Автор: Кинофильм «Ирония судьбы или С лёгким паром» сделал всенародно известным (через песню) стихотворение Марины Цветаевой. В двухсерийном художественном фильме песня звучит интеллигентным намёком московскому непрошенному гостю, что его судьба — не здесь, что понравившаяся ему ленинградская учительница всё же вернётся на круги своя, к прежним симпатиям… Однако за (или над) сюжетом популярного новогоднего фильма завис вопрос зрителей: кто же именно вдохновил саму Марину Цветаеву на то, чтобы написать столь проникновенное и глубоко личное произведение? Кому она объяснялась в нём?
И популяризация стихотворения путём песенной «экранизации» повлияла на то, что тайное стало явным! Разгадка этого стихотворения была найдена уже после выхода кинофильма Эльдара Рязанова на экраны страны и трансляции по центральному телевиденью, только в 1980 году. Ею поделилась с литературоведами сестра поэтессы Анастасия Цветаева. Она рассказала, что это яркое и в чём-то даже философское стихотворение было посвящено её второму мужу — Маврикию Минцу.
Вот её вполне исчерпывающий, снимающий все вопросы и недомолвки рассказ:
Многие не понимают этого стихотворения, ищут подтекст, второй смысл. А никакого второго смысла нет, — поделилась Анастасия Цветаева. — Мне было 20 лет, я рассталась со своим первым мужем. На моих руках — двухлетний сын Андрюша. Маврикий Александрович впервые переступил порог моего дома (выполнял просьбу друга), мы проговорили целый день. Маврикий Александрович сделал мне предложение. Я стала его женой.
Но, когда Маврикий Александрович познакомился с Мариной — он ахнул! Марине 22 года, и она уже автор двух поэтических сборников, у неё прекрасный муж и двухлетняя дочь. Марина в те счастливые годы была хороша собой, белоснежная кожа с легким румянцем, красивые вьющиеся волосы. Маврикий Александрович любовался Мариной, она это чувствовала и… краснела. Марина была благодарна Маврикию Александровичу, что я не одинока, что меня любят… Вот об этом стихотворение. Марине „нравилось“, и никакого второго смысла в нём нет.
Мне нравится, что вы больны не мной, Мне нравится, что я больна не вами, Что никогда тяжёлый шар земной Не уплывет под нашими ногами. Мне нравится, что можно быть смешной — Распущенной — и не играть словами, И не краснеть удушливой волной, Слегка соприкоснувшись рукавами. Мне нравится ещё, что вы при мне Спокойно обнимаете другую, Не прочите мне в адовом огне Гореть за то, что я не вас целую. Что имя нежное моё, мой нежный, не Упоминаете ни днём, ни ночью — всуе... Что никогда в церковной тишине Не пропоют над нами: аллилуйя! Спасибо вам и сердцем и рукой За то, что вы меня — не зная сами! — Так любите: за мой ночной покой, За редкость встреч закатными часами, За наши не-гулянья под луной, За солнце, не у нас над головами,- За то, что вы больны — увы! — не мной, За то, что я больна — увы! — не вами!
Убогий Иван в просветленном гробу.
* * *
Запрограммирован надолго,
не скоро я концы отдам,
наверно, Богу так угодно,
и это видно по мордам.
Хотя давно я все сказал
и мог бы помереть,
и памятник себе сваял,
меня обходит смерть.
Одни покойники кругом,
все в измерении ином.
Я часто мимо прохожу,
в пространстве виртуальном,
на памятник себе гляжу…
Он здесь стоит недаром,
над Тверским бульваром.
* * *
По городу «козу водили»,
как по Луне передвигались,
к кому-то в гости заходили,
хоть никогда нас там не ждали.
Свет полнолунный, ледяной
на лицах просветлевших
и на распятой мостовой,
и на столбах остолбеневших.
Полна бутылка и стакан
всем содержанием веселым,
когда ты молод, глуп и пьян,
и еще не алкоголик.
* * *
Тридцать лет мы вместе.
Сам не свой,
тридцать лет тебя невестой
вижу под фатой.
Не допита чаша
радостей и бед.
Лучше женушки Наташи
в мире нет.
Я не верю в судьбы, числа,
время погубя…
Никого любить нет смысла
больше чем тебя.