Мы — из Кронштадта!

Кто из наших читателей не помнит, как превращались в конце 1980-х в лёгкую, даже беззащитную мишень праздной иронии герои Великого Октября? Увы, такой «динамике» во многом способствовали собственные ошибки геронтократов из ЦК КПСС. Превратив празднование Дня революции (и прочие советские красные дни календаря) в однообразную традицию, современники Суслова и Горбачёва оттолкнули молодёжь от смысла самого события. Да и как понять, в чём завоевания социалистической революции, когда всё вокруг — такое, спокойное, такое неизменное? Вот «неизменность», равно как и «традиция» — рядом с «революцией» звучат, конечно, чуждо, звучат как критика этой революции.

Ведь революция (равно как и контрреволюция) — не одномоментное событие, а процесс. И в этом процессе не может быть состояния покоя (либо вперёд, либо назад). Да, праздновать момент старта — правильно, однако, как учил Ленин, любая такая дата должна для большевика, для коммуниста быть — поводом для разбора текущего момента, для самокритики, для отчёта — относительно той точки отсчёта. Что достигнуто из поставленных тогда задач? Если не достигли — в чём причины?..

Увы, перестройка и сопровождавшие её информационные течения, настроения — не остановились на самокритике, а стали размывать самые основы социализма (причём в культуре даже раньше, чем в экономике). И появились такие псевдонимы как Чёрный Лукич (Лукич — собирательный образ партократа), а у Чёрного Лукича (Дмитрия Кузьмина), автора в целом лирического, не политического (скончавшегося скоропостижно в Воронеже в 2012-м), — песня «Мы из Кронштадта» вовсе не в исходном героическом и трагическом ключе. А в ключе рассеянно-стёбном: «Мальчик в зипуне — маленький старик… Грянули марш зелёные трубы… Мы из Кронштадта — траля-ляй-ля-ля-ля-ляй». (Смешно и грустно, когда мальчик в зипуне — да? такое понятие как беспризорность ушло за пределы понимания советскими гражданами…) Легко, солидарно своими контркультурными силами — за пятилеточку «уработали» всю революционную культуру и героику, вместо неё водрузив диссидентство и антисоветчину на пьедесталы. Что греха таить, «сибирский панк» в этом хоре звучал даже громче Ленинградского рок-клуба… «Оптимистическая трагедия», «Мы из Кронштадта» — ушли в область неинтересной архаики к 1990-му, как и всё политизированное творчество Маяковского, например.

Но мы-то (как и Егор Летов, кстати) — сторонники самокритики. И считаем, что в надстройке было накуролешено тогда — исправлять не поздно, возвращая героям Эпохи — полагающиеся пьедесталы, и главное — смыслы, понимание их борьбы и подвигов потомками. Понимание того, с кем боролись (а этот, классовый, враг — возродился вполне, во всей красе, из вчерашних членов КПСС и граждан СССР). Ценность Октября узнали свидетели и потомки Августа, наблюдая реставрацию капитализма в России! Новая, предновогодняя «ленинградская» подборка московской поэтессы Ольги Дьяковой — об этом. О не прекращённой борьбе не просто идей, но идеологий и формаций, — уже не в «геополитике», а внутри регрессирующего общества.

Д.Ч.

ПЕТРОГРАД

Стонет струною
Русская лира:
Стали травою
Страдники мира.

Прячется в иней 
Лист пятипалый.
Силы стихии
В битву вступают.

В холоде всходят
Красные зори.
Режутся воды
Сталью «Авроры».

Снег на ограде
Старой усадьбы.
Залпы, отряды,
Слом в Петрограде…


МЫ ИЗ КРОНШТАДТА!

Я слышу в рокоте раската:
Мы из Кронштадта,
Мы из Кронштадта.
На чьём кресте страна распята?
Ползут к нам, расширяясь, рвы.

Да будет сила для охвата
В руках матроса и солдата,
Мы из Кронштадта,
Мы из Кронштадта –
Залог позиций ключевых.

