Автор: «Не подправляют старых песен
В угоду новым временам.»
Игорь Жданов
В конце 1950-х годов Игорь Жданов как журналист ездил с геологическими партиями. Побывал в Сибири, на Алтае, привёз из экспедиций стихи, очерки, рассказы. Не было в 60-70 годы геолога, не знавшего и не любившего ждановских песен: «Поезд», «Тайга», «Дымный чай»… Эти песни поют и сегодня, у молодых исполнителей авторской песни они, как правило, считаются народными. И прекрасно! Нет лучше награды для поэта, чем стать народным.
Заварен круто дымный чай, Взлетают искры светлым роем, Моя родная, не скучай! Свистит в костре сырая хвоя... Ты там не знаешь ничего, Винишь, наверное, в измене, А здесь тропою кочевой Бредут усталые олени. Здесь сопки в воздухе висят, По пояс скрытые в тумане, Из женщин вёрст на пятьдесят Лишь ты на карточке в кармане...
Когда Высоцкого на выступлениях просили спеть «Тайгу», он пел, но честно предупреждал, что это не его слова, а поэта Жданова. Бард Александр Дулов об авторстве слов не распространялся. И вот в 2000 году в музыкальном издательстве «Восточный ветер» выходит сборник песен Александра Дулова на стихи разных поэтов. Да вот плохо только, что Дулов приступил к записи и тиражированию дисков без договора и согласования условий с авторами. Стихи многих поэтов оказались подредактированными.
Например, стихи Жданова «Дымный чай» урезаны, исчезли две строфы. Слова самые важные, те, что объясняют мировоззрение лирического героя, поясняют чувство долга и призвание поэта, причину его бегства из уютного дома от жены в экспедицию — в топи, неизвестность, неприкаянность. Вот эти вырезанные строки:
Чтоб не лишиться правоты
И не мелькнуть случайной тенью,
Я здесь, на землях мерзлоты,
Поверил вечному горенью.
Это то состояние души, о котором говорил Максим Горький: есть только две формы жизни — гниение и горение. Трусливые и жадные изберут первую, мужественные и щедрые — вторую…
Мне, как блокнот и сапоги,
Необходимы в этом мире
Болота северной тайги,
Озёра Западной Сибири,
— необходимы не только как географические понятия, некая территория страны, но и как материал для вдохновения, для создания стихов.
И эта ночь, и дымный чай,
И кедр с обугленной корою.
Моя родная, не серчай!
Свистит в костре сырая хвоя.
Из-за бездумного сокращения последняя строфа приросла к карточке в кармане поэта и получилось нелепое перечисление его содержимого: ты, ночь, чай и кедр.
Из женщин вёрст на пятьдесят
Лишь ты на карточке в кармане <…>
И эта ночь, и дымный чай,
И кедр с обугленной корою.
Моя родная, не серчай!
Свистит в костре сырая хвоя.
А насколько образнее и красноречивее ждановское «не серчай», которое заменено дуловским банальным «не скучай». В первом варианте «родная» ревнует, считает отсутствие мужа его прихотью, самодурством, шатанием по лесам. Это уже позиция человека требовательного, имеющего право сердиться, то есть жены или невесты. А «не скучай», повторенное тем более дважды, дают краску менее насыщенную, почти бесстрастную эмоцию, и «Дымный чай» стал уже каким-то суррогатным. Досталось и «Тайге». В первой строфе Дулов самовольно заменил слова.
Вместо: «Идут дожди, одни дожди // Четвёртую неделю», спел: «Идут дожди, стеной дожди…» и этим убил игру слов, намёк на невозможность доставки писем, они не доходят. Не идут почтальоны, машины, потому что идут «одни дожди». Дулов лишил лирического героя чувства юмора, то есть, исказил его портрет. Ещё бард удалил строфы, рисующие обстоятельства: непогоды, межсезонья, убрал описание пейзажа Алданского хребта. Исчезла заодно эмоциональность напряжённости трудного таёжного похода в горах:
Тропа петляет вдоль реки, Теряясь у отрога, Ругаются проводники, Забывшие дорогу. Близка зима, близка пурга, На травах первый иней, Кругом тайга, одна тайга – И мы посередине.
Конечно, нужно сказать спасибо Дулову за приятный голос и мелодию, бардовское движение положительно влияет на обострение интереса к творчеству поэтов. Но, увы. Песни получились какие-то куцие. Стихи лишились подтекста, пострадала экспозиция, она уже не так образна и хороша. Пропала связь между строфами стихов начала и конца. Исчезли фигуры заплутавших проводников, их голосов, просто уже нет группы геологов. И что осталось? Остался один Дулов, с гитарой. В диком лесу. И что он там делает, далеко от дома, осенью, один?
Колоритный, загадочный пейзаж заиндевевшей зловещей тайги мы не увидели и не услышали, нет больше ни седой травы, ни тумана, и вместе с ними нет напряжённости чувств, эмоций геологов. Очень жаль. Александр Блок считал, что хорошим стихам не нужна музыка, она уже есть.
Дулов не одному Игорю Жданову оказал медвежью услугу. Вот и Николаю Рубцову досталось. Дулов поломал ритм стихотворения, навставлял лишних слогов, чтобы растянуть рубцовские строки на свою мелодию. Кстати, тоже очень удачную. Но «Размытый путь» стал ещё более размытым… Его развезло.
Об этом в статье «Отплытие. Рубцов» в № 25 (2023).
Екатерина ЖДАНОВА
