках свистит, как встретил того в Столешниковом переулке утром, шёл как раз после такой бессонной трудовой ночи, взлохмаченный, но просветлённый — правили сценарий «Ивана Грозного»
А как понимаете эти слова: «…Кем бы они были без Него?»
в самом наипрямейшем смысле понимаю: Хрущёв с самого начала своей партийной карьеры в Москве выбрал позицию лакея, исполнителя. поскольку на этапе индустриализации требовалась строжайшая централизация управления (быстрота исполнения, иногда с опережением — как в случае списков на репрессии), вот и лакейство его пригодилось весьма.
кем бы он был без централизации (то есть в конкретных лицах — без Сталина)?.. ну, обкомом бы руководил, как и Брежнев кстати. а вот «лифт» партии в том и состоял, что позволял таким подняться. «отрицательная селекция»? отчасти да, но именно отчасти — диалектика и тут не даст нам погрешить против истины. выживали там сильнейшие (хитрейшие, как Хрущ) в плане освоения внутренних схем конкуренции и роста, говоря сегодняшними терминами.
Вот именно, что ничего, кроме холуйства, властная вертикаль — явление чисто феодальных порядков — к жизни не вызывает.
«Служить бы рад, прислуживаться тошно!» — вот наш девиз, девиз «неблагонамеренных и неблагонадёжных».
А политически служить обществу возможно только в условиях самоуправления, в условиях действительной — не на словах, а на деле! — советской власти, как это было в коммуне А. Макаренко: когда даже он, авторитет, формально — заведующий колонией, не имел права идти против решения общего собрания коллектива, с которым был не согласен, когда всякий член коллектива был не формальной, а действующей единицей — человеком, имеющем право выдвигать и отстаивать, как какой-нибудь Демосфен, находящийся вне иерархических должностей, своё предложение, играть действительную роль. — Когда «свободное развитие каждого является условием свободного развития всех»!
Я не об Л. Орловой высказывался (до которой, признаться, мне нет никакого дела) — не нам, людям, творящим богов, друг друга судить, я — о справедливости, которую она кинулась восстанавливать: по-моему, справедливость эта достаточно восстановлена поэмой А. Твардовского «За далью — даль».
Вообще, мелкие личности говорят о людях, средние — о поступках людей, а великие — об идеях. Тут также нам ещё выдавливать и выдавливать из себя рабов, согласитесь.
Это всё равно, как … Кузнецов, … кричал с трибуны V съезда писателей СССР Евгению Евтушенко, осмелившемуся за пять минут до этого критиковать его с этой же трибуны: «Да как ты смеешь, …»
Не к ночи будет помянут, корреспондент Минкин, но и он как-то получил в оскорбившее Хинштейна, тогда ещё не губернатора, лицо на ТВ РФ: Да как ты смеешь, повылетаешь отовсюду, … ! За точность не ручаюсь, но взрыв эмоций был очень близок к Опасно гастрольному: Сгною в Сибири! Что приходилось слышать лично из казеМАТного, по-отечески: — «Молодой человек, вы никогда не устроитесь на работу, потому что вы человек, который пишет письма.» (Лев Петрович Феоктистов, академик). Здесь дословно, впечаталось в память. Ещё было строго, по-ректорски: «Я вас выгоню из института, если вы будете со мной так разговаривать.» — Деньги выбивал для трудового коллектива, когда в перестройку нас пускали работать, но не платили зарплату. Самое прекрасное из услышанного, !!! во времена когда сосульки уже давно растаяли : «Я подниму вопрос на парткоме института … » — Так отреагировал Ильдус Сабирович Хамитов, ))) учёный НИИТП (НИЦ им. Келдыша, РНИИ-1) на научный результат в несколько раз по величине
отличающийся от полученного сотрудниками его лаборатории.
Всё было при социализме: и с комсомолом не просто, но ССO и КСП — хорошо, и быт медленно налаживался, если папа рядовой идейный коммунист, и чинуши разные были, и кино … НО! В.С. Бушин, — судя по всему данному тогда и сейчас в ощущениях, а не по мемуарам личностей очень часто впечатлительных, но не достаточно … глубоких, — был прав, утверждая с присущей сатирику долей юмора, что никогда русский народ не был так близок к богу, … как при Сталине.
Да, смешно… В продолжение поддержанной вами темы:
«Но кто из нас годится в судьи —
Решать, кто прав, кто виноват?
О людях речь идёт, а люди
Богов не сами ли творят?
Не мы ль, певцы почётной темы,
Мир извещавшие спроста,
Что и о нём самом поэмы
Нам лично он вложил в уста.
Не те ли все, что в чинном зале,
И рта открыть ему не дав,
Уже, вставая, восклицали:
— Ура! Он снова будет прав…
Что ж, если опыт вышел боком,
Кому пенять, что он таков?
Великий Ленин не был богом
И не учил творить богов»!
Заметьте, люди добрые: и здесь встречается слово «чинный». Что, и здесь оно вам ни о чём не говорит?