Воспламенение заката –
Знаменье, что грядёт расплата.
И бескозырки и бушлаты
Плывут по памяти Невы…

На укреплениях Кронштадта
Проступит будущая дата,
Как в первом парусном фрегате
Начало штурмов боевых.

Доносят волны в час наката:
Мы из Кронштадта,
Мы из Кронштадта,
Оплот сражающихся братий,
Отряды вечных рулевых.


***
Неподвластны ветрам
Разводные мосты.
Подчиняются нам
Их стальные хребты.

Держит сфинкс на Неве
Твёрдым взглядом простор.
Век сокрыл в рукаве
Ритуальный топор.

Рубит с ходу вопрос:
«Так кого же винить?» -
Держим птицу за хвост,
Режем вечности нить.

Сами будем лететь,
По канату ходить,
Нам и звёздную сеть –
Что окно прорубить.


***
Мы входим в пожары,
Мы входим в темницы,
И выгарь смежает	
На время ресницы.

И небо закрыто
Вблизи Петергофа,
Как будто забито
Гвоздями Голгофы.

Но смыты худобы,                      
И вскрыты измены.
И призрак уходит
Сквозь серые стены.

«Пещеру Платона»
Представив в разрезе,
Я слушаю звоны
Сверхсолнечных лезвий.


***
На севере русском, не веря во сны,
Корму прошивали корнями сосны.
Тревожила тайна глубинного дна,
Вода даже летом бывала темна.

Стволы крепких сосен трещали в мороз,
И ветры сдували снега под откос.
Вмерзали в неровные льды корабли,
Казалось, что небо касалось земли.

Могли корабелы обстругивать страх,
В тяжёлой работе почуяв размах.
Им ветер нагонный* о странствиях пел,
И знать о пределах никто не хотел.

_____________
* северный ветер


***
               Прозрачны сны о кораблях,
               Не застывающих во льдах.
               Ещё длиннее сны о тех,
               Навеки вмёрзших в глыбы вех.

Вторгалась в океан измученный
Земная сила.
И скольких смыло волей случая –
Вода таила.	
	
Ей близок дух скитаний Беринга,
Азарт открытий.
Прекрасен ты не только с берега,
Страж Ледовитый.

Здесь лютый мыс узнал усердие
Людей боренья.
Здесь есть сигнал «Мы терпим бедствие»
И час спасенья.


НА РАЗЛОМЕ

Людям разных течений
Пристала борьба.
Ветер мыслил, как гений,
Врезаясь в суда.

Бухту в виде подковы
Прошли стороной,
К испытаньям готовы,
К войне затяжной.

Нам Поэт не напрасно
Оставил завет.
Всё в искусстве – опасно,
Назад – хода нет.


***
В дождь летали птицы
Над высокой мачтой.
Прямо по странице
Ливень пишет смачно.

И тетрадь раскрыта
Для его поправок.
Что умом нарыто –
Вечность не стирает.

Будет виден парус
Пройденных столетий.
Будет только ярус волн 
И резкий ветер.


***
Вы верите в самоубийство
Поэтов двадцатого века?
Службисты, архивы подчистив,
Не скроют от нас человека.

Пусть память выводят за скобки,
Роднят умолчанье со смертью.
Потомки Орфеев не робки,
Незримою связаны цепью.

И будто земле не причастны
Певцы поэтической воли.
Ведь мертвенной мгле не подвластно
Пронзённое сердце героя.


***
Ничего недужней страха
Не бывает на земле.
Ночь изрезана навахой,
Ни просвета на стекле.

Непогода мощью хора
Надвигается на нас.
И шагами командора
Бой часов звучит сейчас.

Сон стремительностью мига
Не сомкнул границы век.	
И со мною только книга
Рядом, словно человек.

Ливень льёт на мостовую
Перевёрнутый мир снов.
Побеждай не торжествуя,
Побеждай, любя врагов.

Иллюстрация — балкон в особняке Кшесинской, с которого неоднократно выступал, в том числе перед матросами Балтфлота, с апреля по июль 1917-го Владимир Ленин (фото Дмитрия Чёрного)