«Несносно видеть пред собою
Одних обедов длинный ряд,
Смотреть на жизнь, как на обряд,
И вслед за чинною толпою
Идти, не разделяя с ней
Ни общих мнений, ни страстей»!
««Несносно видеть пред собою
Одних обедов длинный ряд, …»
«Мне в ресторане вечером вчера
Сказали с юморком и с этикетом,
Мол киснет водка, выдохлась икра
И что у них учёный по ракетам.
И, многих помня с водкой пополам,
Не разобрав, что плещется в бокале,
Я, улыбаясь, подходил к столам
И отзывался, если окликали.
Вот он — надменный, словно Ришелье,
Почтенный, словно Папа в старом скетче, —
Но это был директор ателье,
И не был засекреченный ракетчик.
Со мной гитара, струны к ней в запас,
И я гордился тем, что тоже в моде:
К науке тяга сильная сейчас,
Но и к гитаре тяга есть в народе.
Я выпил залпом и разбил бокал —
Мгновенно мне гитару дали в руки, —
Я три своих аккорда перебрал,
Запел и запил — от любви к науке.
И, обнимая женщину в колье
И сделав вид, что хочет в песни вжиться,
Задумался директор ателье —
О том, что завтра скажет сослуживцам.
Я пел и думал: вот икра стоит,
А говорят — кеты не стало в реках;
А мой учёный где-нибудь сидит
И мыслит в миллионах и парсеках…
Он предложил мне где-то на дому,
Успев включить магнитофон в портфеле:
«Давай дружить домами!» Я ему
Сказал: «Давай. Мой дом — твой Дом моделей».
И я нарочно разорвал струну,
И, утаив, что есть запас в кармане,
Сказал: «Привет! Зайти не премину.
Но только если будет марсианин».
Я шёл домой — под утро, как старик, —
Мне под ноги катились дети с горки,
И аккуратный первый ученик
Шёл в школу получать свои пятёрки.
Ну что ж, мне поделом и по делам —
Лишь первые пятёрки получают…
Не надо подходить к чужим столам
И отзываться, если окликают.»
1971 г.
В первом случае цитирования стихов — Твардовский, во втором — Пушкин (решил сообщить, подумав, что ведь не всякому известно).
«… не всякому известно».
Что дал массам интернет, так это возможность ))) не всё знать, доступ к информации, достаточно эффективные методы её поиска, находить и думать, ) если есть желание, неизбежное, если есть чем.
Да, — не всё знать и не всё помнить — голова должна быть свободна для размышлений, согласен.
Однако был у меня когда-то случай на Фейсбуке: вот так же в тему процитировал стихи, а кто-то в ответ:
— Это не твои, это Высоцкого! — подумал, что я за свои выдаю, дурак…
Но дураки ведь тоже люди, и о них радеть необходимо.
К тому же давно известно: люди вообще с трудом понимают друг друга, даже умные.
«К тому же давно известно: люди вообще с трудом понимают друг друга, даже умные.»
Для того, чтобы понять другого нужен не ум, а интеллект — умение создавать порядок из хаоса, в том числе приведением индивидуальных потребностей в соответствие с требованиями объективной реальности. Мемуары неизбежно порождают хаос в исторической науке, где цель исследования — ПРАВДА. Как и в нашем случае: https://ria.ru/20250412/orlova-2010684159.html
Как разобраться? Ну, во-первых, всё интимное — дело тёмное и становится смешным, когда его зверскую основу вытаскивают на свет. В политике, семейной жизни — это способ запустить нужный процесс, и технический прогресс здесь на службе у ))) человечества, которому человеческое (детское) любопытство в любовной сфере, увы, не чуждо с годами, веками, тысячелетиями. Скуратов — девочки, Трамп, Сталин-Орлова, … — так любопытно, интересно, доходно.
Надо только помнить, что любопытство не порок, а простое свинство!
))) У страны столько проблем, о чём пишем?!
Путин — новое явление
В мировом контексте.
На ручное управление
Переходит повсеместно,
Если надо для страны,
И труды его видны.
Он не может в морду дать,
В чём его отличие,
Ему надо соблюдать
Всё-таки приличия.
Неудобно равновесен
В отношении хохлов,
Чем ещё сильнее бесит,
Как друзей, так и врагов.
Как-нибудь на рюмку чая
Заглянул бы в ЦДЛ
И со всеми погудел.
Я за это отвечаю…
И по юмору б ударил,
И поэтов пропиарил.
Посмотрел бы как живут
Русские поэты,
Не закусывая пьют
Перед концом света.
От Кремля до ЦДЛа
Тут рукой подать,
Пешим ходом — не фиг делать.
Мог бы двойника прислать.
Есть кому здесь морды бить,
А без этого не жить.
Если что не так в тоске —
Можно трампом по башке.
Всё бы ничего, но стыдно —
Баб красивых здесь не видно.
Баб красивых не заманишь
В ЦДЛ, коль нет кармане.
А в былые времена,
При советском строе,
Женщин было до хрена,
Не было от них отбоя.
Эти стены помнят тех,
Кто престиж России
Поднимал превыше всех
В годы чумовые…
Вот это ещё куда ни шло — чувствуется сарказм.